Способны ли Люций, Ио, Мэри понять суровую
необходимость, руководившую им?
- Я давно хотел спросить вас, - сказал он, - не кажется ли вам
чудовищной причина награждения меня этой звездой?
- Чудовищной? - удивился Ио. - Нет, нисколько. Великая Отечественная
война первого века коммунистической эры была для твоей страны справедливым
делом. И она имела громадное значение для всей последующей истории
человечества. Мы знаем и понимаем все, что произошло тогда. Ты и многие
другие кроме тебя, весь ваш народ не по своей воле взялись за оружие. У вас
было иного выхода, как только уничтожать захватчиков. И чел век,
принимавший участие, притом очень активное, в этой вой нам еще дороже.
- В том, что ты именно такой человек, - прибавил Люций, - нам повезло.
- Ну, со мной-то вам не особенно повезло, - улыбнулся Волгин. - Было
бы куда лучше, если бы на моем месте оказался какой-нибудь ученый
- Одевайся же! - сказал Люций. - Мэри и Владилен ждут тебя.
Волгин быстро оделся. Взяв в руки пояс, который, как ему только что
сказали, был антигравитационным, он удивился, что не чувствует стремления
этого куска материи подняться вверх. Ведь пояс должен был отталкиваться от
земли, а не притягиваться к ней?...
- Почему он не улетает, - спросил Волгин, - когда не надет на
человека?
- Потому что цепь не замкнута, - ответил Люций. Он взял из рук Волгина
пояс и застегнул. Пояс рванулся вверх, но Люций не выпускал его. Было ясно,
что предоставленный самому себе кусок материи мгновенно оказался бы у
потолка.
- Никогда не застегивай его, когда снимешь с себя, - сказал Люций.
Разъединив концы пояса, он протянул его Волгину.
- А это не страшно?
Ио и Люций засмеялись.
- Ты будешь чувствовать себя необычайно легко, - сказал Ио, - но
быстро привыкнешь. Ты увидишь, что усталость будет наступать гораздо реже.
Пересилив невольный страх, Волгин застегнул на себе пояс.
Как только он это сделал, чувство поразительной легкости овладело им.
Пояс ощутимо поднимал его над землей, но не настолько, чтобы ноги
отделились от пола Руки как будто потеряли вес.
В этот момент он понял причину удивлявшей его легкости, с какой ходили
все вокруг него. До этого он никак не мог понять, как могут люди такого
высокого роста и, следовательно, большого веса передвигаться, точно земля
не притягивает их.
- Мне кажется, - сказал он, - что я сейчас подпрыгну до потолка.
- Нет, - серьезно ответил Ио. - Пояс уменьшает вес верхней части
твоего тела в два раза. Некоторые люди носят пояса с коэффициентом действия
один-три, один-четыре и даже один-пять. Но для начала тебе достаточно и
двойного.
- А как отражается ношение пояса на работе внутренних органов тела,
например, сердца?
- Только положительно. Сердцу гораздо легче. Без этих поясов нашей
науке трудней было бы добиться двухсотлетней жизни для человека.
Они вернулись в столовую. Волгину казалось, что он на каждом шагу
подпрыгивает, и он спросил Владилена, так ли это.
- Ничуть, - ответил тот. - Ты ходишь, как все.
2
Арелет приближался к Ленинграду.
С волнением всматривался Волгин сквозь прозрачную стенку машины в
подернутую туманной дымкой даль горизонта.
В прежней жизни много раз случалось ему подъезжать к родному городу на
поезде, подлетать на самолете, и всегда он испытывал волнение. Так было и
сейчас, только неизмеримо сильнее
Великий город всегда казался Волгину отличным от других городов на
Земле.
Город Ленина! Колыбель Октябрьской революции! Как близки и понятны
были Волгину эти слова...
Понимают ли значение Ленинграда современные люди? Что говорит их
сердцу это гордое слово?
Может быть, для них город на Неве ничем не отличается от других? Может
быть, два тысячелетия изгладили воспоминания, такие свежие для Волгина?...
Нет, это было не так!
Волгин услышал, как Мэри сказала Владилену:
- Уже давно я не бывала здесь. Не правда ли, когда подлетаешь к
Ленинграду, испытываешь особое чувство.
- Да, - ответил Владилен. - И это вполне понятно. Именно здесь был
заложен фундамент истории человечества.
- Последних двух тысячелетий.
- О! Все, что было до Великой революции, кажется мне сплошным мраком.
Здесь зажегся первый луч света.
