Одно то, что моим вопросом
занялся Совет науки достаточно показательно. Возможно, что я не понимаю
чего-нибудь это даже наверное так, но мне после прожитой жизни, а она
кажется мне совсем недавней, после всего, что мне пришлось пережить странно
слышать, что все человечество занималось вопросом, как я буду переживать
свое возвращение к жизни. Может быть, когда я разберусь и привыкну к новым
условиям и новым отношениям между людьми, я пойму это. В конце концов ваш
мир - это прямое следствие нашей борьбы и усилий, и я буду рад увидеть его
и приветствовать ваших людей от имени их далеких предков. С помощью вас и
ваших друзей, которые, я верю, являются и моими друзьями, я найду себе
место в вашей жизни. Так что отбросьте вес ваши сомнения. На мою долю
выпала очень странная, необычайная судьба, и хотел бы я испытать ее или
нет - не играет никакой роли. Вы вернули меня к жизни по решению всего
человечества, так могу ли я, коммунист, протестовать против этого? Конечно,
нет. Я горжусь, что послужил науке, и этого сознания мне достаточно
Конечно, мне тяжело, что все люди, которых я знал, все, к чему я привык,
исчезло с лица Земли. Горечь этой разлуки я пережил только что и больше
никогда не буду говорить об этом. Начнем новую жизнь. В одном ваш отец
прав: прежде чем войти в мир, мне нужно провести у него некоторое время.
Отвезите меня к нему, это удачная мысль. Я хочу прочесть книги по истории
человечества за эти две тысячи лет и, насколько это возможно для меня,
ознакомиться с достижениями науки и техники хотя бы в общих чертах. И,
разумеется, прежде всего надо изучить современный язык. Все это потребует
времени. Мне не хотелось бы появиться в мире среди людей, прежде чем я вес
это проделаю. То, что ваш отек историк, очень счастливое для меня
обстоятельство. А он сам сможет многое почерпнуть из разговора со мной. Я -
участник и очевидец многих событий, о которых он мог только читать в
книгах. У нас найдется о чем поговорить.
- Я счастлив, что вы так просто смотрите на вещи, - сказал Люций. - На
вашем месте я был бы потрясен гораздо сильнее.
- Это потому, что вы не закалены самой жизнью, - ответил Волгин. - Но
вы ошибаетесь, если думаете, что меня не поразил ваш рассказ. Ваши слова
меня глубоко взволновали, но за эти три часа я успокоился. Жизнь в мое
время была суровой школой. Теперь, по-видимому, этого нет. Вам ничто не
угрожает. Ничто не может изменить спокойного течения вашей жизни, я говорю
о жизни человечества в целом, а не об отдельном человеке. Нужда, голод,
болезни, война, внезапные смерти - все, что веками терзало человечество,
вам, вероятно, совершенно неизвестно.
- Вы правы и не правы, Дмитрий. Нам действительно не угрожает то, что
вы сейчас перечислили. Но борьба с природой еще далеко не окончена. Когда
вы ознакомитесь с нашей жизнью, то увидите, что мы живем не так спокойно,
как вам кажется после моего рассказа. Но наши заботы и тревоги совсем не
тс, что были у ваших современников
- Это безусловно, - сказал Волгин, - и закономерно. Я хочу выйти
отсюда и увидеть ваш мир. Надеюсь, что этот разговор вас успокоил и вы не
будете больше терзать свою совесть. Десять лет своей жизни отдали вы, чтобы
вернуть жизнь мне. Могу ли я не ценить этого?
Он протянул руку. Люций порывисто схватил се.
- Спасибо вам, Дмитрий! - сказал он. - Вы сняли с меня большую
тяжесть. В течение столетий люди постепенно привыкли больше всего уважать
человека и его свободную волю. Сознание, что мы распорядились вами без
вашего согласия, угнетало меня, несмотря на решение, вынесенное Советом.
- Я понимаю. В мое время только у нас, в Советском Союзе, люди думали
о других людях. Теперь это происходит по всей Земле. Так и должно было
случиться, мы знали об этом еще в двадцатом веке. Я счастлив, что история
шла тем путем, в котором мы не сомневались. А после моей смерти были на
Земле войны?
Люций улыбнулся. Он с радостью видел, что лицо Волгина несколько
оживилось, утратив свою каменную неподвижность. Он ответил веселым голосом:
- Вашим вопросам, Дмитрий, не будет конца. Так мы никогда не выйдем
отсюда. Одевайтесь и покинем это помещение, которое вам так надоело. Вы все
узнаете постепенно, от людей, которые больше меня знают о том, что вас
интересует. Любой ученый будет рад объяснить вам все, что вы пожелаете. Все
человечество ждет вас нетерпением. Вы самый известный человек на Земле.
