— Сам увидишь, как там и что спросить,— словно бы одернул Рудольф.— Запас, конечно, не лишний,— видимо, все же придется пробираться к Таллинну, к своим выходить.
Он стоял лицом к северу и прислушивался. Лес оставался безмолвным. Тишина простиралась во всех направлениях, будто неподвижный утренний туман. Это означало, что идти придется далеко, и по лицу Рудольфа скользнула легкая тень тревоги.
— Будет сделано,— пообещал Акерман, провел растопыренными пальцами по спутанным после сна волосам и .отправился в путь. И вскоре скрылся широким пружинистым шагом лыжника между деревьями. Через час он должен был вернуться, что бы ни случилось.
Дорогу на хутор Туулсе ему описали настолько досконально, что казалось, он дойдет и с закрытыми глазами. Поэтому он никак не мог взять в толк, где он сбился с пути. Но уже в тот миг, когда на его стук дверь открыла широколицая молодая женщина, а вовсе не Альма — человек пожилой,— он понял, что дал промашку. Женщина, казалось, была ошеломлена не меньше его самого. Но отступать уже было поздно, это бы сразу вызвало подозрение. Ханс Акерман вошел в переднюю, скромно встал возле двери и попросил у хозяйки еды. На всякий случай он говорил довольно тихо, чтобы не разбудить спящих домочадцев^
Широколицая крупная женщина принялась бесцельно суетиться, сперва сложила руки, затем спрятала их под передником, быстро семеня, подошла к столу, подвинула стул, разгладила клеенку. Ее полная беспомощность бросалась в глаза и вызывала чувство неловкости. До сих пор женщина не произнесла ни единого слова.
Молчание становилось гнетущим.
Какой-то шорох в задней комнате заставил Акермана насторожиться. Он решил быстро откланяться. Женщина его не знает, так пусть он и останется неизвестным. Он о себе ничего не скажет. Навряд ли кто станет предпринимать что-нибудь из-за незнакомого человека, мало ли их сейчас бродит по дорогам и лесам!
— Ну, если у хозяйки ничего не найдется, то я пошел дальше,— сказал он по возможности спокойным тоном.
Широколицая женщина и теперь не произнесла ни полслова, только метнула взгляд в сторону Акермана и выжидательно уставилась на дверь, ведущую в заднюю комнату.
В тот же миг от удара ногой дверь распахнулась. Грохот заставил Акермана вздрогнуть. Прежде чем он успел что-нибудь разглядеть, раздался грубый окрик:
— Руки вверх! Стреляю!
Из-за низкой двери, прямо из-под притолоки, на него уставилось дуло винтовки, за ней неясно виднелась крупная расплывчатая мужская фигура. Мужчина, казалось, сутулился, чтобы удобнее целиться.
Акерман поднял руки.
— Ну, ну, хозяин, я же не разбойник,— только и смог он выдавить из себя Противный холодок пробежал сверху вниз по спине.
— А вот мы сейчас проверим, что ты за человек,— пригрозил из задней комнаты грубый мужской голос.— Лейда, обыщи карманы!
Женщина подступила к Акерману и слегка дрожащими руками ощупала карманы его пиджака, затем брюк. Она не забыла ощупать и задний карман, при этом пальцы ее скользнули всего в нескольких сантиметрах от нагана, но на оружие она все-таки не наткнулась. Акерман весь напрягся. Он мгновенно решил, что, если только кончик пальца женщины коснется револьвера, у него останется единственный выход: толкнуть женщину между собой и вооруженным винтовкой мужчиной и выскочить за дверь. Хозяин побоится попасть в жену и не станет сразу, с ходу стрелять, а за то время, пока тот пробежит мимо жены, он, пожалуй, успеет скрыться за углом дома.
Правда, тут же пришло сомнение, а что, если мужчина с ружьем вовсе и не хозяин хутора, а прячется здесь просто так, и если он все же начнет стрелять, невзирая на женщину? Тогда на спасение надежды мало. С такого расстояния надо уметь не попасть из винтовки.
Женщина отступила и, повернувшись в сторону задней комнаты, развела руками
— Ничего нет,--сказала она глухим голосом.
-- Садись,— приказал мужчина из задней комнаты, не подходя ближе.— Садись там, в конце стола!
Акерман сел.
Рослый мужчина теперь слегка опустил винтовку и, согнувшись, переступил порог. Расставив ноги, он остановился в другом конце длинного стола, с винтовкой на изготовку, и принялся изучающе разглядывать Акермана.
— Кто ты такой, что колобродишь по ночам? — спросил он.— Почему не на своих хлебах?
— Я из Ляянемаа, из Велизе,— простодушно ответил Акерман.— Ушел от мобилизации в лес, далеко ушел, чтобы не поймали, теперь вот потихоньку иду себе домой, но далеко ли не евши пройдешь?
— А вдруг ты вовсе из истребительного батальона? —допытывался хозяин и зорко уставился на Акермана.— Мало ли их еще по лесу бродит.
Акерман почувствовал, как у него дернулось в затылке.
— От кого же я тогда в лес удрал? У нас в Ляянемаа этот истребительный батальон ох как наседал, от Лихуда до Марьямаа гнались по следу, как борзые, поэтому я и ушел оттуда. Интересно, немцы-то уже далеко зашли?
— Немцы зашли далеко,— неопределенно протянул хозяин.-- Скоро и ваш уезд займут, под Марьямаа уже шли бои. Ты один, что ли?
В голове Акермана молниеносно пронеслось несколько мыслей. Он остановился на одной.
— Да нет. Со мной еще два нашенских мужика. Остались ждать, раздобуду что пожев
— Какого же черта вы боитесь, коли настоящие эстонцы? —спросил человек с винтовкой.
— А откуда нам знать, кто сейчас в деревне верх держит? —спросил Акерман.— Один день Омакайтсе, на другой день опять истребительный батальон — так и влетишь волку в пасть!
Теперь хозяин уверенно поставил винтовку к ноге.
— Ну нет, черт побери, больше об истребительном батальоне и духу не слышно. Драпанули с русскими так, что пятки засверкали! — сказал он весомо.— Теперь можете выходить из леса. Найдем вам и еду, и крышу над головой, и работу в Омакайтсе, если вы мужики настоящие. Переждете недельку-другую, пока и в Ляянемаа воздух чистым станет.
— А почему бы и нет, если у хозяина будет власть определить нас к месту,— сразу же согласился Акерман.
— Да уж найдется,— обронил тот и вдруг переменил разговор.— Хутор-то большой у тебя?
— Чуть больше двадцати гектаров,— быстро ответил Акерман.
— Маленький...— снисходительно протянул тот.— Ну да, это же Ляянемаа. У меня пятьдесят два. Но с меньшим одно время опять же было проще, никто не лез отрезать. У меня сейчас черт-те что с этими новобез-земельцами, поля чересполосицей испоганили и посевы перемешали, сам черт не разберет. Ну ничего, будущей весной опять все исправлю, запущу плуг из конца в конец.
Он вдруг принял решение и поднялся.
— Идем. Отведешь меня к своим мужикам.
Акерман тоже поднялся. В дверях хозяин вдруг остановился и с вновь проснувшимся недоверием взглянул на него.
— А в лесу у вас оружие есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129