- И как ярко этот свет разгорелся теперь, - добавил Волгин Он понял,
что люди ничего не забыли. Человечество свято хранило память о славном
прошлом, и благодарность к тем, кто создавал и строил прекрасный мир, в
котором они жили, не угасала. Он и оба его спутника испытывали те же
чувства, различавшиеся толь ко неизбежным масштабом времени. Для них это
была история, незабываемая и волнующая. Для него - вчерашний день жизни.
Ленинград должен был вот-вот открыться. Арелет находил от города в
трехстах километрах. Владилен, управляющий машиной, все больше и больше
сбавлял скорость.
Молодой ученый отлично понимал, какие чувства волнуют Волгина. Он
заметил, что Дмитрий почти никакого внимания не обращал на те места, где
они пролетали. Когда раньше арелет, увеличив скорость до предела, поднялся
на большую высоту и подробности земной поверхности стали плохо различимы,
Дмитрий ос возражал против этого: его мысли явно были далеко, стремились
вперед - к тому, что ждало их в конце пути. Всеми помыслами он был уже в
Ленинграде, и только в Ленинграде.
Даже при средней скорости арелета города появлялись на горизонте,
оказывались прямо внизу и исчезали из виду с такой быстротой, что
рассмотреть их не было возможности. Владилен не хотел, чтобы Ленинград
оказался под ними раньше, чем Дмитрий почувствует и переживет его
появление. Он знал, что постепенное приближение к родине - это как раз то,
что нужно сейчас его другу.
И он "приказывал" арелету лететь все медленнее и медленнее.
Волгин заметил и понял этот маневр Он был благодарен Владилену за его
чуткость и внимательную заботу, но говорить сейчас слова благодарности был
не в состоянии.
Он умер во Франции, в Париже, и в час смерти его мысли рвались сюда, и
вот он оказался здесь, снова живой и здоровый, с воскресшей тоской по
родному городу.
Каким он увидит его?
Был на Земле "вечный город". И грандиозные постройки этого города,
полуразрушенные неумолимым ходом времени, Волгин видел своими глазами.
Амфитеатр Колизея, построенного в восемьдесят втором году христианской эры,
наполовину сохранился к двадцатому веку. Но не существовало ни одного
здания, которое смогло бы полностью сохраниться за два тысячелетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
необходимость, руководившую им?
- Я давно хотел спросить вас, - сказал он, - не кажется ли вам
чудовищной причина награждения меня этой звездой?
- Чудовищной? - удивился Ио. - Нет, нисколько. Великая Отечественная
война первого века коммунистической эры была для твоей страны справедливым
делом. И она имела громадное значение для всей последующей истории
человечества. Мы знаем и понимаем все, что произошло тогда. Ты и многие
другие кроме тебя, весь ваш народ не по своей воле взялись за оружие. У вас
было иного выхода, как только уничтожать захватчиков. И чел век,
принимавший участие, притом очень активное, в этой вой нам еще дороже.
- В том, что ты именно такой человек, - прибавил Люций, - нам повезло.
- Ну, со мной-то вам не особенно повезло, - улыбнулся Волгин. - Было
бы куда лучше, если бы на моем месте оказался какой-нибудь ученый
- Одевайся же! - сказал Люций. - Мэри и Владилен ждут тебя.
Волгин быстро оделся. Взяв в руки пояс, который, как ему только что
сказали, был антигравитационным, он удивился, что не чувствует стремления
этого куска материи подняться вверх. Ведь пояс должен был отталкиваться от
земли, а не притягиваться к ней?...
- Почему он не улетает, - спросил Волгин, - когда не надет на
человека?
- Потому что цепь не замкнута, - ответил Люций. Он взял из рук Волгина
пояс и застегнул. Пояс рванулся вверх, но Люций не выпускал его. Было ясно,
что предоставленный самому себе кусок материи мгновенно оказался бы у
потолка.
- Никогда не застегивай его, когда снимешь с себя, - сказал Люций.
Разъединив концы пояса, он протянул его Волгину.
- А это не страшно?
Ио и Люций засмеялись.
- Ты будешь чувствовать себя необычайно легко, - сказал Ио, - но
быстро привыкнешь. Ты увидишь, что усталость будет наступать гораздо реже.
Пересилив невольный страх, Волгин застегнул на себе пояс.
Как только он это сделал, чувство поразительной легкости овладело им.
Пояс ощутимо поднимал его над землей, но не настолько, чтобы ноги
отделились от пола Руки как будто потеряли вес.
