Потом ходил от одной двери к другой и торговал фотографиями Собачья должность, если подумать. Только и всего, что присутствовал при сем, когда свершалось событие. Если спросят: а ты что там дел Как скажешь: да вот, мол, щелкал!
Теперь в его руках был спусковой тросик больших и важных событий Не так ли бывало во все времена, что в смутные дни некий решительный человек в каком-нибудь комитете или совете склоняет чашу весов в свою сторону? Главное, чтобы такой человек нашелся.
В воображении Ильмара встала картина: он в лесу обращается с речью к офицерам Разумеется, их созвал Яан. Они жадно ловят каждое его слово о том, чего от них ждет народ. Он не испугается, он вполне в состоянии это им сказать! В голове Ильмара звучат недавние доводы Ука. Конечно, они за ним. Военные всегда слабо разбирались в политике, они знают свое оружие и свои уставы, им необходим некто, способный наставить их на правильный муть
Ильмар пытался найти в себе какие-то собственные слома, которые он скажет военным, но, видимо, мгновение было неподходящим, потому что на память приходили только разглагольствования Уук. о том, что русские, мол, побегут как зайцы.
Черт с ними, нужные слова сами придут в нужный момент.
Полчаса спустя две нечеткие фигуры следовали через темпов поле от хутора Ванатоа к поселку. Один из этих людей вел велосипед, другой поддерживал стоявшие на багажнике две десятилитровые жестяные канистры.
Из неосвещенного окна жилого дома на хуторе Ванатоа вслед ушедшим смотрела молодая хозяйка Хельга. Легкий шорох, с которым муж прокрался из передней на улицу, тут же встревожил сторожевой пункт в мозгу Хельги, сон будто рукой сняло. То, что она увидела из окна, только усилило ее страх. Вокруг нее, казалось, встали какие-то темные силы, кружили, словно привидения, тут и там. Что из всего этого могло выйти, было неясно. Если бы хоть знать, откуда надвигается опасность!
У Хельги возникло почти что необоримое желание окликнуть мужа, не дать ему уйти через темное поле в неизвестность. Но она поняла, что это не в ее власти. Ильмар только бы разъярился, если бы жена вздумала встревать в его дела.
Ильмар и Уук обошли кружным путем спящие дома поселка и направились в сторону Хаавлиского леса. Констеблю дорога казалась довольно знакомой. Он не оглядывался по сторонам и ни разу не замедлил шага. Лишь неподалеку от дома лесника он остановился, приложил ко рту руку и ухнул по-совиному. По мнению Ильмара, получилось не очень похоже, но этого, видимо, и не требовалось, так как где-то поблизости отозвались таким же человечьим уханьем и сразу же из придорожных кустов вышел вооруженный мужчина с белой повязкой на рукаве. Убедившись, что один из пришельцев Уук, он без слов, махнув рукой, пропустил их.
Их явно ждали. Темный двор разом наполнился невесть откуда высыпавшими людьми, которые безмолвно окружили пришедших. Уук был вроде привычен к такому порядку, потому что никаких признаков беспокойства не проявлял. Ильмару стало немного не по себе Какой-то невысокий человек в мундире и с портупеей почти вплотную подошел к нему и протянул руку:
— Полковник Мардус.
— Саарнак,— буркнул Ильмар, торопливо переменил на руле велосипеда руку и пожал несколько небрежно протянутые ему пальцы.
— Очень приятно,— сказал полковник.— Я уже, по словам господина констебля Уука, был уверен, что вы, господин Саарнак, придете к нам на помощь. В нынешнее трудное время это святой долг каждого эстонца. Но ручаться головой все же нельзя, этот красный год здорово попортил наш народ.
— Так точно,— отозвался Ильмар и почувствовал, что это звучит глупо. Он не мог найти верного тона для разговора с этим маленьким полковником.
В пору собственной срочной службы ни один полковник ними ему руки и не обращался. А этот торжественно, будто все время произносил речь.
— - Давайте зальем прежде всего бензин,— весьма робко за спиной Ильмара и разрешил этим положение.— А то там вам поломы, я смотрел.
Их направили за угол коровника. За ним стоял черный автомобиль: Ильмар бегло осмотрел его и начал заливать в бак бензин. Ему карманным фонариком.
— Откуда у вас этот русский «форд»? — спросил он у человека, который подсвечивал фонариком.
Тот хихикнул:
— Да туг одни товарищи подарили.
— Так уж и подарили?
— Даже умоляли, мол, сделайте одолжение, заберите себе, мы у вас вон сколько брали.
