роман
В основу этого романа положена легенда, возникшая приблизительно в двадцатом веке. Согласно этой легенде люди создали сверхмощную бомбу, которая уничтожила в мгновение ока целый город с его многотысячным населением.
Хотелось бы воскликнуть: как хорошо, что ничего такого в действительности не было!
Как хорошо, что ничего в действительности не могло быть!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
В приемной дворца Боб предъявил документы и получил пропуск. И вспомнил вдруг, ни с того ни с сего, может быть, совсем и некстати, свое полное имя и фамилию, которыми ему давно уже не приходилось пользоваться: Клод Изерли. Майор Клод Роберт Изерли. Спрятав пропуск, он направился к двери с робостью, с благоговением даже, открыл ее и вступил в огромных размеров зал.
В зале этом, в углу, сидела какая-то старуха и вязала чулок. Их взгляды, ее и Боба, на мгновение встретились, и старуха улыбнулась ему — по-матерински доброй улыбкой.По обе стороны следующей двери стояли часовые. Когда Боб уже хотел было пройти, они преградили ему дорогу и потребовали пропуск. Боб смутился как-то и тут же предъявил его. Один из часовых тщательнейшим образом проверил пропуск, после чего разрешил пройти.
Боб оказался в другом, таком же огромном зале и увидел здесь двух мальчиков. Оба эти мальчика бегали по залу. Боб постоял, посмотрел на них, но так и не понял, чего ради они бегают. Каждый из них бегал сам по себе. Ни единого какого-нибудь направления, ни единой цели в этом их действии не было.
Боб вынул из кармана пропуск и, уже не дожидаясь предупреждения, протянул его стражам у следующей двери.В третьем зале Боба остановил офицер, который с ловкостью прошелся щеткой по его мундиру, потом натер ему до блеска ботинки, а потом предложил причесаться иначе. Боб пробовал было возражать, но офицер был неумолим и настоял на своем. Причем оба они объяснились совершенно молча, мимикой и жестами.
В следующем зале стоял почему-то запах кофе... Здесь уже Боб почувствовал себя как дома. А это значит, что всякий интерес к тому, что вокруг, всякое удивление у него пропало. Ни на что больше не обращая внимания, он быстрым шагом миновал все остальные залы, остановился перед невысокой, ничем не примечательной и не охраняемой никем дверью и осторожно постучал.
— А, Боб! — отозвался чей-то голос. — Входи.
Боб вошел и отвесил низкий поклон. Перед ним стоял тщедушный и бледный император - Наполеон Бонапарт. Он шагнул навстречу Бобу, пожал ему руку и сказал:
— Присаживайся.
Боб огляделся исподтишка и не увидел в комнате ни одного стула.
— Знаю, тебя, наверно, провели через тринадцать залов, да? — нахмурился Бонапарт.
— Да, ваше величество.
— Никак не могу отучить их от этого, — возмутился Бонапарт. — Для чего им только нужно тысячу раз проверять пропуск! Мне якобы угождают, жизнь мою, видите ли, обезопасить хотят.
Заложив руки за спину, он прошелся несколько раз по комнате, потом уселся за свой скромный рабочий стол.
— Итак, значит, бомбу сбрасываешь ты? — смягчился император. - Я доверяю своим людям, их выбор не может быть неправильным. Да чего же ты стоишь? Сядь.
— Спасибо, ваше величество.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— Женат?
— Нет, не женат.
— Ну что же, выполнишь свой долг перед родиной,— с явной усмешкой сказал Бонапарт, - а потом и женишься.
Боб уловил эту усмешку, и ему стало как-то страшно от откровенности императора.
— Родители есть?
— Да.
— Тяжелое дело быть императором,— задумчиво проговорил вдруг Бонапарт и резко поднялся с места.
И в ту же секунду Боб сообразил, что Бонапарт его даже не замечает.
— Когда-то я сам командовал армиями, сам сражался с императором вражеской страны, и исход войны зависел от того, кто из нас двоих победит в схватке. Потом уже я перестал участвовать в сражениях непосредственно, а только руководил ими, стоя вдалеке, на каком-нибудь возвышении. Теперь я вообще не выхожу отсюда. — И, как бы заключая свою мысль, Бонапарт сказал: — Я наконец научил их воевать... Садись же, садись.
— Спасибо, ваше величество.
Императору уже удалось убедить Боба, что его, Боба, нет, что он не существует.
— Ты, наверное, не помнишь этого, — выражение лица у Бонапарта стало мечтательное, — когда я захватил Францию, я продиктовал такую телеграмму: «Пришел, увидел, победил». — Тут он нахмурился. — Многие замышляли покушение на мою жизнь. И даже самый верный из моих друзей. Когда он был схвачен, я сказал ему только: «И ты, Брут?»
— Эти слова сейчас часто повторяют, ваше величество.