В этот момент он понял причину удивлявшей его легкости, с какой ходили
все вокруг него. До этого он никак не мог понять, как могут люди такого
высокого роста и, следовательно, большого веса передвигаться, точно земля
не притягивает их.
- Мне кажется, - сказал он, - что я сейчас подпрыгну до потолка.
- Нет, - серьезно ответил Ио. - Пояс уменьшает вес верхней части
твоего тела в два раза. Некоторые люди носят пояса с коэффициентом действия
один-три, один-четыре и даже один-пять. Но для начала тебе достаточно и
двойного.
- А как отражается ношение пояса на работе внутренних органов тела,
например, сердца?
- Только положительно. Сердцу гораздо легче. Без этих поясов нашей
науке трудней было бы добиться двухсотлетней жизни для человека.
Они вернулись в столовую. Волгину казалось, что он на каждом шагу
подпрыгивает, и он спросил Владилена, так ли это.
- Ничуть, - ответил тот. - Ты ходишь, как все.
2
Арелет приближался к Ленинграду.
С волнением всматривался Волгин сквозь прозрачную стенку машины в
подернутую туманной дымкой даль горизонта.
В прежней жизни много раз случалось ему подъезжать к родному городу на
поезде, подлетать на самолете, и всегда он испытывал волнение. Так было и
сейчас, только неизмеримо сильнее
Великий город всегда казался Волгину отличным от других городов на
Земле.
Город Ленина! Колыбель Октябрьской революции! Как близки и понятны
были Волгину эти слова...
Понимают ли значение Ленинграда современные люди? Что говорит их
сердцу это гордое слово?
Может быть, для них город на Неве ничем не отличается от других? Может
быть, два тысячелетия изгладили воспоминания, такие свежие для Волгина?...
Нет, это было не так!
Волгин услышал, как Мэри сказала Владилену:
- Уже давно я не бывала здесь. Не правда ли, когда подлетаешь к
Ленинграду, испытываешь особое чувство.
- Да, - ответил Владилен. - И это вполне понятно. Именно здесь был
заложен фундамент истории человечества.
- Последних двух тысячелетий.
- О! Все, что было до Великой революции, кажется мне сплошным мраком.
Здесь зажегся первый луч света.
- И как ярко этот свет разгорелся теперь, - добавил Волгин Он понял,
что люди ничего не забыли. Человечество свято хранило память о славном
прошлом, и благодарность к тем, кто создавал и строил прекрасный мир, в
котором они жили, не угасала. Он и оба его спутника испытывали те же
чувства, различавшиеся толь ко неизбежным масштабом времени. Для них это
была история, незабываемая и волнующая. Для него - вчерашний день жизни.
Ленинград должен был вот-вот открыться. Арелет находил от города в
трехстах километрах. Владилен, управляющий машиной, все больше и больше
сбавлял скорость.
Молодой ученый отлично понимал, какие чувства волнуют Волгина. Он
заметил, что Дмитрий почти никакого внимания не обращал на те места, где
они пролетали. Когда раньше арелет, увеличив скорость до предела, поднялся
на большую высоту и подробности земной поверхности стали плохо различимы,
Дмитрий ос возражал против этого: его мысли явно были далеко, стремились
вперед - к тому, что ждало их в конце пути. Всеми помыслами он был уже в
Ленинграде, и только в Ленинграде.
Даже при средней скорости арелета города появлялись на горизонте,
оказывались прямо внизу и исчезали из виду с такой быстротой, что
рассмотреть их не было возможности. Владилен не хотел, чтобы Ленинград
оказался под ними раньше, чем Дмитрий почувствует и переживет его
появление. Он знал, что постепенное приближение к родине - это как раз то,
что нужно сейчас его другу.
И он "приказывал" арелету лететь все медленнее и медленнее.
Волгин заметил и понял этот маневр Он был благодарен Владилену за его
чуткость и внимательную заботу, но говорить сейчас слова благодарности был
не в состоянии.
Он умер во Франции, в Париже, и в час смерти его мысли рвались сюда, и
вот он оказался здесь, снова живой и здоровый, с воскресшей тоской по
родному городу.
Каким он увидит его?
Был на Земле "вечный город". И грандиозные постройки этого города,
полуразрушенные неумолимым ходом времени, Волгин видел своими глазами.
Амфитеатр Колизея, построенного в восемьдесят втором году христианской эры,
наполовину сохранился к двадцатому веку. Но не существовало ни одного
здания, которое смогло бы полностью сохраниться за два тысячелетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120