Я возьму с
собой запасной ключ, но перед тем, как войти, я предупрежу вас, чтобы
избежать всяких досадных недоразумений. Если я постучу три раза, значит,
что-то случилось, и я пришел не один. Если опасность будет близко, я
стукну еще три раза. Вы запомнили?
Вместо ответа Монк презрительно усмехнулся и фыркнул.
- Обходите дом каждую четверть часа, и каждый раз тщательно
осматривайте окна и двери. Проверяйте, надежно ли они заперты.
- Еще чего! - резкий голос телохранителя подчеркивал грубость его
реплики - американец явно искал ссоры с Холлораном.
- Выполняйте распоряжения, - спокойно сказал ему Холлоран. - Я
вернусь примерно через час. Если кто-то будет звонить, оставьте мне
записку. Вы запомнили, что я сказал?
- Вы считаете меня ослом, Холлоран?
- Вы сами знаете об этом не хуже меня.
Монк сделал глубокий вдох; нагнув голову, словно разъяренный бык,
грозящий тореадору своими рогами, и расправив плечи во всю ширину, он
сделал шаг к Холлорану, но тут же остановился, словно споткнувшись -
холодный, тяжелый, прямой взгляд его противника заставил американца
замереть в напряженной позе.
Холлоран прошел мимо Монка и отпер одну створку входной двери. Выходя
наружу, он вздрогнул от порыва холодного ветра. На секунду ему показалось,
что наступающее лето сменилось первым зимним заморозком. Обернувшись, он
громко приказал американцу запереть дверь и вынуть ключ из замка, и, сойдя
со ступенек крыльца, шагнул на дорожку.
Похолодало, но ночное небо было чистым. Ущербная луна висела низко
над горизонтом. С другой стороны набегали грозовые тучи. Склоны холмов и
озеро казались темно-серыми; на их фоне чернели расплывчатые очертания
деревьев и кустов. Озеро было на удивление спокойным - даже малейшая рябь
не набегала на его чистую гладь, хотя ветви деревьев качались на ветру, и
трава шелестела, наклоняясь к земле.
Холлоран сел за руль "Мерседеса", положив черную сумку на
пассажирское сиденье рядом с собой. Включив мотор, он тронулся прочь от
дома; под шинами заскрипел гравий, ровный свет фар падал на дорогу
впереди. Плавно разворачивая машину, он взглянул на заброшенный сад -
деревья, когда-то аккуратно подстриженные в виде правильных фигур, теперь
имели сходство с чудовищами, порожденными воображением
художника-сюрреалиста. Истерзанные ножницами садовника ветви напоминали
скрюченные, бесформенные конечности, которые тянулись к старинному
особняку - словно застывшие в немой сцене мученики простирали к дому свои
истерзанные руки.
Холлоран свернул на дорогу, ведущую к главным воротам усадьбы. Вскоре
машина въехала в лес; лучи фар освещали стволы деревьев, пробиваясь сквозь
густой низкий подлесок. Холлоран поглядывал по сторонам, следя за дорогой
и придорожными кустами, ожидая, что вот-вот в зарослях промелькнут силуэты
шакалов, но сейчас звери не подходили близко к дороге. Холлоран невольно
вздрогнул, услышав резкий треск, раздавшийся почти над его самым ухом. Он
повернул голову - ветка, которую зацепила машина, еще качалась. Едва
заметным поворотом руля он вывел "Мерседес" на середину пустой дороги - до
сих пор автомобиль двигался вдоль обочины.
За последним поворотом показались железные ворота усадьбы - до них
оставалось не более нескольких сотен метров абсолютно прямой, ровной
дороги. Холлоран снял ногу с педали акселератора. Фары осветили узорную
чугунную решетку, и Холлоран приглушил их свет. Он нажал на тормоз, и
машина медленно подъехала к сторожке у ворот.
"Мерседес" свернул в старую, неровную колею, и, несколько раз
покачнувшись на неровной тропинке, остановился перед старым двухэтажным
зданием. Холлоран выключил фары и заглушил мотор.
