Меня не интересуют ни власть, ни рычаги, ни идея устранения вас. Все, чего я хочу, это открыть человечеству дорогу во вселенную, и сделать это таким образом, чтобы иметь возможность спать спокойно. Это, наверно, слишком много, да?
– Задайте этот вопрос своему другу мистеру Рейми, – резко ответила Лайдоф и встала. – Он – единственное препятствие у вас на пути. Извините, но мне еще нужно подготовить сообщение для Совета Пятисот.
Фарадей сделал глубокий вдох.
– В таком случае готовьтесь к бою. Я хочу использовать эти ядерные бомбы, чтобы решить проблему Манты. И если вы встанете у меня на пути, я вас уничтожу.
Лайдоф остановилась на полпути к двери.
– Вы с ума сошли? – Она пристально посмотрела на него, и кожа вокруг ее глаз собралась глубокими морщинками. – Здесь у вас больше нет никакой власти.
– Напротив, – возразил Фарадей. – Я все еще руковожу проектом «Подкидыш». Вы сами сказали это меньше часа назад.
– И с такой же легкостью я могу лишить вас этих полномочий. – Выглядела она, однако, слегка сбитой с толку. – В жизни не видела, чтобы власть кому-то так быстро ударила в голову.
Фарадей покачал головой.
– Нет. Полчаса назад вы действительно могли сделать это, и я был бы не в силах помешать вам. Но не сейчас. К данному моменту мистер Бич уже отправил на Землю полную копию нашего разговора с Мантой.
– Чепуха! – отмахнулась Лайдоф. – Я что-то не слышала, чтобы вы отдавали ему такой приказ.
– Напротив, вы слышали, – возразил Фарадей. – Помните? Я сказал: «Действуйте согласно установленной инструкции». Не знаю, какие порядки вы завели, когда тут правили, но установленная мной инструкция включает в себя обязательную автоматическую отправку на Землю записей всех разговоров с джанска.
Во взгляде Лайдоф мелькнуло выражение неуверенности.
– Мистер Гессе, пойдите взгляните, что там происходит, – распорядилась она. – И если что, остановите это.
Гессе вскочил.
– Не стоит труда, – остановил его Фарадей. – Сообщение летит к Земле со скоростью света. Через полчаса Совету Пятисот станет известно, что нам предложили способ выйти за пределы Солнечной системы в обмен на помощь в разрешении проблемы джанска. Спустя еще полчаса общественность тоже узнает эту новость.
– Только если этого пожелает Совет Пятисот, – отрезала Лайдоф.
– А может, и нет, – сказал Фарадей. – Мы здесь, на станции, тоже имеем непосредственный выход на прессу.
– Вы не имеете права передать прессе секретные материалы! – рявкнула Лайдоф. – Это прямое нарушение предписаний службы безопасности Системы.
– Но я ведь тут единственный начальник, – напомнил ей Фарадей. – Пока не затрагиваются военная или государственная тайны, я один решаю, какие материалы секретные, а какие нет.
– Звездолет джанска – государственная тайна, – рявкнула Лайдоф.
– Официально нет, – спокойно сказал Фарадей. – Насколько мне известно, его существование никогда не было признано, а значит, и объявлено тайной. – Он вскинул руки. – Взгляните в лицо фактам, арбитр. Спустя час мое имя и проект «Подкидыш» станут предметом обсуждений во всем мире.
Лайдоф холодно улыбнулась.
– И вы воображаете, что я не учла эту возможность, когда мистер Рейми впервые контактировал с нами? Полно, полковник, не считайте меня полной идиоткой. Как вы думаете, почему я заставила мистера Гессе добиться от вас подписания этой бумаги до того, как позволила вам вернуться к участию в проекте?
– Потому что вы считали, что человек, вынесший себе приговор в измене, не посмеет воспротивиться вашей воле?
– Потому что даже если у такого человека хватит наглости предпринять подобную попытку, подпись на этой бумаге очень быстро сведет к нулю всю его знаменитую популярность, – сказала Лайдоф. – Однако если вас очень тянет совершить самоубийство, что же, вперед, обращайтесь к прессе. Мне вы больше не нужны.
– Ой ли? А как насчет Манты? – спросил Фарадей. – Он не станет говорить ни с кем, кроме меня, как вам известно.
– Он мне тоже больше не нужен, – ответила она. – Советник Латранесто наверняка жаждет занять его место в переговорах от имени джанска. Если им вообще есть что выставить при заключении сделки. Идите, мистер Гессе. – Она повернулась к двери…
– В таком случае, – сказал Фарадей, – больше и впрямь обсуждать нечего. Пусть решает общественность. – Он сделал жест в сторону Гессе. – Наверно, вам не мешает забрать драгоценный документ у вашего иуды.
– И то верно. Мистер Гессе?
– Да, арбитр. – С выражением муки на лице Гессе достал из кармана сложенный лист бумаги.
