Но, несмотря на все наши усилия, за два дня до срока оставались непереведенными целых пятьдесят страниц. Я было уже собрался идти к лейтенанту Куинн с повинной, как вдруг Савицкий спросил: "А вот эта штука никак не может нам пригодиться?"
Из-под кипы книжек, посвященных игре в рулетку, он извлек какой-то толстый том, выпущенный Министерством обороны США в 1953 году, на обложке которого стояло "Orders and Medals of the USSR".
Я выхватил его у Савицкого и принялся сравнивать с нашей русской книгой. Это был один и тот же текст.
– Где ты это нашел? – спросил я.
– У нас в библиотеке. Еще когда лейтенант Куинн дала нам это задание, я подумал, что там может оказаться нечто подобное.
– Мы пробовали разобрать, что тут написано, – добавил Игнатьев, но нам это было не по зубам.
– Это, – сказал я, – перевод того самого текста, который мы должны перевести.
– Недурно, – сказал Савицкий.
– Ну, и что мы теперь понесем сдавать? – спросил Игнатьев. – Вот эту книгу?
– Вряд ли это было бы разумно, – заметил Савицкий.
– Можно переписать последние пятьдесят страниц, – сказал я.
– Огромная работа, – сказал Савицкий. – Может, попросить наших машинисток?
– А где мы возьмем деньги?
– У меня еще кое-что осталось в заначке от рулетки.
Мы отправились в машбюро и через полчаса договорились обо всем: десять машинисток берутся перепечатать книгу за два дня, каждая за двадцать пять долларов. Мы дали им триста тридцать страниц моего текста и последние пятьдесят страниц пентагоновского издания, слегка изменив некоторые выражения – чтобы никто не подумал, будто мы занимаемся плагиатом.
В тот день, когда надо было сдавать перевод, к нам в комнату вошла необъятных размеров женщина в военной форме. Она жевала резинку, которая лопалась у нее во рту пузырями, а в руках держала стопку машинописных листов.
– Вот, держите, – сказала она, протягивая нам аккуратно напечатанную рукопись. – Если еще будет какая работа – мы всегда пожалуйста.
Когда лейтенант Куинн увидела рукопись, ее глаза на мгновение перестали бегать, наполнившись слезами.
– Успели! – воскликнула она. – Все-таки успели! А я уж думала, что мы попадемся в собственные сети. Спасибо, огромное вам спасибо!
Через некоторое время она принесла нам чудесную красную розу в стакане, а заодно и новый текст для работы – "Знаки различия в Советских Вооруженных Силах". За какие-нибудь четверть часа мы нашли в библиотеке соответствующий перевод, выпущенный Военным ведомством еще в сорок четвертом году. Когда это дело было улажено, Игнатьев завел «Раймонду» и принялся порхать по комнате. Савицкий снова погрузился в свои вычисления, а я сидел и ума не мог приложить, чем занять те полтора года, которые мне осталось провести в этом сумасшедшем доме.
Сомнения мои, впрочем, вскоре разрешились. Два дня спустя меня вызвал капитан Уолтерс.
– Дейвис, – сказал он, – я наблюдал за тобой на тренировках. Удар у тебя стал покрепче, в скорости ты прибавил да и в весе тоже. И все-таки я не уверен, что ты сможешь играть в нашей лиге.
– Надеюсь, что я буду продолжать набирать форму, сэр.
– Посмотрим, посмотрим. Но ты был какой-то вялый последнее время.
– Я мало спал, сэр. Срочный перевод. Приходилось работать по ночам.
– Да-да, я знаю. Лейтенант Куинн сказала мне, что твой перевод даже не надо редактировать, а можно прямо печатать.
– Рад это слышать, сэр.
– Так, значит, переводами тебя больше не донимают. Поэтому, кстати, я тебя и вызвал. Тут пришел запрос от капитана Мак-Минза из следственного отдела. Настаивает на твоей кандидатуре. Похоже, придется тебя туда перевести. Но учти, что бы тебя там ни заставляли делать, это не должно мешать футболу.
– Слушаюсь, сэр.
С капитаном Мак-Минзом я еще не встречался. Источники в большей части жили в домике, стоявшем где-то в глубине леса, и видели мы их редко – как, впрочем, и тех, кто с ними работал. Я решил, что капитану Мак-Минзу полагается представляться так же, как всем другим офицерам, и, войдя, отрапортовал:
– Специалист третьего разряда Дэйвис прибыл в ваше распоряжение, сэр.
– Не может быть, – сказал капитан Мак-Минз. – Присаживайтесь, Дэйвис.
Он внимательно оглядел меня с головы до ног – совсем как в свое время капитан Уолтерс, – и я было подумал, что он тоже ищет игроков в футбольную команду.
– Слышал, что вы перевели "Ордена и медали СССР", да так здорово, что и редактировать не нужно? И наверное, вам, трем знатокам русского языка, пришлось вкалывать день и ночь?
– Так точно, сэр.
Улыбка медленно сползла с лица капитана Мак-Минза, уступив место грозному выражению.
