ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но гул постепенно начал удаляться, и вскоре его совсем не стало слышно По счастливой случайности они находились в глухой стороне, куда и война-то по-настоящему еще не заглянула.
Когда дети стали выходить из леса, Эрвин заметил в их поведении что-то необычное. Все они что-то жевали. Кто держал в руках заячью капусту, кто ел недозрелую землянику только ягодки слегка розовели с боков, двое мальчиков постарше жевали кислицу. Эрвин по себе знал, как приятно лакомиться дарами леса, но сейчас в глаза бросилось нечто другое, а именно сосредоточенность, с какой дети ели свою скудную поживу. Со старческим тщанием отправляли ребятишки из ладони в рот по одной незрелой ягодке, и взгляды, которые они друг на друга бросали, были изучающими. В глазах горел настороженный блеск. Они завидовали чужой добыче
Вышла из леса Полина с Костей. Эрвин подошел к ней и спросил:
— Когда вы с детьми ели в последний раз? Полина отвела взгляд в сторону.
— Позавчера утром, перед отходом. Тогда мы очень спешили, съели по бутерброду и выпили холодного чая. В пяти рюкзаках взяли немного хлеба и сухих продуктов, их едва хватило вчера на завтрак. Мы пытались по дороге что-нибудь купить, но в двух деревушках, которые попались нам на пути, сказали, что сами на бобах, даже хлеба не продали. Еще и корили: кто вас сюда гнал! Одна старушка, правда, вынесла огурцов и соли, так ведь не каждому досталось. И в лесу сейчас ничего не возьмешь, да и нельзя нам было нигде задержаться, мы же не знали, далеко ли немцы.
Она умолкла, растерянно улыбнулась и добавила, будто извиняясь:
— Когда я увидела вас, так и оборвалось внутри, подумала: ну, все, вот они, немцы!
Эрвин не промолвил ни слова, пошел от машины к машине. Вернувшись, обратился к Короткову:
— Товарищ воентехник, мы тут поговорили с ребятами. Знаете, дети два дня ничего не ели. А у нас сухари, и мы решили, что отдадим их детям. Сами как-нибудь обойдемся.
Короткой изучающе посмотрел на него:
— Вы всех спросили? Эрвин пожал плечами:
— Всех. Да другого решения и не могло быть.
Через десять минут, когда дети снова расселись по машинам и пушкам, сержант Кауниспайк прошел колонну из конца в конец с большим мешком сухарей под мышкой. Он вставал на колесо, садился верхом на борт кузова и по очереди раздавал каждому по большому, твердому, как камень, ржаному сухарю. Запас русских слов не позволил ему при этом сказать больше чем:
— На! Хорошо!
Но он улыбался так добродушно, что самые маленькие начинали смеяться, а большие застенчиво благодарили. Когда Кауниспайк прошел дальше, Эрвин прислушался через приспущенное стекло. В кузове стоял такой хруст, будто сотня мышей в амбар забралась. Молодые зубы крошили все мельче и мельче это необыкновенное лакомство — ржаной хлеб мирного времени, который сушили на черный день.
Костя грыз такой большой сухарь, что ему приходилось держать его двумя руками. Пилотка сползла ему на затылок, в эту минуту мальчонка забыл про пушки и самолеты, про людей вокруг. Через некоторое время из конца колонны донесся долгий сигнал. Кауниспайк закончил свою работу. Эрвин завел мотор, и они поехали дальше.
Большие машины целиком заняли всю узкую проселочную дорогу. Хорошо, что навстречу никто не попадался, здешняя жизнь как будто замерла; видимо, приближающийся фронт был тому причиной. Эрвину приходилось несколько раз останавливать машину и проверять, выдержит ли деревянный мосток тяжесть машин, или придется рубить в лесу жерди. На одном мостике заднее колесо все-таки провалилось. Кузов осел со страшным треском, раздались крики детей.
Короткое спрыгнул на землю и, успокоив детей, попросил их немедленно слезть с машин и уйти с дороги. Остановка была плохой приметой, неподвижные военные машины сильнее притягивали опасность. От этого ощущения, лишенного логического основания, избавиться было невозможно.
Дети с любопытством и страхом наблюдали, как солдаты длинными слегами поднимали осевшее колесо и укрепляли мосток жердями. Короткое торопил. Эрвин почувствовал, как все его тело покрылось потом. Он успел подумать, что если сейчас случится налет, то вся эта безумная работа ни к чему, и дети окажутся не в лучшем положении, чем до встречи с ними.
Об этом, видно, думали и другие. Двенадцать мужчин очень быстро вытащили машину. На мосток нарубили настил, и пустые машины осторожно миновали опасное место.
С криками «ура» дети снова ринулись к грузовикам.
Колонна медленно двинулась дальше. День угасал. Небо бледнело, солнце опускалось все ниже. Эрвин заметил далеко впереди над горизонтом маленькие точки. Он хотел убедить себя, что это обман зрения, потом все же пришлось признать, что это самолеты. Нога уже сбрасывала газ. Но точки двигались справа налево, в направлении железной дороги и больших городов, самолетам сейчас было не до бродячего детского сада, как окрестил про себя свою колонну Эрвин.
Солнце уже скрывалось за деревьями, когда они доехали до перекрестка. Судя по карте Короткова, отсюда ответвлялась дорога на станцию Лычково.
— Дальше мы вас везти не можем, мы поедем прямо, отсюда до Лычкова меньше десяти километров,— сказал он Полине.— Как думаете, дети их одолеют?
— Я не думаю, я знаю,— ответила Полина.— Хоть ползком, но одолеют. Они же домой идут! Да и отдохнули полдня. Теперь это совсем не те дети, которых вы подобрали там, в лесу, уж поверьте мне!
В общей толчее между машинами к Короткову пробралась маленькая девочка в клетчатом платье, в тапочке на одной ноге и в туфельке с ремешком на другой. Она остановилась перед воентехником, закинула голову так, что казалось, ее белая беретка вот-вот упадет, и спросила:
— Вы здесь самый главный?
— Да, деточка я — слегка опешив, отозвался Коротков — Так тебе что?
— Спасибо вам за все, и за то, что подвезли, и за сухари! — громко и четко произнесла девочка и энергично пожала Короткову руку.
Смеяться было нельзя. Девчушка помедлила мгновение, затем подошла к Эрвину и тряхнула также его руку.
Когда колонна детей пришла в движение, они все помахали руками. Постепенно колонна свернула в сторону, и вскоре голова ее исчезла за деревьями. Как и раньше, замыкала колонну невысокого роста девушка с большой санитарной сумкой на боку. Рядом с ней уверенно вышагивала маленькая девочка в клетчатом платье. Через каждые пять шагов она оборачивалась и усердно махала маленькой белой ручкой вверх-вниз. Это было последнее, что видел Эрвин.
Прежде чем двинуться дальше, он заглянул в кузов. Там было пусто, только в углу валялась чья-то сползшая марлевая повязка, скорее серая, чем белая. Да еще между бочкой бензина и бортом кузова осталась безносая тряпичная кукла, которую, видно, хозяйка в спешке забыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129