Дом был погружен во тьму. Ни луча, ни малейшего отблеска света не
пробивалось сквозь темные, давно не мытые оконные стекла. Холлоран
подождал еще несколько минут, наблюдая за домом из машины - в этот ночной
час сторожка показалась ему еще более угрюмой и мрачной, словно последние
живые существа покинули ее много лет назад.
Дом не подавал никаких признаков жизни. Но это отнюдь не означало,
что внутри никого нет!
Не включая свет в кабине "Мерседеса", Холлоран чуть нагнулся над
передним пассажирским сидением, где стояла его черная сумка. Расстегнув ее
застежку-"молнию", он нащупал короткоствольный автоматический пистолет,
приподняв его всего на несколько сантиметров над дном сумки. Убедившись в
том, что оружие не зацепилось за подкладку сумки и его можно быстро
вытащить в случае необходимости, он бережно уложил автоматический пистолет
обратно и взялся за ручку дверцы "Мерседеса".
Ветер растрепал его волосы, когда он вылез из кабины, всматриваясь в
окна второго этажа здания. Луна чуть показывалась из-за крыши дома; фасад
сторожки, на который не падал ни один тусклый луч, казался темным провалом
в неизвестный мир; прямоугольники слепых окон были едва различимы на фоне
кирпичных стен.
Холлоран снова ощутил на себе взгляд того, кто скрывался в
заброшенной сторожке. Крепко сжав в руке сумку с автоматическим
пистолетом, он скрылся во мраке тени, которую отбрасывал двухэтажный дом.
Телефонный звонок застал Чарльза Матера за просмотром разных газет и
журналов. Тот, кто позвонил Плановику в поздний воскресный час, избавил
его от неприятного занятия: Матер просматривал криминальную хронику
британских и иностранных периодических изданий, выискивая сообщения о
вылазках террористов - как одиночек, так и различных группировок и
незаконных формирований. Неспособность правительств разных стран
справиться с этими бандитами, несмотря на неоднократные заявления о
решительных мерах, предпринятых в целях борьбы с терроризмом, и клятвенные
обещания некоторых высокопоставленных лиц покончить, наконец, с
незаконными вооруженными формированиями, вызывала горькую усмешку на губах
Матера. Под прикрытием фальшивых лозунгов о свободе вероисповедания и
других свободах создавались целые армии, целью которых были незаконные
действия на территории соседних государств. Политики утверждали, что
преступления, совершенные террористами - это малое зло, с которым
приходится мириться во избежание большего зла. Но Матер думал, что недалек
тот час, когда весь цивилизованный мир объявит "войну законов"
международному терроризму и тем странам, а также отдельным лицам, которые
оказывают активную политическую поддержку и финансовую помощь разным
террористским группировкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
собой запасной ключ, но перед тем, как войти, я предупрежу вас, чтобы
избежать всяких досадных недоразумений. Если я постучу три раза, значит,
что-то случилось, и я пришел не один. Если опасность будет близко, я
стукну еще три раза. Вы запомнили?
Вместо ответа Монк презрительно усмехнулся и фыркнул.
- Обходите дом каждую четверть часа, и каждый раз тщательно
осматривайте окна и двери. Проверяйте, надежно ли они заперты.
- Еще чего! - резкий голос телохранителя подчеркивал грубость его
реплики - американец явно искал ссоры с Холлораном.
- Выполняйте распоряжения, - спокойно сказал ему Холлоран. - Я
вернусь примерно через час. Если кто-то будет звонить, оставьте мне
записку. Вы запомнили, что я сказал?
- Вы считаете меня ослом, Холлоран?
- Вы сами знаете об этом не хуже меня.
Монк сделал глубокий вдох; нагнув голову, словно разъяренный бык,
грозящий тореадору своими рогами, и расправив плечи во всю ширину, он
сделал шаг к Холлорану, но тут же остановился, словно споткнувшись -
холодный, тяжелый, прямой взгляд его противника заставил американца
замереть в напряженной позе.
Холлоран прошел мимо Монка и отпер одну створку входной двери. Выходя
наружу, он вздрогнул от порыва холодного ветра. На секунду ему показалось,
что наступающее лето сменилось первым зимним заморозком. Обернувшись, он
громко приказал американцу запереть дверь и вынуть ключ из замка, и, сойдя
со ступенек крыльца, шагнул на дорожку.