– И вам, наверно, не мешает бросить взгляд на подпись, – мягко добавил Фарадей.
Лайдоф на мгновение замерла с протянутой в сторону Гессе рукой. Потом, словно нападающая гремучая змея, рука метнулась вперед и выхватила документ. Лайдоф развернула его, посмотрела на подпись…
И уставилась на Фарадея.
– Что это, черт побери?
– Там написано «Карп Чарли», – пояснил Фарадей. – Это такой персонаж из мультика, оратор, выступающий от имени «Ассоциации рыб»…
– Я знаю, кто он такой! – рявкнула Лайдоф и вперила в Гессе испепеляющий взгляд. – Гессе?
Тот стоял с отвалившейся челюстью.
– Арбитр, клянусь…
– Не упрекайте мистера Гессе, – сказал ей Фарадей. – Если уж на то пошло, я с самого начала раскусил вашу маленькую игру.
– Похоже на то. – Лайдоф продолжала сверлить взглядом Гессе. – Интересно, как?
– Не упрекайте его и за это, – ответил Фарадей. – Он прекрасно сыграл свою роль. Виноват сценарий, в соответствии с которым он действовал.
– Сценарий? Что вы имеете в виду?
– Ну, к примеру, мне было сказано, что мистер Бич, описывая происходящее с Мантой, назвал его новых опекунов мужчиной и женщиной, – ответил Фарадей. – Мистер Бич никогда не выразился бы подобным образом, он употребил бы слова «Защитник» и «Воспитательница». Потом вся эта идея насчет оппозиционной фракции в Совете Пятисот, которая жаждала заполучить меня в союзники. Это, знаете ли, звучало как-то уж очень неубедительно.
– Странно, – пробормотала Лайдоф.
– Да. И последний штрих: тот факт, что спустя столько недель Гессе все еще оставался их единственным представителем на «Юпитере-Главном». К этому времени они, несомненно, имели возможность прислать кого-нибудь более опытного. Если существовали на самом деле.
– Понятно. – Лайдоф цедила слова, словно растирая их зубами в порошок. – Значит, вы подписались не своим именем. Но почерк…
Фарадей пожал плечами.
– Я очень плохо держал ручку. Не уверен, что вы добьетесь в этом отношении успеха.
– На бумаге отпечатки ваших пальцев.
– Я не брал ее в руки.
– Ваш пот в таком случае, – упорствовала она. – Анализ ДНК.
– Я ни разу не прикоснулся к ней. Придерживал локтем, и на мне была обычная рубашка, каких миллионы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Задайте этот вопрос своему другу мистеру Рейми, – резко ответила Лайдоф и встала. – Он – единственное препятствие у вас на пути. Извините, но мне еще нужно подготовить сообщение для Совета Пятисот.
Фарадей сделал глубокий вдох.
– В таком случае готовьтесь к бою. Я хочу использовать эти ядерные бомбы, чтобы решить проблему Манты. И если вы встанете у меня на пути, я вас уничтожу.
Лайдоф остановилась на полпути к двери.
– Вы с ума сошли? – Она пристально посмотрела на него, и кожа вокруг ее глаз собралась глубокими морщинками. – Здесь у вас больше нет никакой власти.
– Напротив, – возразил Фарадей. – Я все еще руковожу проектом «Подкидыш». Вы сами сказали это меньше часа назад.
– И с такой же легкостью я могу лишить вас этих полномочий. – Выглядела она, однако, слегка сбитой с толку. – В жизни не видела, чтобы власть кому-то так быстро ударила в голову.
Фарадей покачал головой.
– Нет. Полчаса назад вы действительно могли сделать это, и я был бы не в силах помешать вам. Но не сейчас. К данному моменту мистер Бич уже отправил на Землю полную копию нашего разговора с Мантой.
– Чепуха! – отмахнулась Лайдоф. – Я что-то не слышала, чтобы вы отдавали ему такой приказ.
– Напротив, вы слышали, – возразил Фарадей. – Помните? Я сказал: «Действуйте согласно установленной инструкции». Не знаю, какие порядки вы завели, когда тут правили, но установленная мной инструкция включает в себя обязательную автоматическую отправку на Землю записей всех разговоров с джанска.
Во взгляде Лайдоф мелькнуло выражение неуверенности.
– Мистер Гессе, пойдите взгляните, что там происходит, – распорядилась она. – И если что, остановите это.
Гессе вскочил.
– Не стоит труда, – остановил его Фарадей. – Сообщение летит к Земле со скоростью света. Через полчаса Совету Пятисот станет известно, что нам предложили способ выйти за пределы Солнечной системы в обмен на помощь в разрешении проблемы джанска. Спустя еще полчаса общественность тоже узнает эту новость.
– Только если этого пожелает Совет Пятисот, – отрезала Лайдоф.