На том разговор и кончился. Ильмар обостренным чутьем угадывал, что вне крошечного желтого кружочка света от карманного фонарика стоят безмолвные люди, которые следят за каждым его движением и прислушиваются к каждому его слову. Не хотелось производить лишних движений и задавать вопросов. Над ними довлел дух безотчетной строгости, делать полагалось лишь самое необходимое Действовать иначе было бы неподобающе, почти что подозрительно.
После того как бензин был залит, Ильмара позвали в дом посоветоваться. Он нерешительно переступил порог дома лесника. Уук заметил >то и тихо сказал ему:
— Все в порядке. Лесник сам с мужиками приглядывает, чтобы воздух был чистым.
Окно было закрыто светомаскировкой из черной бумаги, а на углу стола горела керосиновая лампа. Полковник Мардус разложил на столе карту, вокруг которой сгрудились присутствующие в комнате люди. Теперь Ильмар смог впервые разглядеть всех. Большинство было одето в защитные офицерские френчи, перетянутые ремнями. Тем не менее собравшиеся не производили впечатления военных, скорее в них угадывалось что-то разбойничье. Оглядевшись в той мере, в которой это было уместно в тот момент, он понял и причину. Под френчами у них были рубашки без галстуков, воротнички помяты, заросшие лица тускло подсвечивались снизу пятилинейной керосиновой лампой. Углы комнаты растворялись в темноте, и помещение из-за этого выглядело округлым, словно пещера.
Тут и там прислоненные к стене, как и водится в военном стане, стояли ружья и карабины. К подоконнику была приставлена даже специальная арсенальская снайперская винтовка с утолщенным стволом. Ильмар успел подумать, что прятать и переправлять ее в лес стоило труда, то тебе не обрез, под полой такую махину не пронесешь.
В одном все же чувствовался военный порядок. Никто не разговаривал, все терпеливо стояли вокруг стола, устремив глаза на карту, и ждали. Было так тихо, что из леса доносились птичьи голоса и шелест листвы
Полковник Мардус взялся объяснять обстановку. Толстый синий карандаш в его тонких нервных пальцах прыгал по карте, местами после себя легкие черточки и точки.
— На сегодня войска, учитывая темп пешего перехода, предположительно достигли этого района,— Мардус начертил на карте неровный эллипс.— Это означает, что, продвигаясь дальше, они будут делать привалы где-то здесь, возле шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Теперь в его руках был спусковой тросик больших и важных событий Не так ли бывало во все времена, что в смутные дни некий решительный человек в каком-нибудь комитете или совете склоняет чашу весов в свою сторону? Главное, чтобы такой человек нашелся.
В воображении Ильмара встала картина: он в лесу обращается с речью к офицерам Разумеется, их созвал Яан. Они жадно ловят каждое его слово о том, чего от них ждет народ. Он не испугается, он вполне в состоянии это им сказать! В голове Ильмара звучат недавние доводы Ука. Конечно, они за ним. Военные всегда слабо разбирались в политике, они знают свое оружие и свои уставы, им необходим некто, способный наставить их на правильный муть
Ильмар пытался найти в себе какие-то собственные слома, которые он скажет военным, но, видимо, мгновение было неподходящим, потому что на память приходили только разглагольствования Уук. о том, что русские, мол, побегут как зайцы.
Черт с ними, нужные слова сами придут в нужный момент.
Полчаса спустя две нечеткие фигуры следовали через темпов поле от хутора Ванатоа к поселку. Один из этих людей вел велосипед, другой поддерживал стоявшие на багажнике две десятилитровые жестяные канистры.
Из неосвещенного окна жилого дома на хуторе Ванатоа вслед ушедшим смотрела молодая хозяйка Хельга. Легкий шорох, с которым муж прокрался из передней на улицу, тут же встревожил сторожевой пункт в мозгу Хельги, сон будто рукой сняло. То, что она увидела из окна, только усилило ее страх. Вокруг нее, казалось, встали какие-то темные силы, кружили, словно привидения, тут и там. Что из всего этого могло выйти, было неясно. Если бы хоть знать, откуда надвигается опасность!
У Хельги возникло почти что необоримое желание окликнуть мужа, не дать ему уйти через темное поле в неизвестность. Но она поняла, что это не в ее власти. Ильмар только бы разъярился, если бы жена вздумала встревать в его дела.
