Бушевавшая внутри ярость внезапно вырвалась на поверхность, он изогнулся и со всей силой ударил нападающего хвостом.
– Не лезь, – приказал оказавшийся рядом Защитник и глухо заворчал, когда удар хвоста Манты обрушился ему на спину. – Слышишь? Не лезь!
– Пошел ты в Глубину, – огрызнулся Манта и снова рванул вперед.
– Я сказал, не лезь! – рявкнул Защитник, бросился вдогонку и пихнул Манту еще раз, сильнее. – Без тебя справятся.
Стиснув челюсти, Манта продолжал свой путь.
И тут его отбросило в сторону мощной волной воздуха; это мимо него в сторону Драсни и нападающих промчались четверо Защитников.
Воспользовавшись временной растерянностью Манты, преследующий его Защитник рванулся вперед и преградил ему путь.
– Все под контролем, – проворчал он. – Ты только не мешай.
– Сейчас приплывут другие, – хватая ртом воздух, сказал Манта. – Вся эта кровь…
– Говорю же – без тебя обойдемся. Кроме того, Советники, Лидеры и Мудрые желают видеть тебя. Немедленно.
Манта оглянулся. Четверо Защитников уже добрались до Драсни и вуука. Ну, к добру ли, к худу, он тут уже ничего поделать не мог.
– Ладно, – пробормотал он, чувствуя, как внезапно сжало горло. – Веди.
Глава 20
За прошедшие два года Латранесто изменился мало, подумал Манта, увидев огромного Советника, величественного, почти царственного, парящего между двумя своими товарищами. Он, конечно, немного вырос в размерах, окраска слегка выцвела, и, похоже, ему теперь стало труднее удерживать позицию в воздухе Уровня Четыре.
И на коже появились новые выступы, скрывающие хищников, попытавшихся урвать кусок и потерпевших неудачу. По-видимому, даже на нижних уровнях жизнь джанска не протекает спокойно и мирно.
Но глаза у него полыхали неизмеримо ярче, когда он пристально посмотрел на Манту.
– Ну, Манта, – начал он, и голос у него стал более резким. – Снова беда сводит нас вместе.
– Да. – Манта изо всех сил старался говорить спокойно. – Это становится скверным обычаем.
– Разговаривай уважительно с Советниками джанска! – резко сказал Советник слева от Латранесто, примерно такого же блеклого цвета, что и последний.
Фактически все три Советника выглядели очень похожими, разве что справа от Латранесто была Советница. Может, они родственники?
– Прошу прощения у Советников, – извинился Манта. – Но меня волнует судьба моей подруги. Может, кто-нибудь скажет, что с ней?
– Твоей подруги? – резко спросил Советник. – Ты имеешь в виду женщину, чьей слабостью ты воспользовался, чтобы овладеть ею? Женщину, погибшего ребенка которой сейчас оплакивает все стадо?
– То самое стадо, которое едва не потеряло нескольких других детей из-за действий людей, – с горечью добавила Советница. – Эту женщину и это стадо ты называешь своими друзьями?
– Я не человек, – напряженным голосом ответил Манта. – А что до всего остального, я с охотой отдал бы свою жизнь, лишь бы этого не произошло.
– Однако ты пока еще жив, – заметил Советник. – В отличие от ее ребенка.
Манта хлестнул хвостом. Что он мог ответить на это?
– Расскажи обо всем, что ты делал сегодня, – сказал Латранесто.
Манта перевел на него взгляд. Глаза огромного Советника были прикованы к нему, и в их выражении Манте почудился намек на сочувствие.
Сочувствие? Или это было что-то другое?
– Как вы знаете, в прошлом люди много раз разговаривали со мной. Но о нападении они не сказали мне ни слова. Я приплыл сюда и увидел их машину с плененными детьми из своего бывшего стада. Когда я попытался остановить их, они подчинили себе мое тело и использовали меня, чтобы помешать Защитникам.
– Как им удалось подчинить тебя себе? – спросил Латранесто.
– Используя то, что во мне осталось от человека, – содрогнувшись от воспоминаний, ответил Манта. – Воздействуя на мои мысли и чувства. И я никак не мог освободиться, пока Драсни… пока она не предложила… – Его голос сошел на нет.
– Ты хочешь сказать, что это Драскани инициировала вашу близость? – возмутился Советник. – Как у тебя язык поворачивается говорить такие вещи?
– В особенности когда ее здесь нет и она не может опровергнуть твое утверждение? – Советница презрительно стеганула хвостом. – Тем самым ты лишь усугубляешь свое преступление…
– Прошу тебя, – оборвал ее Латранесто. – Продолжай, Манта.
Манта сделал глубокий вдох.
– Наша близость… Это было неправильно. Я понимал это тогда, понимаю и сейчас. Но в тот момент тело мое полностью контролировали люди, и я не мог ничему помешать.
