Ты невольно улыбаешься, тебе известно, что герои существуют только для столиц.В городке царит удивительный порядок, здесь все как будто рассчитано — и улицы, и дома, и товары, предназначенные для продажи, и число прохожих, и даже их походка...
Лишь в одном месте порядок этот нарушается. Ты идешь по улице и еще издали замечаешь, как двое мужчин о чем-то шумно и разгоряченно спорят. Если сейчас их кто-нибудь не разнимет, то похоже, что они всерьез подерутся. Ты подходишь поближе и, потоптавшись рядом, делаешь робкую попытку вмешаться...
— В чем дело? Успокойтесь.
Они оба оборачиваются на твой голос, смотрят на тебя с удивлением, и наконец один из них огрызается недовольно:
— А тебе что? Ты кто такой?
Во взгляде другого такое же недовольство. Ты пожимаешь плечами и продолжаешь свой путь. Через несколько шагов ты оглядываешься и видишь, что спорщиков словно ветром сдуло, их нет уже на улице... порядок восстановился... (усмешка) с твоей помощью... Ты заходишь в кафе, где очень мало народу и столы расставлены... в строгом порядке. Ты садишься в углу и заказываешь себе пива. Ты медленно попиваешь свое пиво и слушаешь какую-то французскую песенку, поет которую некто Шарль Азнавур. Французский язык ты знаешь плохо, и до тебя доходят только отдельные слова. Ты пробуешь связать эти слова друг с другом и уловить их смысл.
Этот вечер так важен мне... У тебя день рождения... Я сегодня как взвинченный... Ни слова не говорю... Платье... Четверть девятого... Надеваешь платье... Твои волосы... театр... театр вечером... Ануй, Сартр... С днем рождения ... Наконец ты оделась... Чтобы выиграть время... Мы, оба взвинчены... Театр закрыт... Ты смеешься... я целую... С днем рождения...
Песенка кончилась. Кончилось и пиво.У стойки бармен разговаривает со своим приятелем, и ты слышишь неторопливый их разговор.
— Жена вот снова рожать собирается, — говорит бармен.
— Это который же будет?
— Восьмой.
— Но как это так вышло? Ты ведь не хотел?
— И сам не знаю... Случилось...
«Ты кто такой?» До сих пор тебе ни разу не задавали такого вопроса. И в самом деле, кто ты? Что ты за человек?
Ты снова заказываешь кружку пива и чувствуешь, что тебе уже становится скучно. Надо, значит, придумать что-нибудь такое, чтобы время не тянулось, надо занять себя чем-то.
Ты смотришь на улицу и приветственно машешь какому-то прохожему, а он в удивлении останавливается по ту сторону стекла, вглядывается в тебя недоуменно, потом, кивнув, уходит.
— Если в ближайшее время не выяснится вдруг, что какой-нибудь богатый родич, умирая, оставил мне наследство, — говорит бармен, — я пропал.
— А много у тебя родственников?
— Ни единого.
— Тогда.на что же надеешься?
— На то и надеюсь... Будь у меня родственники, — улыбается бармен, — и рассчитывать бы не приходилось. А так, чем черт не шутит, того и гляди...
«А интересно было бы выяснить, — приходит тебе мысль,— когда именно ты совершил самую большую в своей жизни ошибку?» Ты можешь позволить себе найти эту ошибку, потому что сейчас это не так уж важно, потому что сейчас в этом нет необходимости, потому что сейчас это только игра... Ты просто заскучал и хочешь развлечь себя...
Тебе тогда было восемнадцать лет.В городе, в котором ты родился и вырос, в этом маленьком городишке, где единственной достопримечательностью был дом мэрии, жила одна очень красивая девушка. Возле дома, где она жила, с утра и до вечера околачивались почти все городские ребята, или, вернее, те из них, кто хоть чем-нибудь да выделялся — либо внешностью, либо силой, либо богатством. Среди этих ребят находился и ты. У тебя была достаточно привлекательная внешность, было немного денег, и силы тоже хватало. И хотя никто не водил с тобой дружбы, но присутствие твое кое-как терпели.
Родители девушки были люди небогатые. Об этом вы догадались уже из того, что за неимением занавесей они завешивали обычно свои окна газетами.Странное дело: когда ребята собирались возле этого дома, никто из них ни слова не говорил о ней, все говорили о чем-нибудь совсем другом и больше всего почему-то о других девушках. Даже на дом ее не смотрели. А когда она, с кем-нибудь из своих, появлялась на улице, ребята, соблюдая приличное расстояние, кучками следовали за ней. Ты, конечно, догадываешься сейчас, что эта девушка была несчастливая, потому что в нее были влюблены все и, значит, никто. Фактически это было бессмысленное соперничество с одной только целью — дождаться и посмотреть, кто же из них все-таки окажется первым.
Как-то раз ты чудом встретил ее одну в глухом уголке, городского парка. Ты увидел ее и не поверил своим глазам. Затаив дыхание, ты подошел и присел на ту же скамейку и краешком глаза стал посматривать на нее. Девушка невольно заулыбалась, и этой улыбкой она себя выдала. Ты уже был уверен, ты точно знал, что вы сейчас познакомитесь. С ней мог бы познакомиться любой парень, любой, кто подошел бы и заговорил с ней первым. Иначе она не могла. Другого выхода у нее не было. Она должна была влюбиться в этого первого же парня. И ты, такой обычно робкий и такой застенчивый, почувствовал себя уверенно и спокойно.
— Как тебя зовут? — спросил ты, подсаживаясь поближе.
— Диана.
— А меня Боб.
Потом ты задал несколько глупейших вопросов.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— Ты видела меня раньше?
— Нет, не видела.
— Ты мне очень нравишься... А я тебе нравлюсь?
Ты обнял ее за плечо и поцеловал в щеку. Она не противилась, и ты точно знал, что она не станет противиться. Внезапно перед вами вырос один из тех самых ребят. Он постоял, посмотрел на вас, потом повернулся и зашагал прочь. Ясно было, что через каких-нибудь несколько минут весть распространится по всему городу.
Вы встали со скамьи и пошли по аллее. Она шла с высоко поднятой головой, даже взяла тебя под руку, и ты тоже был весь переполнен гордостью и чувствовал себя этаким гоголем.
Ты проводил Диану до самого дома и договорился о свидании на следующий день — за городом, на берегу реки. Когда ты достаточно удалился от дома, навстречу тебе выступило несколько парней. Ты сделал вид, что не обращаешь на них внимания, но не прошло и минуты, как ты ле-. жал на земле лицом вниз. Кто-то подставил ногу и ловко сбил тебя. Это было так неожиданно и так не вязалось с твоей победой! И от изумления ты долго не мог сообразить, что надо бы подняться. Потом случилась вещь еще более обидная: двое взяли тебя за плечи и поставили на ноги. Потом один ударил тебя кулаком в лицо, и ты снова свалился. Ты не мог ответить на удар ударом. Ты вообще не умел драться руками. Ты мог ударить кого-нибудь только в том случае, если в руке у тебя была какая-нибудь палка, или кусок железа, или, скажем, камень. А без посредства чего-нибудь, просто рукой ты бить не умел, не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42