Будут организованы пышные похороны. Мы все будем стоять в почетном карауле.
— Я согласен. Может быть, так и сделаем?
— Нет, — неожиданно заявил Вильгельм Икс, — нельзя.
— Я вас не понимаю.
— Бонапарт не согласится. Он против таких средств. Он требует от нас безукоризненного решения.
— Стало быть, в тюрьму нельзя, убивать нельзя. Что же тогда можно?
— Хорошо бы ему покончить самоубийством.
— Я вам тысячу раз говорил, что самоубийство в тюрьме недопустимо. Это будет значить, что мы его убили. Надо было создать все условия, чтобы он сделал это на воле, понимаете, на воле.
— Правильно, на воле было бы лучше. Но какое мы могли бы дать объяснение?
— Самоубийство на почве любви. И пожалуйста - популярность национального героя достигла бы тогда своей кульминации.
— Я здесь, - сказал Боб, на этот раз уже громко.
— А что думаете вы, доктор?
Главный врач неторопливо встал из-за стола, подошел к Бобу и поглядел на него в раздумье.
— А ну-ка скажи алфавит.
Боб начал называть буквы алфавита. Но в одном месте споткнулся, забыл.
— Подскажите, я вспомню дальше, — попросил Боб.
— Не надо. Сядь.
— Можно мне выйти из круга?
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Где же тут сесть?
— Ладно, я сейчас принесу тебе стул.
Главный врач принес стул, усадил Боба и объяснил членам комиссии:
— Я не хочу, чтобы обвиняемый устал. Если он устанет, мне трудно будет осмотреть его должным образом.
Члены комиссии наклонили головы в знак согласия. Главный врач тщательнейше выстукал и выслушал грудную клетку Боба, после чего сострадательно покачал головой.
— Легкие не в порядке. По видимости, в детстве он перенес болезнь, а впоследствии не получил надлежащего лечения. Пока что болезнь в скрытой форме, однако она грозит проявиться в любое время. - Главный врач улыбнулся. - Этот осмотр, конечно, не имеет никакого отношения к нашей задаче. Я несколько отклонился, но что поделаешь — привычка врача.
— Неужели у меня и вправду больные легкие? - спросил Боб. — Родители мне ничего такого не говорили.
— Не волнуйся, мой мальчик. Спокойно. Пугаться нечего... Кошка поймала мышь. Где в этом предложении подлежащее ?
— Кошка.
— Молодец. Сказуемое?
— Поймала.
— Дополнение?
— Мышь.
— Совершенно верно. Теперь построй предложение так, чтобы мышь стала подлежащим, а кошка дополнением.
— Мышь поймала кошку.
— Господа, обратите внимание. Стало быть, мышь поймала кошку. Вы можете себе это представить?
Члены комиссии засмеялись.
— А теперь считай.
— Что считать?
— Считай, начиная с единицы.
(Считай, сукин сын, считай. Будь примитивнее.)
— Не могу.
— Внимание, господа, внимание. Считать не умеет, алфавита не знает, понимает, что из круга выходить нельзя. - И сделал заключение: — Для меня все ясно.
— Что ясно? - в один голос спросили Вильгельм Икс и главный прокурор.
— Комплекс вины. Единственно правильный диагноз.
— Что вы предлагаете?
— Эта болезнь чрезвычайно опасная. К тому же она заразна. Больного необходимо изолировать. И необходимо обеспечить ему особые климатические условия. Я предлагаю отправить его на другую планету, ну, скажем, на планету Тюнитос... В сопровождении врача и женщины.
— А нельзя ли отправить его одного?
— Стоит ли экономить средства в подобном деле? — укоризненно произнес главный врач.
— Значит, как мы оформим свое решение?
— Давайте напишем коротко и исчерпывающе: сбрасывание бомбы, независимо от того, какова ее разрушительная сила, не может вызвать в здоровом человеке ощущение вины и укоры совести. В противном случае на свете не существовало бы ни единого военного летчика. Тщательное медицинское обследование показало, что Клод Роберт Изер-ли страдает комплексом виновности.
— Спасибо, доктор, вы нас выручили.
— Я хочу в тюрьму! — крикнул Боб. — Я совершил кражу!
Члены комиссии были заняты составлением решения.
— Я хочу Бонапарта! — безнадежно кричал Боб из своего круга. — Вы обязаны судить меня так же, как судили Отца атомной бомбы!
— Теперь, надеюсь, ему уже не вредно волноваться, не так ли, докторе — спросил главный прокурор.
— Нет, конечно же нет, — сказал главный врач. — Ведь обследование уже закончено.
— Я прошу вас, обманите и меня, и мне расставьте ловушку ! — уже со слезами в голосе кричал Боб. — Я прошу уважения! Я демагогии прошу!
Комиссия завершила свою работу.
— Позовите сюда Бонапарта!