Волгин невольно засмеялся. Слова Люция, к его удивлению доставили ему
что-то вроде удовольствия.
"Интересно, - подумал он, - сохранилось ли у людей чувство тщеславия?
Если судить по тому, что у них исчезли из обихода фамилии, то вряд ли".
Он стал быстро одеваться. Случайно его взгляд остановился на ясно
видимом шраме с левой стороны груди. Шрам, которого раньше не было, давно
интересовал его, но на вопрос об этом Люций ни разу не захотел ответить.
- Может быть, сейчас, - спросил Волгин, - вы объясните мне, откуда у
меня этот шрам?
- Я уже говорил вам, что отвечу на любой вопрос, если только он в моей
компетенции Это след операции, но он скоро совсем исчезнет. Полтора года вы
лежали без сердца, которое Ио реставрировал отдельно от остального тела.
Он сказал это спокойно, с таким выражением, как будто ничего
особенного здесь не было, но Волгин почувствовал сильное волнение.
Пропасть, отделявшая этот мир от его прежнего, предстала вдруг перед ним во
всей своей необъятности.
"Мне надо привыкать к таким вещам, - подумал он. - То, что казалось
немыслимым в двадцатом веке, теперь естественно. Подобные сюрпризы будут
встречаться на каждом шагу"
Одевшись, Волгин посмотрел в зеркало, которое оказалось висящим возле
его постели. Он остался доволен своей внешностью Своеобразный костюм
девятого века шел ему. Только борода, выросшая за это время и сильно
изменившая лицо, была ему неприятна.
- Я не хотел бы выходить отсюда в таком виде, - сказал он. - Нет ли у
вас бритвы?
Люций протянул ему какой-то предмет, ничем не напоминавший бритву. Это
была ручка, сделанная как будто из пластмассы На се конце помещался
маленький валик из того же материала.
- Что это такое? - спросил Волгин, с интересом рассматривая совершенно
незнакомую ему вещь.
- То, что вы просили, - ответил Люций - Бритва. Правда, у нас она
носит другое название. Я специально запомнил слово "бритва", предвидя ваш
вопрос.
- В наше время, - сказал Волгин, - такая вещь никак не называлась,
потому что у нас таких не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
занялся Совет науки достаточно показательно. Возможно, что я не понимаю
чего-нибудь это даже наверное так, но мне после прожитой жизни, а она
кажется мне совсем недавней, после всего, что мне пришлось пережить странно
слышать, что все человечество занималось вопросом, как я буду переживать
свое возвращение к жизни. Может быть, когда я разберусь и привыкну к новым
условиям и новым отношениям между людьми, я пойму это. В конце концов ваш
мир - это прямое следствие нашей борьбы и усилий, и я буду рад увидеть его
и приветствовать ваших людей от имени их далеких предков. С помощью вас и
ваших друзей, которые, я верю, являются и моими друзьями, я найду себе
место в вашей жизни. Так что отбросьте вес ваши сомнения. На мою долю
выпала очень странная, необычайная судьба, и хотел бы я испытать ее или
нет - не играет никакой роли. Вы вернули меня к жизни по решению всего
человечества, так могу ли я, коммунист, протестовать против этого? Конечно,
нет. Я горжусь, что послужил науке, и этого сознания мне достаточно
Конечно, мне тяжело, что все люди, которых я знал, все, к чему я привык,
исчезло с лица Земли. Горечь этой разлуки я пережил только что и больше
никогда не буду говорить об этом. Начнем новую жизнь. В одном ваш отец
прав: прежде чем войти в мир, мне нужно провести у него некоторое время.
Отвезите меня к нему, это удачная мысль. Я хочу прочесть книги по истории
человечества за эти две тысячи лет и, насколько это возможно для меня,
ознакомиться с достижениями науки и техники хотя бы в общих чертах. И,
разумеется, прежде всего надо изучить современный язык. Все это потребует
времени. Мне не хотелось бы появиться в мире среди людей, прежде чем я вес
это проделаю. То, что ваш отек историк, очень счастливое для меня
обстоятельство. А он сам сможет многое почерпнуть из разговора со мной. Я -
участник и очевидец многих событий, о которых он мог только читать в
книгах. У нас найдется о чем поговорить.
- Я счастлив, что вы так просто смотрите на вещи, - сказал Люций. - На
вашем месте я был бы потрясен гораздо сильнее.