– Вранье, – отрезал он. – Те двое по-русски вообще ни в зуб ногой, так что вы взяли и содрали все к чертовой матери с перевода пятьдесят третьего года. Ну, так или не так?
Я уже был готов ответить, что нет, не так, но вовремя сообразил, что это легко можно проверить.
– Так, сэр, – сказал я.
– А тебе известно, где ты находишься?
– В следственном отделе, сэр.
– "В следственном отделе, в следственном отделе", – передразнил он. – А что такое следственный отдел – ты знаешь?
– Никак нет, сэр. Наверное, это отдел, где ведут следствие, сэр.
– Тонкое наблюдение. Ты, я вижу, прирожденный разведчик. Так я тебе расскажу, если не знаешь. Наш отдел и весь этот говенный лагерь – две разные вещи. Мы тут свое дело знаем и даром хлеб не едим. Правило номер один: никогда мне не лгать. Поймаю на вранье – мигом очутишься в рядовых. Понятно?
– Так точно, сэр.
– А теперь скажи – что ты думаешь о лагере "Кэссиди"?
– Насколько я могу судить, сэр, он ниже всякой критики.
– Ты тут видел хоть одного знающего человека?
– Игнатьев понимает в балете, а Савицкий – в рулетке. Но в том смысле, в котором вы спрашиваете, сэр, – нет, не видел. Разрешите спросить, сэр, – как вы узнали про перевод?
– Это моя работа – знать обо всем, что здесь творится.
– А кому-нибудь еще известно про перевод?
– Не думаю. Так что, как видишь, весь этот лагерь – сплошная помойка, – весь, кроме нас, а у нас, скажу я тебе, дело поставлено солидно. Что ты знаешь про разведку?
– Ничего, сэр.
– Наверно, так оно и есть, но все же проверим. Кто такой Сергей Круглов?
– Не знаю, сэр.
– Я буду спрашивать, а ты скажешь, когда попадется что-нибудь знакомое. Иван Серов? Лубянка? ГРУ? КГБ? МВД?
– Про МВД я слышал, сэр.
– И что это такое?
– Советское разведывательное управление?
– Ты что, не знаешь, какая разница между МВД и КГБ?
– Никак нет, сэр.
– Чему же вас учили в Монтеррее, черт возьми?
– Русскому языку, сэр. И еще рассказывали немного про Советскую Армию.
– А здесь ты хоть чему-нибудь научился?
– Никак нет, сэр.
– Ну хорошо. Ты нам можешь пригодиться, поэтому кое-что тебе надо будет усвоить.
– Так точно, сэр.
– Так вот, к твоему сведению, два года назад МВД слегка подрезали крылышки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Из-под кипы книжек, посвященных игре в рулетку, он извлек какой-то толстый том, выпущенный Министерством обороны США в 1953 году, на обложке которого стояло "Orders and Medals of the USSR".
Я выхватил его у Савицкого и принялся сравнивать с нашей русской книгой. Это был один и тот же текст.
– Где ты это нашел? – спросил я.
– У нас в библиотеке. Еще когда лейтенант Куинн дала нам это задание, я подумал, что там может оказаться нечто подобное.
– Мы пробовали разобрать, что тут написано, – добавил Игнатьев, но нам это было не по зубам.
– Это, – сказал я, – перевод того самого текста, который мы должны перевести.
– Недурно, – сказал Савицкий.
– Ну, и что мы теперь понесем сдавать? – спросил Игнатьев. – Вот эту книгу?
– Вряд ли это было бы разумно, – заметил Савицкий.
– Можно переписать последние пятьдесят страниц, – сказал я.
– Огромная работа, – сказал Савицкий. – Может, попросить наших машинисток?
– А где мы возьмем деньги?
– У меня еще кое-что осталось в заначке от рулетки.
Мы отправились в машбюро и через полчаса договорились обо всем: десять машинисток берутся перепечатать книгу за два дня, каждая за двадцать пять долларов. Мы дали им триста тридцать страниц моего текста и последние пятьдесят страниц пентагоновского издания, слегка изменив некоторые выражения – чтобы никто не подумал, будто мы занимаемся плагиатом.
В тот день, когда надо было сдавать перевод, к нам в комнату вошла необъятных размеров женщина в военной форме. Она жевала резинку, которая лопалась у нее во рту пузырями, а в руках держала стопку машинописных листов.
– Вот, держите, – сказала она, протягивая нам аккуратно напечатанную рукопись. – Если еще будет какая работа – мы всегда пожалуйста.
Когда лейтенант Куинн увидела рукопись, ее глаза на мгновение перестали бегать, наполнившись слезами.
– Успели! – воскликнула она. – Все-таки успели! А я уж думала, что мы попадемся в собственные сети. Спасибо, огромное вам спасибо!