Ильмар и Уук обошли кружным путем спящие дома поселка и направились в сторону Хаавлиского леса. Констеблю дорога казалась довольно знакомой. Он не оглядывался по сторонам и ни разу не замедлил шага. Лишь неподалеку от дома лесника он остановился, приложил ко рту руку и ухнул по-совиному. По мнению Ильмара, получилось не очень похоже, но этого, видимо, и не требовалось, так как где-то поблизости отозвались таким же человечьим уханьем и сразу же из придорожных кустов вышел вооруженный мужчина с белой повязкой на рукаве. Убедившись, что один из пришельцев Уук, он без слов, махнув рукой, пропустил их.
Их явно ждали. Темный двор разом наполнился невесть откуда высыпавшими людьми, которые безмолвно окружили пришедших. Уук был вроде привычен к такому порядку, потому что никаких признаков беспокойства не проявлял. Ильмару стало немного не по себе Какой-то невысокий человек в мундире и с портупеей почти вплотную подошел к нему и протянул руку:
— Полковник Мардус.
— Саарнак,— буркнул Ильмар, торопливо переменил на руле велосипеда руку и пожал несколько небрежно протянутые ему пальцы.
— Очень приятно,— сказал полковник.— Я уже, по словам господина констебля Уука, был уверен, что вы, господин Саарнак, придете к нам на помощь. В нынешнее трудное время это святой долг каждого эстонца. Но ручаться головой все же нельзя, этот красный год здорово попортил наш народ.
— Так точно,— отозвался Ильмар и почувствовал, что это звучит глупо. Он не мог найти верного тона для разговора с этим маленьким полковником.
В пору собственной срочной службы ни один полковник ними ему руки и не обращался. А этот торжественно, будто все время произносил речь.
— - Давайте зальем прежде всего бензин,— весьма робко за спиной Ильмара и разрешил этим положение.— А то там вам поломы, я смотрел.
Их направили за угол коровника. За ним стоял черный автомобиль: Ильмар бегло осмотрел его и начал заливать в бак бензин. Ему карманным фонариком.
— Откуда у вас этот русский «форд»? — спросил он у человека, который подсвечивал фонариком.
Тот хихикнул:
— Да туг одни товарищи подарили.
— Так уж и подарили?
— Даже умоляли, мол, сделайте одолжение, заберите себе, мы у вас вон сколько брали.
На том разговор и кончился. Ильмар обостренным чутьем угадывал, что вне крошечного желтого кружочка света от карманного фонарика стоят безмолвные люди, которые следят за каждым его движением и прислушиваются к каждому его слову. Не хотелось производить лишних движений и задавать вопросов. Над ними довлел дух безотчетной строгости, делать полагалось лишь самое необходимое Действовать иначе было бы неподобающе, почти что подозрительно.
После того как бензин был залит, Ильмара позвали в дом посоветоваться. Он нерешительно переступил порог дома лесника. Уук заметил >то и тихо сказал ему:
— Все в порядке. Лесник сам с мужиками приглядывает, чтобы воздух был чистым.
Окно было закрыто светомаскировкой из черной бумаги, а на углу стола горела керосиновая лампа. Полковник Мардус разложил на столе карту, вокруг которой сгрудились присутствующие в комнате люди. Теперь Ильмар смог впервые разглядеть всех. Большинство было одето в защитные офицерские френчи, перетянутые ремнями. Тем не менее собравшиеся не производили впечатления военных, скорее в них угадывалось что-то разбойничье. Оглядевшись в той мере, в которой это было уместно в тот момент, он понял и причину. Под френчами у них были рубашки без галстуков, воротнички помяты, заросшие лица тускло подсвечивались снизу пятилинейной керосиновой лампой. Углы комнаты растворялись в темноте, и помещение из-за этого выглядело округлым, словно пещера.
Тут и там прислоненные к стене, как и водится в военном стане, стояли ружья и карабины. К подоконнику была приставлена даже специальная арсенальская снайперская винтовка с утолщенным стволом. Ильмар успел подумать, что прятать и переправлять ее в лес стоило труда, то тебе не обрез, под полой такую махину не пронесешь.
В одном все же чувствовался военный порядок. Никто не разговаривал, все терпеливо стояли вокруг стола, устремив глаза на карту, и ждали. Было так тихо, что из леса доносились птичьи голоса и шелест листвы
Полковник Мардус взялся объяснять обстановку. Толстый синий карандаш в его тонких нервных пальцах прыгал по карте, местами после себя легкие черточки и точки.
— На сегодня войска, учитывая темп пешего перехода, предположительно достигли этого района,— Мардус начертил на карте неровный эллипс.— Это означает, что, продвигаясь дальше, они будут делать привалы где-то здесь, возле шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129