- Это потому, что вы не закалены самой жизнью, - ответил Волгин. - Но
вы ошибаетесь, если думаете, что меня не поразил ваш рассказ. Ваши слова
меня глубоко взволновали, но за эти три часа я успокоился. Жизнь в мое
время была суровой школой. Теперь, по-видимому, этого нет. Вам ничто не
угрожает. Ничто не может изменить спокойного течения вашей жизни, я говорю
о жизни человечества в целом, а не об отдельном человеке. Нужда, голод,
болезни, война, внезапные смерти - все, что веками терзало человечество,
вам, вероятно, совершенно неизвестно.
- Вы правы и не правы, Дмитрий. Нам действительно не угрожает то, что
вы сейчас перечислили. Но борьба с природой еще далеко не окончена. Когда
вы ознакомитесь с нашей жизнью, то увидите, что мы живем не так спокойно,
как вам кажется после моего рассказа. Но наши заботы и тревоги совсем не
тс, что были у ваших современников
- Это безусловно, - сказал Волгин, - и закономерно. Я хочу выйти
отсюда и увидеть ваш мир. Надеюсь, что этот разговор вас успокоил и вы не
будете больше терзать свою совесть. Десять лет своей жизни отдали вы, чтобы
вернуть жизнь мне. Могу ли я не ценить этого?
Он протянул руку. Люций порывисто схватил се.
- Спасибо вам, Дмитрий! - сказал он. - Вы сняли с меня большую
тяжесть. В течение столетий люди постепенно привыкли больше всего уважать
человека и его свободную волю. Сознание, что мы распорядились вами без
вашего согласия, угнетало меня, несмотря на решение, вынесенное Советом.
- Я понимаю. В мое время только у нас, в Советском Союзе, люди думали
о других людях. Теперь это происходит по всей Земле. Так и должно было
случиться, мы знали об этом еще в двадцатом веке. Я счастлив, что история
шла тем путем, в котором мы не сомневались. А после моей смерти были на
Земле войны?
Люций улыбнулся. Он с радостью видел, что лицо Волгина несколько
оживилось, утратив свою каменную неподвижность. Он ответил веселым голосом:
- Вашим вопросам, Дмитрий, не будет конца. Так мы никогда не выйдем
отсюда. Одевайтесь и покинем это помещение, которое вам так надоело. Вы все
узнаете постепенно, от людей, которые больше меня знают о том, что вас
интересует. Любой ученый будет рад объяснить вам все, что вы пожелаете. Все
человечество ждет вас нетерпением. Вы самый известный человек на Земле.
Волгин невольно засмеялся. Слова Люция, к его удивлению доставили ему
что-то вроде удовольствия.
"Интересно, - подумал он, - сохранилось ли у людей чувство тщеславия?
Если судить по тому, что у них исчезли из обихода фамилии, то вряд ли".
Он стал быстро одеваться. Случайно его взгляд остановился на ясно
видимом шраме с левой стороны груди. Шрам, которого раньше не было, давно
интересовал его, но на вопрос об этом Люций ни разу не захотел ответить.
- Может быть, сейчас, - спросил Волгин, - вы объясните мне, откуда у
меня этот шрам?
- Я уже говорил вам, что отвечу на любой вопрос, если только он в моей
компетенции Это след операции, но он скоро совсем исчезнет. Полтора года вы
лежали без сердца, которое Ио реставрировал отдельно от остального тела.
Он сказал это спокойно, с таким выражением, как будто ничего
особенного здесь не было, но Волгин почувствовал сильное волнение.
Пропасть, отделявшая этот мир от его прежнего, предстала вдруг перед ним во
всей своей необъятности.
"Мне надо привыкать к таким вещам, - подумал он. - То, что казалось
немыслимым в двадцатом веке, теперь естественно. Подобные сюрпризы будут
встречаться на каждом шагу"
Одевшись, Волгин посмотрел в зеркало, которое оказалось висящим возле
его постели. Он остался доволен своей внешностью Своеобразный костюм
девятого века шел ему. Только борода, выросшая за это время и сильно
изменившая лицо, была ему неприятна.
- Я не хотел бы выходить отсюда в таком виде, - сказал он. - Нет ли у
вас бритвы?
Люций протянул ему какой-то предмет, ничем не напоминавший бритву. Это
была ручка, сделанная как будто из пластмассы На се конце помещался
маленький валик из того же материала.
- Что это такое? - спросил Волгин, с интересом рассматривая совершенно
незнакомую ему вещь.
- То, что вы просили, - ответил Люций - Бритва. Правда, у нас она
носит другое название. Я специально запомнил слово "бритва", предвидя ваш
вопрос.
- В наше время, - сказал Волгин, - такая вещь никак не называлась,
потому что у нас таких не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120