– А может, и нет, – сказал Фарадей. – Мы здесь, на станции, тоже имеем непосредственный выход на прессу.
– Вы не имеете права передать прессе секретные материалы! – рявкнула Лайдоф. – Это прямое нарушение предписаний службы безопасности Системы.
– Но я ведь тут единственный начальник, – напомнил ей Фарадей. – Пока не затрагиваются военная или государственная тайны, я один решаю, какие материалы секретные, а какие нет.
– Звездолет джанска – государственная тайна, – рявкнула Лайдоф.
– Официально нет, – спокойно сказал Фарадей. – Насколько мне известно, его существование никогда не было признано, а значит, и объявлено тайной. – Он вскинул руки. – Взгляните в лицо фактам, арбитр. Спустя час мое имя и проект «Подкидыш» станут предметом обсуждений во всем мире.
Лайдоф холодно улыбнулась.
– И вы воображаете, что я не учла эту возможность, когда мистер Рейми впервые контактировал с нами? Полно, полковник, не считайте меня полной идиоткой. Как вы думаете, почему я заставила мистера Гессе добиться от вас подписания этой бумаги до того, как позволила вам вернуться к участию в проекте?
– Потому что вы считали, что человек, вынесший себе приговор в измене, не посмеет воспротивиться вашей воле?
– Потому что даже если у такого человека хватит наглости предпринять подобную попытку, подпись на этой бумаге очень быстро сведет к нулю всю его знаменитую популярность, – сказала Лайдоф. – Однако если вас очень тянет совершить самоубийство, что же, вперед, обращайтесь к прессе. Мне вы больше не нужны.
– Ой ли? А как насчет Манты? – спросил Фарадей. – Он не станет говорить ни с кем, кроме меня, как вам известно.
– Он мне тоже больше не нужен, – ответила она. – Советник Латранесто наверняка жаждет занять его место в переговорах от имени джанска. Если им вообще есть что выставить при заключении сделки. Идите, мистер Гессе. – Она повернулась к двери…
– В таком случае, – сказал Фарадей, – больше и впрямь обсуждать нечего. Пусть решает общественность. – Он сделал жест в сторону Гессе. – Наверно, вам не мешает забрать драгоценный документ у вашего иуды.
– И то верно. Мистер Гессе?
– Да, арбитр. – С выражением муки на лице Гессе достал из кармана сложенный лист бумаги.
– И вам, наверно, не мешает бросить взгляд на подпись, – мягко добавил Фарадей.
Лайдоф на мгновение замерла с протянутой в сторону Гессе рукой. Потом, словно нападающая гремучая змея, рука метнулась вперед и выхватила документ. Лайдоф развернула его, посмотрела на подпись…
И уставилась на Фарадея.
– Что это, черт побери?
– Там написано «Карп Чарли», – пояснил Фарадей. – Это такой персонаж из мультика, оратор, выступающий от имени «Ассоциации рыб»…
– Я знаю, кто он такой! – рявкнула Лайдоф и вперила в Гессе испепеляющий взгляд. – Гессе?
Тот стоял с отвалившейся челюстью.
– Арбитр, клянусь…
– Не упрекайте мистера Гессе, – сказал ей Фарадей. – Если уж на то пошло, я с самого начала раскусил вашу маленькую игру.
– Похоже на то. – Лайдоф продолжала сверлить взглядом Гессе. – Интересно, как?
– Не упрекайте его и за это, – ответил Фарадей. – Он прекрасно сыграл свою роль. Виноват сценарий, в соответствии с которым он действовал.
– Сценарий? Что вы имеете в виду?
– Ну, к примеру, мне было сказано, что мистер Бич, описывая происходящее с Мантой, назвал его новых опекунов мужчиной и женщиной, – ответил Фарадей. – Мистер Бич никогда не выразился бы подобным образом, он употребил бы слова «Защитник» и «Воспитательница». Потом вся эта идея насчет оппозиционной фракции в Совете Пятисот, которая жаждала заполучить меня в союзники. Это, знаете ли, звучало как-то уж очень неубедительно.
– Странно, – пробормотала Лайдоф.
– Да. И последний штрих: тот факт, что спустя столько недель Гессе все еще оставался их единственным представителем на «Юпитере-Главном». К этому времени они, несомненно, имели возможность прислать кого-нибудь более опытного. Если существовали на самом деле.
– Понятно. – Лайдоф цедила слова, словно растирая их зубами в порошок. – Значит, вы подписались не своим именем. Но почерк…
Фарадей пожал плечами.
– Я очень плохо держал ручку. Не уверен, что вы добьетесь в этом отношении успеха.
– На бумаге отпечатки ваших пальцев.
– Я не брал ее в руки.
– Ваш пот в таком случае, – упорствовала она. – Анализ ДНК.
– Я ни разу не прикоснулся к ней. Придерживал локтем, и на мне была обычная рубашка, каких миллионы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104