— Вы слышите ? — сказал главный врач. — Типичный комплекс вины.
Перед тем как выйти, члены комиссии подошли к Бобу и некоторое время внимательно его разглядывали.
— Он хорошо сложен и мог бы стать великолепным спортсменом.
— Бедный парень. Он мог бы жениться, иметь детей и жить обыкновенной счастливой жизнью. На черта ему было звание национального героя!
— Война виновата, господа, война.
— В трудные времена живем, — повздыхали они в заключение и удалились.
Боб остался один в комнате, но он все еще боялся выходить из круга.Один, в пустой комнате, голый, в отчаянии, он крикнул из круга:
— Скажите хоть, неужели у меня и вправду больные легкие? — И он разрыдался.— Ведь я же не знал... Мне никто не говорил об этом...
Глава тринадцатая
Боб стоял посреди открытого поля, рядом с космическим кораблем, на борту которого крупными буквами было написано: Земля — Тюнитос.Его провожали не солдаты и не полицейские, а врачи-психиатры в белых халатах.Волосы у Боба были острижены по последней моде, на нем был лучший его костюм, лучшие ботинки и модный галстук.
Вдалеке от космолета полицейские образовали плотную цепь перед довольно-таки внушительной толпой людей. Люди эти пришли попрощаться с Бобом. Над головами они держали плакаты и транспаранты: «Скорейшего выздоровления нашему дорогому Бобу!» И как бы в знак уважения они все стояли молча и неподвижно.
Боб посмотрел на часы. Отлет был назначен на час дня. Оставалось каких-нибудь тридцать минут.
— Что же они не едут? — сказал он обеспокоенно, — Этак можно и опоздать.
— Ничего, — откликнулся ему врач в белом халате. — Не обязательно же вылетать в назначенный час.
Несмотря на такой ответ, Боб с явным нетерпением посмотрел на дорогу, где должна была появиться автомашина, и повторил раздосадованно:
— Что же они опаздывают? Полчаса осталось.
— Сколько вы весите? — раздался рядом с ним незнакомый голос.
Боб обернулся и увидел перед собой репортеров.
— А зачем вас это интересует?
— У нас очень мало времени. Потом мы вам объясним, если успеем.
— Семьдесят пять килограммов.
— Рост?
— Метр восемьдесят.
— Любимый вид спорта?
— Легкая атлетика.
— Любимое время года?
— Лето.
— Кто вам нравится больше — брюнетки или блондинки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Я согласен. Может быть, так и сделаем?
— Нет, — неожиданно заявил Вильгельм Икс, — нельзя.
— Я вас не понимаю.
— Бонапарт не согласится. Он против таких средств. Он требует от нас безукоризненного решения.
— Стало быть, в тюрьму нельзя, убивать нельзя. Что же тогда можно?
— Хорошо бы ему покончить самоубийством.
— Я вам тысячу раз говорил, что самоубийство в тюрьме недопустимо. Это будет значить, что мы его убили. Надо было создать все условия, чтобы он сделал это на воле, понимаете, на воле.
— Правильно, на воле было бы лучше. Но какое мы могли бы дать объяснение?
— Самоубийство на почве любви. И пожалуйста - популярность национального героя достигла бы тогда своей кульминации.
— Я здесь, - сказал Боб, на этот раз уже громко.
— А что думаете вы, доктор?
Главный врач неторопливо встал из-за стола, подошел к Бобу и поглядел на него в раздумье.
— А ну-ка скажи алфавит.
Боб начал называть буквы алфавита. Но в одном месте споткнулся, забыл.
— Подскажите, я вспомню дальше, — попросил Боб.
— Не надо. Сядь.
— Можно мне выйти из круга?
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Где же тут сесть?
— Ладно, я сейчас принесу тебе стул.
Главный врач принес стул, усадил Боба и объяснил членам комиссии:
— Я не хочу, чтобы обвиняемый устал. Если он устанет, мне трудно будет осмотреть его должным образом.
Члены комиссии наклонили головы в знак согласия. Главный врач тщательнейше выстукал и выслушал грудную клетку Боба, после чего сострадательно покачал головой.
— Легкие не в порядке. По видимости, в детстве он перенес болезнь, а впоследствии не получил надлежащего лечения. Пока что болезнь в скрытой форме, однако она грозит проявиться в любое время. - Главный врач улыбнулся. - Этот осмотр, конечно, не имеет никакого отношения к нашей задаче. Я несколько отклонился, но что поделаешь — привычка врача.
— Неужели у меня и вправду больные легкие? - спросил Боб. — Родители мне ничего такого не говорили.
— Не волнуйся, мой мальчик. Спокойно. Пугаться нечего... Кошка поймала мышь. Где в этом предложении подлежащее ?
— Кошка.
— Молодец. Сказуемое?
— Поймала.