– Как убедительно, – пробормотал Советник.
– Но потом, – решительно продолжал Манта, – после того… когда эмоции угасли, я обнаружил, что освободился от контроля людей. – Он вытянулся в полный рост. – И тогда я сделал все, что было в моих силах, чтобы помешать им и освободить детей.
– Рискуя собственной жизнью, – заметил Латранесто. – В конце концов, никакой гарантии не было, что вуука нападут не на тебя, а на человеческую машину.
Манта посмотрел ему в глаза. Может, Латранесто и впрямь на его стороне?
– Мне повезло, – сказал он.
– Тебе, может, и повезло, – проворчал Советник, – зато кое-кому из джанска нет. Не мог же ты рассчитывать, что все вуука бросятся к человеческой машине, привлеченные запахом твоей крови?
Манта вздрогнул.
– Да, мне сказали. Погибли четыре ребенка и Производительница. – Он посмотрел прямо в глаза Советнику. – И я горюю о них.
– Твои чувства – не предмет этого расследования, Производитель Манта, – отрезал Советник. – Мы оцениваем твои действия.
– Однако действия Производителей часто связаны с их чувствами, – проворчал Латранесто. – И если чувства у него человеческие, можно ли рассчитывать, что он будет действовать как джанска?
И снова Латранесто выступал в роли скорее его адвоката, чем судьи.
– Как мне кажется, мои чувства больше не человеческие, – твердо заявил Манта. – Теперь я стал настоящим джанска.
– Неужели? – со странной напряженностью в голосе воскликнула Советница. – Ладно, эмоции у тебя джанска, ты говоришь. А как насчет мыслей? С этой точки зрения ты тоже настоящий джанска?
– Не знаю, – честно признался Манта. – Не знаю, какие мои мысли человеческие, а какие джанска. Могу лишь сказать в свою защиту, что я рисковал жизнью, защищая детей джанска.
– Ты уже не первый раз пытаешься защищать других, – напомнил ему Латранесто, – утверждая, что такова характерная особенность людей. Значит, в своих мыслях и желаниях ты по-прежнему человек.
Манта почувствовал, что горло у него перехватило, как будто ему нанесли удар под дых. Он только что думал, что Латранесто на его стороне, а теперь неожиданно Советник повел себя так, будто думал, что во многом Манта все еще человек, а человек – существо опасное.
– Желание защищать свойственно некоторым людям, – сказал Манта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Не лезь, – приказал оказавшийся рядом Защитник и глухо заворчал, когда удар хвоста Манты обрушился ему на спину. – Слышишь? Не лезь!
– Пошел ты в Глубину, – огрызнулся Манта и снова рванул вперед.
– Я сказал, не лезь! – рявкнул Защитник, бросился вдогонку и пихнул Манту еще раз, сильнее. – Без тебя справятся.
Стиснув челюсти, Манта продолжал свой путь.
И тут его отбросило в сторону мощной волной воздуха; это мимо него в сторону Драсни и нападающих промчались четверо Защитников.
Воспользовавшись временной растерянностью Манты, преследующий его Защитник рванулся вперед и преградил ему путь.
– Все под контролем, – проворчал он. – Ты только не мешай.
– Сейчас приплывут другие, – хватая ртом воздух, сказал Манта. – Вся эта кровь…
– Говорю же – без тебя обойдемся. Кроме того, Советники, Лидеры и Мудрые желают видеть тебя. Немедленно.
Манта оглянулся. Четверо Защитников уже добрались до Драсни и вуука. Ну, к добру ли, к худу, он тут уже ничего поделать не мог.
– Ладно, – пробормотал он, чувствуя, как внезапно сжало горло. – Веди.
Глава 20
За прошедшие два года Латранесто изменился мало, подумал Манта, увидев огромного Советника, величественного, почти царственного, парящего между двумя своими товарищами. Он, конечно, немного вырос в размерах, окраска слегка выцвела, и, похоже, ему теперь стало труднее удерживать позицию в воздухе Уровня Четыре.
И на коже появились новые выступы, скрывающие хищников, попытавшихся урвать кусок и потерпевших неудачу. По-видимому, даже на нижних уровнях жизнь джанска не протекает спокойно и мирно.
Но глаза у него полыхали неизмеримо ярче, когда он пристально посмотрел на Манту.
– Ну, Манта, – начал он, и голос у него стал более резким. – Снова беда сводит нас вместе.
– Да. – Манта изо всех сил старался говорить спокойно. – Это становится скверным обычаем.
– Разговаривай уважительно с Советниками джанска! – резко сказал Советник слева от Латранесто, примерно такого же блеклого цвета, что и последний.
Фактически все три Советника выглядели очень похожими, разве что справа от Латранесто была Советница. Может, они родственники?
