– Но не всем. Кроме того, разве не то же самое движет Защитниками джанска?
– Защитниками – да, – согласилась Советница. – Но ты-то Производитель.
– Это доказательство не вызывает сомнений, – заявил Латранесто. – Я убежден, что рассуждает он как человек. Конечно, ни один джанска не додумался бы до того, чтобы защитить наших детей так, как он это сделал. – Латранесто дернул хвостом. – По моему мнению, это всегда будет частью его.
– Возможно, – сказала Советница.
– Нет, – твердо возразил Советник. – Я утверждаю, что он джанска. С искажениями и отклонениями, но тем не менее джанска. И как таковой…
– Хватит, – прервал его Латранесто. – Допрос окончен.
Все трое отплыли на некоторое расстояние и, паря нос к носу, негромко заговорили между собой. Манта поглядывал на них, чувствуя себя ужасно усталым: плавники, казалось, налились такой тяжестью, будто на каждом из них висело по паре Юношей. Он хотел одного – так или иначе покончить со всем этим.
Может, хоть тогда они наконец скажут, что случилось с Драсни.
Закончив дебаты, Советники вернулись к нему.
– Мы приняли решение, – заявил Латранесто, и в голосе его тоже чувствовалась сильная усталость. – Манта, дитя человеческое, сегодня ты совершил ужасное преступление против Производительницы Драскани, Производителя Прантрало и их так и не родившегося ребенка. Более того, совершая эти преступления, ты нанес оскорбление всем джанска. Эти факты не могут быть оспорены. – Он помолчал. Манта с трудом перевел дыхание. Вот оно. – Однако своими действиями ты защитил жизнь многих других джанска. Мы не можем сказать с уверенностью, по-прежнему ли ты дитя человеческое. Мы можем лишь попытаться сопоставить те и другие твои действия.
Он снова остановился. Два других Советника выглядели на удивление спокойными.
– Сопоставляя твои действия, мы сделали вывод, что твоя свобода должна быть ограничена, – продолжал Латранесто. – Отныне тебя везде будут сопровождать два джанска по нашему выбору. Не пытайся скрыться от них и следуй за ними туда, куда они сочтут нужным.
Манта состроил гримасу. Трудно сказать, можно ли это счесть наказанием. Снова няньки, на этот раз две.
– Слушание окончено, – сказал Латранесто. – Можешь идти, Производитель Манта.
– Спасибо, Советники, – ответил Манта. – Могу ли я теперь узнать, как дела у моей подруги Драскани?
Латранесто жестом сочувствия покачал хвостом.
– Ее судьба по-прежнему неизвестна. Пока Воспитательницы занимаются ее излечением.
Сердце Манты заледенело. По крайней мере она жива. Но сам факт того, что она все еще препоручена заботам Воспитательниц, был не слишком хорошим признаком.
– Могу я увидеться с ней? – спросил он.
– Нет, – ответил Латранесто. – Она предпочитает уединение и не хочет видеться ни с кем.
– Понимаю, – пробормотал Манта.
И когда – если – она решит выйти из своего уединения, он готов поспорить, что не окажется среди первых в списке тех, с кем она пожелает встретиться. Очень может быть, он никогда не получит шанса извиниться перед ней.
Но даже если ему и представится такой шанс, что он ей скажет?
– Ты можешь идти, – повторил Латранесто.
Манта ударил хвостом в знак понимания, развернулся и поплыл вверх, позволив усталым мышцам расслабиться.
– А теперь, – услышал он голос Латранесто, – мы рассмотрим обвинения, выдвинутые против Защитника Виртамко. Приведите его.
Плавники Манты отозвались жгучей болью, когда он резко сменил направление. Защитник Виртамко? Тот, который сменил Тигралло? Тот, от кого Манта сбежал, когда Драсни отказала ему? Тот самый Защитник Виртамко?
Это был он, конечно. Внизу под собой Манта разглядел знакомый цветной узор на коже Виртамко, подплывающего к Советникам в сопровождении другого Защитника. Спину он держал неестественно прямо.
– Постойте! – воскликнул Манта и ринулся вниз. – В чем его обвиняют?
– В том, что он позволил тебе сбежать, – послышался у него за спиной мужской голос.
Манта обернулся. К нему подплывали два джанска, Защитник и Воспитательница.
– Позволил мне сбежать? – тупо повторил Манта.
– Советники, Лидеры и Мудрые назначили его твоим сопровождающим, – сказал Защитник. – Он не выполнил свою задачу и, следовательно, должен предстать перед судом.
– Но это вовсе не его вина, – возразил Манта, движениями плавников удерживая себя на месте.
Сбежать – это была его идея. При чем тут Виртамко? Нужно спуститься и объяснить все им.