— А что в них такого остроумного, что в них особенного? — с презрением в голосе отозвался Бонапарт. — Повторяют, чтобы польстить мне.
Он снова в задумчивости зашагал по комнате.
Боб, улучив подходящую минуту, незаметно огляделся вокруг. Комната была маленькая, и ничего, кроме стола и библиотеки, в ней не было. Не было даже ковра на полу. И, несмотря на всю свою сейчас малость, на всю свою ничтожность перед лицом императора, Боб снова почувствовал себя как дома... Потому что все это, даже обида и унижение, было ему привычно и было как дом.
— Ты чему так удивляешься? — улыбнулся император.— Не тому ли, что я одет совсем просто и что в комнате у меня никакой роскоши? За меня не беспокойся, — добавил он со смехом, — мне нравится быть императором. Садись, садись.
— Спасибо, ваше величество.
Бонапарт подошел к окну, посмотрел на улицу и после длительной паузы, не оборачиваясь, сказал:
— Жалко мне их...
— Кого, ваше величество?
— Жителей того города. — По голосу его чувствовалось, что он взволнован. — Я мечтаю о таком дне, когда люди перестанут враждовать, воевать, убивать друг друга...
— Когда же это будет? — осмелился спросить Боб только потому, что император не замечал его.
— Когда мы завоюем и покорим себе весь мир. Бонапарт обернулся, и взгляд у него был открытый и ясный, чистый и наивный.
«И в самом деле, не шутка быть императором», — подумал Боб.
— Послушай, Боб, — сощурил глаза Бонапарт, — а правда, что после того, как ты сбросишь эту бомбу, войне конец?
— Правда, ваше величество, — смутился Боб.
— Хорошо, хорошо... Отлично... Ну, желаю тебе удачи.
— Спасибо, ваше величество.
— Одевайся потеплее, — рассеянно сказал Бонапарт.
— Когда, ваше величество? — спросил Боб, смутившись еще сильнее.
— Вообще.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Одну минуту, — сказал Бонапарт. — А на какой же это город ты должен сбросить бомбу?
— На Хиросиму, ваше величество.
— И где же она находится, эта Хиросима?
— В Японии, ваше величество.
— Япония... Япония... — задумался Бонапарт. — Нет, не помню.
Затем он отдернул в сторону портьеру, за которой обнаружилась вторая дверь.
— Тут самый краткий путь, — пояснил он, — тебе не придется идти через залы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
В основу этого романа положена легенда, возникшая приблизительно в двадцатом веке. Согласно этой легенде люди создали сверхмощную бомбу, которая уничтожила в мгновение ока целый город с его многотысячным населением.
Хотелось бы воскликнуть: как хорошо, что ничего такого в действительности не было!
Как хорошо, что ничего в действительности не могло быть!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
В приемной дворца Боб предъявил документы и получил пропуск. И вспомнил вдруг, ни с того ни с сего, может быть, совсем и некстати, свое полное имя и фамилию, которыми ему давно уже не приходилось пользоваться: Клод Изерли. Майор Клод Роберт Изерли. Спрятав пропуск, он направился к двери с робостью, с благоговением даже, открыл ее и вступил в огромных размеров зал.
В зале этом, в углу, сидела какая-то старуха и вязала чулок. Их взгляды, ее и Боба, на мгновение встретились, и старуха улыбнулась ему — по-матерински доброй улыбкой.По обе стороны следующей двери стояли часовые. Когда Боб уже хотел было пройти, они преградили ему дорогу и потребовали пропуск. Боб смутился как-то и тут же предъявил его. Один из часовых тщательнейшим образом проверил пропуск, после чего разрешил пройти.
Боб оказался в другом, таком же огромном зале и увидел здесь двух мальчиков. Оба эти мальчика бегали по залу. Боб постоял, посмотрел на них, но так и не понял, чего ради они бегают. Каждый из них бегал сам по себе. Ни единого какого-нибудь направления, ни единой цели в этом их действии не было.
Боб вынул из кармана пропуск и, уже не дожидаясь предупреждения, протянул его стражам у следующей двери.В третьем зале Боба остановил офицер, который с ловкостью прошелся щеткой по его мундиру, потом натер ему до блеска ботинки, а потом предложил причесаться иначе. Боб пробовал было возражать, но офицер был неумолим и настоял на своем. Причем оба они объяснились совершенно молча, мимикой и жестами.
В следующем зале стоял почему-то запах кофе... Здесь уже Боб почувствовал себя как дома. А это значит, что всякий интерес к тому, что вокруг, всякое удивление у него пропало. Ни на что больше не обращая внимания, он быстрым шагом миновал все остальные залы, остановился перед невысокой, ничем не примечательной и не охраняемой никем дверью и осторожно постучал.
— А, Боб! — отозвался чей-то голос. — Входи.