– Прошу прощения у Советников, – извинился Манта. – Но меня волнует судьба моей подруги. Может, кто-нибудь скажет, что с ней?
– Твоей подруги? – резко спросил Советник. – Ты имеешь в виду женщину, чьей слабостью ты воспользовался, чтобы овладеть ею? Женщину, погибшего ребенка которой сейчас оплакивает все стадо?
– То самое стадо, которое едва не потеряло нескольких других детей из-за действий людей, – с горечью добавила Советница. – Эту женщину и это стадо ты называешь своими друзьями?
– Я не человек, – напряженным голосом ответил Манта. – А что до всего остального, я с охотой отдал бы свою жизнь, лишь бы этого не произошло.
– Однако ты пока еще жив, – заметил Советник. – В отличие от ее ребенка.
Манта хлестнул хвостом. Что он мог ответить на это?
– Расскажи обо всем, что ты делал сегодня, – сказал Латранесто.
Манта перевел на него взгляд. Глаза огромного Советника были прикованы к нему, и в их выражении Манте почудился намек на сочувствие.
Сочувствие? Или это было что-то другое?
– Как вы знаете, в прошлом люди много раз разговаривали со мной. Но о нападении они не сказали мне ни слова. Я приплыл сюда и увидел их машину с плененными детьми из своего бывшего стада. Когда я попытался остановить их, они подчинили себе мое тело и использовали меня, чтобы помешать Защитникам.
– Как им удалось подчинить тебя себе? – спросил Латранесто.
– Используя то, что во мне осталось от человека, – содрогнувшись от воспоминаний, ответил Манта. – Воздействуя на мои мысли и чувства. И я никак не мог освободиться, пока Драсни… пока она не предложила… – Его голос сошел на нет.
– Ты хочешь сказать, что это Драскани инициировала вашу близость? – возмутился Советник. – Как у тебя язык поворачивается говорить такие вещи?
– В особенности когда ее здесь нет и она не может опровергнуть твое утверждение? – Советница презрительно стеганула хвостом. – Тем самым ты лишь усугубляешь свое преступление…
– Прошу тебя, – оборвал ее Латранесто. – Продолжай, Манта.
Манта сделал глубокий вдох.
– Наша близость… Это было неправильно. Я понимал это тогда, понимаю и сейчас. Но в тот момент тело мое полностью контролировали люди, и я не мог ничему помешать.
– Как убедительно, – пробормотал Советник.
– Но потом, – решительно продолжал Манта, – после того… когда эмоции угасли, я обнаружил, что освободился от контроля людей. – Он вытянулся в полный рост. – И тогда я сделал все, что было в моих силах, чтобы помешать им и освободить детей.
– Рискуя собственной жизнью, – заметил Латранесто. – В конце концов, никакой гарантии не было, что вуука нападут не на тебя, а на человеческую машину.
Манта посмотрел ему в глаза. Может, Латранесто и впрямь на его стороне?
– Мне повезло, – сказал он.
– Тебе, может, и повезло, – проворчал Советник, – зато кое-кому из джанска нет. Не мог же ты рассчитывать, что все вуука бросятся к человеческой машине, привлеченные запахом твоей крови?
Манта вздрогнул.
– Да, мне сказали. Погибли четыре ребенка и Производительница. – Он посмотрел прямо в глаза Советнику. – И я горюю о них.
– Твои чувства – не предмет этого расследования, Производитель Манта, – отрезал Советник. – Мы оцениваем твои действия.
– Однако действия Производителей часто связаны с их чувствами, – проворчал Латранесто. – И если чувства у него человеческие, можно ли рассчитывать, что он будет действовать как джанска?
И снова Латранесто выступал в роли скорее его адвоката, чем судьи.
– Как мне кажется, мои чувства больше не человеческие, – твердо заявил Манта. – Теперь я стал настоящим джанска.
– Неужели? – со странной напряженностью в голосе воскликнула Советница. – Ладно, эмоции у тебя джанска, ты говоришь. А как насчет мыслей? С этой точки зрения ты тоже настоящий джанска?
– Не знаю, – честно признался Манта. – Не знаю, какие мои мысли человеческие, а какие джанска. Могу лишь сказать в свою защиту, что я рисковал жизнью, защищая детей джанска.
– Ты уже не первый раз пытаешься защищать других, – напомнил ему Латранесто, – утверждая, что такова характерная особенность людей. Значит, в своих мыслях и желаниях ты по-прежнему человек.
Манта почувствовал, что горло у него перехватило, как будто ему нанесли удар под дых. Он только что думал, что Латранесто на его стороне, а теперь неожиданно Советник повел себя так, будто думал, что во многом Манта все еще человек, а человек – существо опасное.
– Желание защищать свойственно некоторым людям, – сказал Манта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104