Бесполезно. Расследуя проступок более крупного Защитника, Советники имели возможность опуститься на более комфортабельный – по крайней мере для них – Уровень Пять. Они уже почти исчезли из вида и продолжали уходить все глубже.
Вздохнув, Манта сдался.
– Что ему грозит? – спросил он, снова устремившись вверх.
– Это уж как пройдет расследование, – язвительно ответил Защитник.
– Пошли, Манта. – Воспитательница легонько подтолкнула его. – Тебе нехорошо долго находиться на этом Уровне.
– Куда мы плывем? – спросил Манта.
Хотя, в общем-то, какая разница? Раз Драсни не хочет видеться с ним, все остальное не имеет значения.
– Советники решили, что ты должен получше ознакомиться с нашим миром, – ответил Защитник. – Вот мы тебе его и покажем.
Фарадей помнил, что прямо перед тем, как вышвырнуть его и Миллигана из Зоны Контакта, Лайдоф предупредила, что вскоре они увидятся снова. Он со всей серьезностью воспринял эту угрозу и, расхаживая по своей комнате, пытался привести в порядок мысли и обдумывал аргументы, которые мог высказать в свою защиту.
Однако минуты складывались в часы, и он начал подумывать, не забыла ли она о своей угрозе. А когда, в свою очередь, часы обернулись днями, он начал подумывать, что, может быть, все еще обойдется.
Наконец на четвертый день к нему пришел гость.
Но это была не Лайдоф.
– Приветствую вас, полковник, – явно нервничая, произнес Гессе, когда стоящий снаружи коп закрыл за ним дверь. – Надеюсь, не помешал?
– Отнюдь нет. – Фарадей вышел из-за стола и сделал приглашающий жест в сторону кресла, на котором сидел. – Садитесь, пожалуйста.
Гессе заколебался, оглядываясь.
– Ну…
– Пожалуйста. – Фарадей пересек комнату и опустился на край постели.
– Спасибо. – Гессе развернул кресло в сторону Фарадея и сел. – Хочу сначала извиниться за то, что не пришел к вам раньше. Я собирался, но возникли… определенные сложности.
– Могу себе представить. По правде говоря, я вообще удивлен, как это вы решились повидаться со мной.
Гессе махнул рукой, как бы отметая эти соображения.
– Арбитр Лайдоф входит в Совет Пятисот, и я, между прочим, тоже. Профессиональная вежливость, знаете ли.
– Профессиональная вежливость? Ой ли? – Фарадей вскинул брови.
– Что вы хотите этим сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Защитниками – да, – согласилась Советница. – Но ты-то Производитель.
– Это доказательство не вызывает сомнений, – заявил Латранесто. – Я убежден, что рассуждает он как человек. Конечно, ни один джанска не додумался бы до того, чтобы защитить наших детей так, как он это сделал. – Латранесто дернул хвостом. – По моему мнению, это всегда будет частью его.
– Возможно, – сказала Советница.
– Нет, – твердо возразил Советник. – Я утверждаю, что он джанска. С искажениями и отклонениями, но тем не менее джанска. И как таковой…
– Хватит, – прервал его Латранесто. – Допрос окончен.
Все трое отплыли на некоторое расстояние и, паря нос к носу, негромко заговорили между собой. Манта поглядывал на них, чувствуя себя ужасно усталым: плавники, казалось, налились такой тяжестью, будто на каждом из них висело по паре Юношей. Он хотел одного – так или иначе покончить со всем этим.
Может, хоть тогда они наконец скажут, что случилось с Драсни.
Закончив дебаты, Советники вернулись к нему.
– Мы приняли решение, – заявил Латранесто, и в голосе его тоже чувствовалась сильная усталость. – Манта, дитя человеческое, сегодня ты совершил ужасное преступление против Производительницы Драскани, Производителя Прантрало и их так и не родившегося ребенка. Более того, совершая эти преступления, ты нанес оскорбление всем джанска. Эти факты не могут быть оспорены. – Он помолчал. Манта с трудом перевел дыхание. Вот оно. – Однако своими действиями ты защитил жизнь многих других джанска. Мы не можем сказать с уверенностью, по-прежнему ли ты дитя человеческое. Мы можем лишь попытаться сопоставить те и другие твои действия.
Он снова остановился. Два других Советника выглядели на удивление спокойными.
– Сопоставляя твои действия, мы сделали вывод, что твоя свобода должна быть ограничена, – продолжал Латранесто. – Отныне тебя везде будут сопровождать два джанска по нашему выбору. Не пытайся скрыться от них и следуй за ними туда, куда они сочтут нужным.
Манта состроил гримасу. Трудно сказать, можно ли это счесть наказанием. Снова няньки, на этот раз две.
– Слушание окончено, – сказал Латранесто. – Можешь идти, Производитель Манта.
– Спасибо, Советники, – ответил Манта. – Могу ли я теперь узнать, как дела у моей подруги Драскани?