Через некоторое время она принесла нам чудесную красную розу в стакане, а заодно и новый текст для работы – "Знаки различия в Советских Вооруженных Силах". За какие-нибудь четверть часа мы нашли в библиотеке соответствующий перевод, выпущенный Военным ведомством еще в сорок четвертом году. Когда это дело было улажено, Игнатьев завел «Раймонду» и принялся порхать по комнате. Савицкий снова погрузился в свои вычисления, а я сидел и ума не мог приложить, чем занять те полтора года, которые мне осталось провести в этом сумасшедшем доме.
Сомнения мои, впрочем, вскоре разрешились. Два дня спустя меня вызвал капитан Уолтерс.
– Дейвис, – сказал он, – я наблюдал за тобой на тренировках. Удар у тебя стал покрепче, в скорости ты прибавил да и в весе тоже. И все-таки я не уверен, что ты сможешь играть в нашей лиге.
– Надеюсь, что я буду продолжать набирать форму, сэр.
– Посмотрим, посмотрим. Но ты был какой-то вялый последнее время.
– Я мало спал, сэр. Срочный перевод. Приходилось работать по ночам.
– Да-да, я знаю. Лейтенант Куинн сказала мне, что твой перевод даже не надо редактировать, а можно прямо печатать.
– Рад это слышать, сэр.
– Так, значит, переводами тебя больше не донимают. Поэтому, кстати, я тебя и вызвал. Тут пришел запрос от капитана Мак-Минза из следственного отдела. Настаивает на твоей кандидатуре. Похоже, придется тебя туда перевести. Но учти, что бы тебя там ни заставляли делать, это не должно мешать футболу.
– Слушаюсь, сэр.
С капитаном Мак-Минзом я еще не встречался. Источники в большей части жили в домике, стоявшем где-то в глубине леса, и видели мы их редко – как, впрочем, и тех, кто с ними работал. Я решил, что капитану Мак-Минзу полагается представляться так же, как всем другим офицерам, и, войдя, отрапортовал:
– Специалист третьего разряда Дэйвис прибыл в ваше распоряжение, сэр.
– Не может быть, – сказал капитан Мак-Минз. – Присаживайтесь, Дэйвис.
Он внимательно оглядел меня с головы до ног – совсем как в свое время капитан Уолтерс, – и я было подумал, что он тоже ищет игроков в футбольную команду.
– Слышал, что вы перевели "Ордена и медали СССР", да так здорово, что и редактировать не нужно? И наверное, вам, трем знатокам русского языка, пришлось вкалывать день и ночь?
– Так точно, сэр.
Улыбка медленно сползла с лица капитана Мак-Минза, уступив место грозному выражению.
– Вранье, – отрезал он. – Те двое по-русски вообще ни в зуб ногой, так что вы взяли и содрали все к чертовой матери с перевода пятьдесят третьего года. Ну, так или не так?
Я уже был готов ответить, что нет, не так, но вовремя сообразил, что это легко можно проверить.
– Так, сэр, – сказал я.
– А тебе известно, где ты находишься?
– В следственном отделе, сэр.
– "В следственном отделе, в следственном отделе", – передразнил он. – А что такое следственный отдел – ты знаешь?
– Никак нет, сэр. Наверное, это отдел, где ведут следствие, сэр.
– Тонкое наблюдение. Ты, я вижу, прирожденный разведчик. Так я тебе расскажу, если не знаешь. Наш отдел и весь этот говенный лагерь – две разные вещи. Мы тут свое дело знаем и даром хлеб не едим. Правило номер один: никогда мне не лгать. Поймаю на вранье – мигом очутишься в рядовых. Понятно?
– Так точно, сэр.
– А теперь скажи – что ты думаешь о лагере "Кэссиди"?
– Насколько я могу судить, сэр, он ниже всякой критики.
– Ты тут видел хоть одного знающего человека?
– Игнатьев понимает в балете, а Савицкий – в рулетке. Но в том смысле, в котором вы спрашиваете, сэр, – нет, не видел. Разрешите спросить, сэр, – как вы узнали про перевод?
– Это моя работа – знать обо всем, что здесь творится.
– А кому-нибудь еще известно про перевод?
– Не думаю. Так что, как видишь, весь этот лагерь – сплошная помойка, – весь, кроме нас, а у нас, скажу я тебе, дело поставлено солидно. Что ты знаешь про разведку?
– Ничего, сэр.
– Наверно, так оно и есть, но все же проверим. Кто такой Сергей Круглов?
– Не знаю, сэр.
– Я буду спрашивать, а ты скажешь, когда попадется что-нибудь знакомое. Иван Серов? Лубянка? ГРУ? КГБ? МВД?
– Про МВД я слышал, сэр.
– И что это такое?
– Советское разведывательное управление?
– Ты что, не знаешь, какая разница между МВД и КГБ?
– Никак нет, сэр.
– Чему же вас учили в Монтеррее, черт возьми?
– Русскому языку, сэр. И еще рассказывали немного про Советскую Армию.
– А здесь ты хоть чему-нибудь научился?
– Никак нет, сэр.
– Ну хорошо. Ты нам можешь пригодиться, поэтому кое-что тебе надо будет усвоить.
– Так точно, сэр.
– Так вот, к твоему сведению, два года назад МВД слегка подрезали крылышки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125