Город рос, расширялся с каждым годом, с каждым веком. Его центр перемещался
к югу. Социалистический город, наполненный светом и зеленью, тянулся к
Пулкову, а затем и к Пушкину, пока не впитал их в себя. Старые кварталы
Выборгской и Петроградской сторон, Васильевского острова и района Невского
проспекта все больше становились далекой окраиной. Дома ветшали, сносились,
и на их месте разбивались сады и скверы.
Но люди зорко следили за историческими и художественными зданиями
города, не давали им разрушаться. И постепенно каждое из них окружилось
зеленью садов и осталось стоять в величавом одиночестве.
Так возник Октябрьский парк - грандиозный по величин памятник старины,
музей истории зодчества, скульптуры и великих событий прошлого.
Волгину не нужно было спрашивать об этом у своих спутников. Он знал,
что не ошибается, что именно так и происходило на самом деле. Это был
естественный путь, начало которому положило его время.
Еще находясь в воздухе, над городом, он почувствовал, что то, что
увидят его глаза на Земле, будет во много раз более красивым,
величественным и строгим, чем было раньше.
Ленинград всегда, единственный из всех городов на Земле, поражал людей
строгой красотой своей архитектуры. Недаром лучшие зодчие всех времен
вложили в него силу своего могучего гения. Но их творения часто проигрывали
из-за близкого соседства посредственных зданий. Непревзойденные шедевры
ансамблей Дворцовой площади, Марсова поля, Казанского собора,
Александрийского театра и площади Декабристов терялись в массе тесно
обступивших их жилых домов. Их нельзя было охватить глазом, как одно целое,
прочувствовать в полной мере замысел их создателей. Теперь, словно
сбросившие с себя оковы, окруженные зеленым фоном вековых деревьев, они
должны были предстать перед Волгиным во всем своем величии, в цельной и
законченной красоте.
Он видел их сверху, и ему казалось, что никогда еще старый Ленинград
не был столь прекрасен. Отсутствия привычных улиц не замечалось. Главнейшие
из них легко угадывались в линиях широких аллей, пересекавших парк во всех
направлениях.
Волгину чудилось что-то знакомое в новом облике города. Будто он уже
видел подобную картину в прежней своей жизни. Но где?
Потом он вспомнил.
Екатерининский парк в Пушкине, Архитектурно-парковый ансамбль
Павловска. Так же, как теперь в самом Ленинграде, в зелени прятались там
дворцы и павильоны работы Кваренги, Растрелли, Стасова и Росси. И как
чарующе выглядели они в рамке деревьев!
Волгину захотелось пролететь низко над землей, над самой землей - не
выше одного метра - вдоль бывшего Невского проспекта от места, где была
площадь Восстания, до Невы.
Он оглянулся, чтобы сказать об этом Владилену, но арелет вдруг плавно
повернул вправо и пошел вниз. Как мог Владилен услышать мысль Волгина?...
Взгляд, брошенный Владиленом на Мэри, и недоуменное пожатие плеч
девушки - молчаливый отрицательный ответ - показали Волгину, что его
спутники здесь ни при чем. Потом они оба посмотрели на Волгина и улыбнулись
одобрительно.
И он понял, что арелет изменил направление полета по его "приказу".
Желание вылилось в отчетливый импульс, и чувствительные приборы
среагировали на него.
- Извини, что я вмешался в управление, - сказал Волгин. - Но прими
меры, а то мы врежемся в землю.
- Раз начал, продолжай! - засмеялся Владилен.
Арелет полого опускался. Земля приближалась.
- Я не знаю, что надо делать! - взмолился Волгин.
- Ничего не надо. Лети куда хочешь, - сказала Мэри, подчеркивая
последнее слово.
- И ничего не бойся, - добавил Владилен. - Арелет никогда не упадет.
В принципе Волгин знал, как он должен действовать. Люций не раз
объяснял ему, что арелет повинуется не мыслям, а желаниям которые,
независимо от воли человека, сами создавали в мозгу нужный биоток. И хотя
все это звучало для Волгина как китайская грамота, он прошел уже школу
биотехнической автоматики в доме Мунция и, правда смутно, но уловил разницу
между прямой мыслью и тем, что Люций называл "желанием".
Летчики-истребители двадцатого века добивались полного слияния с
машиной, автоматического выполнения нужного маневра. И лучшие из них
достигали такого совершенства, что мышцы их рук и ног работали как бы сами
по себе, не требуя постоянного контроля мыслью летчика. Чем меньше думал
такой летчик о том, как выполнить тот или иной маневр, тем послушнее была
его машина.
В арелете мышечные усилия не были нужны. Машину вел автомат. Но, в
отличие от автопилота, он беспрекословно и с молниеносной быстротой
подчинялся любому желанию человека, сидящего в машине. Достаточно было
захотеть, и арелет тотчас же менял направление полета, скорость и высоту.
Но если человек не проявлял никаких желаний (он мог даже спать),
автоматы вели машину сами, чутко реагируя на любые природные препятствия
или помехи. Столкновения двух неуправляемых арелетов не могло произойти.
"Пилоты" в сотые доли секунды могли "сговориться" между собой, и поворот
при встрече никогда не произошел бы в одну сторону.
Без воли человека машина летела бы бесконечно долго по раз принятому
направлению. Энергия, приводящая ее в движение, не могла истощиться, ее
давали бесчисленные станции, расположенные всюду и создававшие в воздухе
вокруг всей Земли непрерывное энергетическое поле. Толщина этого поля
достигала тридцати километров, и в этой насыщенной энергией атмосфере
арелеты могли летать куда и сколько угодно. Антигравитационный слой у
нижней стенки машины почти лишал веса как ее, так и пассажиров.
Остановленный и предоставленный самому себе арелет медленно опускался на
землю и касался ее незаметно, без малейшего толчка.
Но если человек, в силу каких-либо причин, направил бы арелет на
полной скорости прямо в землю, машина вышла бы из повиновения. Контрольный
прибор моментально отключал связь авторов с летчиком. В этом случае,
которого, кстати сказать, никогда еще не произошло, арелет приземлился бы в
первом попавшемся месте, и для того чтобы снова восстановить связь,
пришлось бы отправить машину на изготовивший ее завод.
Хорошо зная, что полет всегда и во всех случаях совершенно безопасен,
Владилен, не колеблясь, предоставил Волгину действовать как ему вздумается.
И он, и Мэри выключили из сознания все мысли о пути машины, чтобы не мешать
Волгину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120