Латранесто жестом сочувствия покачал хвостом.
– Ее судьба по-прежнему неизвестна. Пока Воспитательницы занимаются ее излечением.
Сердце Манты заледенело. По крайней мере она жива. Но сам факт того, что она все еще препоручена заботам Воспитательниц, был не слишком хорошим признаком.
– Могу я увидеться с ней? – спросил он.
– Нет, – ответил Латранесто. – Она предпочитает уединение и не хочет видеться ни с кем.
– Понимаю, – пробормотал Манта.
И когда – если – она решит выйти из своего уединения, он готов поспорить, что не окажется среди первых в списке тех, с кем она пожелает встретиться. Очень может быть, он никогда не получит шанса извиниться перед ней.
Но даже если ему и представится такой шанс, что он ей скажет?
– Ты можешь идти, – повторил Латранесто.
Манта ударил хвостом в знак понимания, развернулся и поплыл вверх, позволив усталым мышцам расслабиться.
– А теперь, – услышал он голос Латранесто, – мы рассмотрим обвинения, выдвинутые против Защитника Виртамко. Приведите его.
Плавники Манты отозвались жгучей болью, когда он резко сменил направление. Защитник Виртамко? Тот, который сменил Тигралло? Тот, от кого Манта сбежал, когда Драсни отказала ему? Тот самый Защитник Виртамко?
Это был он, конечно. Внизу под собой Манта разглядел знакомый цветной узор на коже Виртамко, подплывающего к Советникам в сопровождении другого Защитника. Спину он держал неестественно прямо.
– Постойте! – воскликнул Манта и ринулся вниз. – В чем его обвиняют?
– В том, что он позволил тебе сбежать, – послышался у него за спиной мужской голос.
Манта обернулся. К нему подплывали два джанска, Защитник и Воспитательница.
– Позволил мне сбежать? – тупо повторил Манта.
– Советники, Лидеры и Мудрые назначили его твоим сопровождающим, – сказал Защитник. – Он не выполнил свою задачу и, следовательно, должен предстать перед судом.
– Но это вовсе не его вина, – возразил Манта, движениями плавников удерживая себя на месте.
Сбежать – это была его идея. При чем тут Виртамко? Нужно спуститься и объяснить все им.
Бесполезно. Расследуя проступок более крупного Защитника, Советники имели возможность опуститься на более комфортабельный – по крайней мере для них – Уровень Пять. Они уже почти исчезли из вида и продолжали уходить все глубже.
Вздохнув, Манта сдался.
– Что ему грозит? – спросил он, снова устремившись вверх.
– Это уж как пройдет расследование, – язвительно ответил Защитник.
– Пошли, Манта. – Воспитательница легонько подтолкнула его. – Тебе нехорошо долго находиться на этом Уровне.
– Куда мы плывем? – спросил Манта.
Хотя, в общем-то, какая разница? Раз Драсни не хочет видеться с ним, все остальное не имеет значения.
– Советники решили, что ты должен получше ознакомиться с нашим миром, – ответил Защитник. – Вот мы тебе его и покажем.
Фарадей помнил, что прямо перед тем, как вышвырнуть его и Миллигана из Зоны Контакта, Лайдоф предупредила, что вскоре они увидятся снова. Он со всей серьезностью воспринял эту угрозу и, расхаживая по своей комнате, пытался привести в порядок мысли и обдумывал аргументы, которые мог высказать в свою защиту.
Однако минуты складывались в часы, и он начал подумывать, не забыла ли она о своей угрозе. А когда, в свою очередь, часы обернулись днями, он начал подумывать, что, может быть, все еще обойдется.
Наконец на четвертый день к нему пришел гость.
Но это была не Лайдоф.
– Приветствую вас, полковник, – явно нервничая, произнес Гессе, когда стоящий снаружи коп закрыл за ним дверь. – Надеюсь, не помешал?
– Отнюдь нет. – Фарадей вышел из-за стола и сделал приглашающий жест в сторону кресла, на котором сидел. – Садитесь, пожалуйста.
Гессе заколебался, оглядываясь.
– Ну…
– Пожалуйста. – Фарадей пересек комнату и опустился на край постели.
– Спасибо. – Гессе развернул кресло в сторону Фарадея и сел. – Хочу сначала извиниться за то, что не пришел к вам раньше. Я собирался, но возникли… определенные сложности.
– Могу себе представить. По правде говоря, я вообще удивлен, как это вы решились повидаться со мной.
Гессе махнул рукой, как бы отметая эти соображения.
– Арбитр Лайдоф входит в Совет Пятисот, и я, между прочим, тоже. Профессиональная вежливость, знаете ли.
– Профессиональная вежливость? Ой ли? – Фарадей вскинул брови.
– Что вы хотите этим сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104