— Дополнение?
— Мышь.
— Совершенно верно. Теперь построй предложение так, чтобы мышь стала подлежащим, а кошка дополнением.
— Мышь поймала кошку.
— Господа, обратите внимание. Стало быть, мышь поймала кошку. Вы можете себе это представить?
Члены комиссии засмеялись.
— А теперь считай.
— Что считать?
— Считай, начиная с единицы.
(Считай, сукин сын, считай. Будь примитивнее.)
— Не могу.
— Внимание, господа, внимание. Считать не умеет, алфавита не знает, понимает, что из круга выходить нельзя. - И сделал заключение: — Для меня все ясно.
— Что ясно? - в один голос спросили Вильгельм Икс и главный прокурор.
— Комплекс вины. Единственно правильный диагноз.
— Что вы предлагаете?
— Эта болезнь чрезвычайно опасная. К тому же она заразна. Больного необходимо изолировать. И необходимо обеспечить ему особые климатические условия. Я предлагаю отправить его на другую планету, ну, скажем, на планету Тюнитос... В сопровождении врача и женщины.
— А нельзя ли отправить его одного?
— Стоит ли экономить средства в подобном деле? — укоризненно произнес главный врач.
— Значит, как мы оформим свое решение?
— Давайте напишем коротко и исчерпывающе: сбрасывание бомбы, независимо от того, какова ее разрушительная сила, не может вызвать в здоровом человеке ощущение вины и укоры совести. В противном случае на свете не существовало бы ни единого военного летчика. Тщательное медицинское обследование показало, что Клод Роберт Изер-ли страдает комплексом виновности.
— Спасибо, доктор, вы нас выручили.
— Я хочу в тюрьму! — крикнул Боб. — Я совершил кражу!
Члены комиссии были заняты составлением решения.
— Я хочу Бонапарта! — безнадежно кричал Боб из своего круга. — Вы обязаны судить меня так же, как судили Отца атомной бомбы!
— Теперь, надеюсь, ему уже не вредно волноваться, не так ли, докторе — спросил главный прокурор.
— Нет, конечно же нет, — сказал главный врач. — Ведь обследование уже закончено.
— Я прошу вас, обманите и меня, и мне расставьте ловушку ! — уже со слезами в голосе кричал Боб. — Я прошу уважения! Я демагогии прошу!
Комиссия завершила свою работу.
— Позовите сюда Бонапарта!
— Вы слышите ? — сказал главный врач. — Типичный комплекс вины.
Перед тем как выйти, члены комиссии подошли к Бобу и некоторое время внимательно его разглядывали.
— Он хорошо сложен и мог бы стать великолепным спортсменом.
— Бедный парень. Он мог бы жениться, иметь детей и жить обыкновенной счастливой жизнью. На черта ему было звание национального героя!
— Война виновата, господа, война.
— В трудные времена живем, — повздыхали они в заключение и удалились.
Боб остался один в комнате, но он все еще боялся выходить из круга.Один, в пустой комнате, голый, в отчаянии, он крикнул из круга:
— Скажите хоть, неужели у меня и вправду больные легкие? — И он разрыдался.— Ведь я же не знал... Мне никто не говорил об этом...
Глава тринадцатая
Боб стоял посреди открытого поля, рядом с космическим кораблем, на борту которого крупными буквами было написано: Земля — Тюнитос.Его провожали не солдаты и не полицейские, а врачи-психиатры в белых халатах.Волосы у Боба были острижены по последней моде, на нем был лучший его костюм, лучшие ботинки и модный галстук.
Вдалеке от космолета полицейские образовали плотную цепь перед довольно-таки внушительной толпой людей. Люди эти пришли попрощаться с Бобом. Над головами они держали плакаты и транспаранты: «Скорейшего выздоровления нашему дорогому Бобу!» И как бы в знак уважения они все стояли молча и неподвижно.
Боб посмотрел на часы. Отлет был назначен на час дня. Оставалось каких-нибудь тридцать минут.
— Что же они не едут? — сказал он обеспокоенно, — Этак можно и опоздать.
— Ничего, — откликнулся ему врач в белом халате. — Не обязательно же вылетать в назначенный час.
Несмотря на такой ответ, Боб с явным нетерпением посмотрел на дорогу, где должна была появиться автомашина, и повторил раздосадованно:
— Что же они опаздывают? Полчаса осталось.
— Сколько вы весите? — раздался рядом с ним незнакомый голос.
Боб обернулся и увидел перед собой репортеров.
— А зачем вас это интересует?
— У нас очень мало времени. Потом мы вам объясним, если успеем.
— Семьдесят пять килограммов.
— Рост?
— Метр восемьдесят.
— Любимый вид спорта?
— Легкая атлетика.
— Любимое время года?
— Лето.
— Кто вам нравится больше — брюнетки или блондинки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42