Боб вошел и отвесил низкий поклон. Перед ним стоял тщедушный и бледный император - Наполеон Бонапарт. Он шагнул навстречу Бобу, пожал ему руку и сказал:
— Присаживайся.
Боб огляделся исподтишка и не увидел в комнате ни одного стула.
— Знаю, тебя, наверно, провели через тринадцать залов, да? — нахмурился Бонапарт.
— Да, ваше величество.
— Никак не могу отучить их от этого, — возмутился Бонапарт. — Для чего им только нужно тысячу раз проверять пропуск! Мне якобы угождают, жизнь мою, видите ли, обезопасить хотят.
Заложив руки за спину, он прошелся несколько раз по комнате, потом уселся за свой скромный рабочий стол.
— Итак, значит, бомбу сбрасываешь ты? — смягчился император. - Я доверяю своим людям, их выбор не может быть неправильным. Да чего же ты стоишь? Сядь.
— Спасибо, ваше величество.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— Женат?
— Нет, не женат.
— Ну что же, выполнишь свой долг перед родиной,— с явной усмешкой сказал Бонапарт, - а потом и женишься.
Боб уловил эту усмешку, и ему стало как-то страшно от откровенности императора.
— Родители есть?
— Да.
— Тяжелое дело быть императором,— задумчиво проговорил вдруг Бонапарт и резко поднялся с места.
И в ту же секунду Боб сообразил, что Бонапарт его даже не замечает.
— Когда-то я сам командовал армиями, сам сражался с императором вражеской страны, и исход войны зависел от того, кто из нас двоих победит в схватке. Потом уже я перестал участвовать в сражениях непосредственно, а только руководил ими, стоя вдалеке, на каком-нибудь возвышении. Теперь я вообще не выхожу отсюда. — И, как бы заключая свою мысль, Бонапарт сказал: — Я наконец научил их воевать... Садись же, садись.
— Спасибо, ваше величество.
Императору уже удалось убедить Боба, что его, Боба, нет, что он не существует.
— Ты, наверное, не помнишь этого, — выражение лица у Бонапарта стало мечтательное, — когда я захватил Францию, я продиктовал такую телеграмму: «Пришел, увидел, победил». — Тут он нахмурился. — Многие замышляли покушение на мою жизнь. И даже самый верный из моих друзей. Когда он был схвачен, я сказал ему только: «И ты, Брут?»
— Эти слова сейчас часто повторяют, ваше величество.
— А что в них такого остроумного, что в них особенного? — с презрением в голосе отозвался Бонапарт. — Повторяют, чтобы польстить мне.
Он снова в задумчивости зашагал по комнате.
Боб, улучив подходящую минуту, незаметно огляделся вокруг. Комната была маленькая, и ничего, кроме стола и библиотеки, в ней не было. Не было даже ковра на полу. И, несмотря на всю свою сейчас малость, на всю свою ничтожность перед лицом императора, Боб снова почувствовал себя как дома... Потому что все это, даже обида и унижение, было ему привычно и было как дом.
— Ты чему так удивляешься? — улыбнулся император.— Не тому ли, что я одет совсем просто и что в комнате у меня никакой роскоши? За меня не беспокойся, — добавил он со смехом, — мне нравится быть императором. Садись, садись.
— Спасибо, ваше величество.
Бонапарт подошел к окну, посмотрел на улицу и после длительной паузы, не оборачиваясь, сказал:
— Жалко мне их...
— Кого, ваше величество?
— Жителей того города. — По голосу его чувствовалось, что он взволнован. — Я мечтаю о таком дне, когда люди перестанут враждовать, воевать, убивать друг друга...
— Когда же это будет? — осмелился спросить Боб только потому, что император не замечал его.
— Когда мы завоюем и покорим себе весь мир. Бонапарт обернулся, и взгляд у него был открытый и ясный, чистый и наивный.
«И в самом деле, не шутка быть императором», — подумал Боб.
— Послушай, Боб, — сощурил глаза Бонапарт, — а правда, что после того, как ты сбросишь эту бомбу, войне конец?
— Правда, ваше величество, — смутился Боб.
— Хорошо, хорошо... Отлично... Ну, желаю тебе удачи.
— Спасибо, ваше величество.
— Одевайся потеплее, — рассеянно сказал Бонапарт.
— Когда, ваше величество? — спросил Боб, смутившись еще сильнее.
— Вообще.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Одну минуту, — сказал Бонапарт. — А на какой же это город ты должен сбросить бомбу?
— На Хиросиму, ваше величество.
— И где же она находится, эта Хиросима?
— В Японии, ваше величество.
— Япония... Япония... — задумался Бонапарт. — Нет, не помню.
Затем он отдернул в сторону портьеру, за которой обнаружилась вторая дверь.
— Тут самый краткий путь, — пояснил он, — тебе не придется идти через залы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42