Похолодало, но ночное небо было чистым. Ущербная луна висела низко
над горизонтом. С другой стороны набегали грозовые тучи. Склоны холмов и
озеро казались темно-серыми; на их фоне чернели расплывчатые очертания
деревьев и кустов. Озеро было на удивление спокойным - даже малейшая рябь
не набегала на его чистую гладь, хотя ветви деревьев качались на ветру, и
трава шелестела, наклоняясь к земле.
Холлоран сел за руль "Мерседеса", положив черную сумку на
пассажирское сиденье рядом с собой. Включив мотор, он тронулся прочь от
дома; под шинами заскрипел гравий, ровный свет фар падал на дорогу
впереди. Плавно разворачивая машину, он взглянул на заброшенный сад -
деревья, когда-то аккуратно подстриженные в виде правильных фигур, теперь
имели сходство с чудовищами, порожденными воображением
художника-сюрреалиста. Истерзанные ножницами садовника ветви напоминали
скрюченные, бесформенные конечности, которые тянулись к старинному
особняку - словно застывшие в немой сцене мученики простирали к дому свои
истерзанные руки.
Холлоран свернул на дорогу, ведущую к главным воротам усадьбы. Вскоре
машина въехала в лес; лучи фар освещали стволы деревьев, пробиваясь сквозь
густой низкий подлесок. Холлоран поглядывал по сторонам, следя за дорогой
и придорожными кустами, ожидая, что вот-вот в зарослях промелькнут силуэты
шакалов, но сейчас звери не подходили близко к дороге. Холлоран невольно
вздрогнул, услышав резкий треск, раздавшийся почти над его самым ухом. Он
повернул голову - ветка, которую зацепила машина, еще качалась. Едва
заметным поворотом руля он вывел "Мерседес" на середину пустой дороги - до
сих пор автомобиль двигался вдоль обочины.
За последним поворотом показались железные ворота усадьбы - до них
оставалось не более нескольких сотен метров абсолютно прямой, ровной
дороги. Холлоран снял ногу с педали акселератора. Фары осветили узорную
чугунную решетку, и Холлоран приглушил их свет. Он нажал на тормоз, и
машина медленно подъехала к сторожке у ворот.
"Мерседес" свернул в старую, неровную колею, и, несколько раз
покачнувшись на неровной тропинке, остановился перед старым двухэтажным
зданием. Холлоран выключил фары и заглушил мотор.
Дом был погружен во тьму. Ни луча, ни малейшего отблеска света не
пробивалось сквозь темные, давно не мытые оконные стекла. Холлоран
подождал еще несколько минут, наблюдая за домом из машины - в этот ночной
час сторожка показалась ему еще более угрюмой и мрачной, словно последние
живые существа покинули ее много лет назад.
Дом не подавал никаких признаков жизни. Но это отнюдь не означало,
что внутри никого нет!
Не включая свет в кабине "Мерседеса", Холлоран чуть нагнулся над
передним пассажирским сидением, где стояла его черная сумка. Расстегнув ее
застежку-"молнию", он нащупал короткоствольный автоматический пистолет,
приподняв его всего на несколько сантиметров над дном сумки. Убедившись в
том, что оружие не зацепилось за подкладку сумки и его можно быстро
вытащить в случае необходимости, он бережно уложил автоматический пистолет
обратно и взялся за ручку дверцы "Мерседеса".
Ветер растрепал его волосы, когда он вылез из кабины, всматриваясь в
окна второго этажа здания. Луна чуть показывалась из-за крыши дома; фасад
сторожки, на который не падал ни один тусклый луч, казался темным провалом
в неизвестный мир; прямоугольники слепых окон были едва различимы на фоне
кирпичных стен.
Холлоран снова ощутил на себе взгляд того, кто скрывался в
заброшенной сторожке. Крепко сжав в руке сумку с автоматическим
пистолетом, он скрылся во мраке тени, которую отбрасывал двухэтажный дом.
Телефонный звонок застал Чарльза Матера за просмотром разных газет и
журналов. Тот, кто позвонил Плановику в поздний воскресный час, избавил
его от неприятного занятия: Матер просматривал криминальную хронику
британских и иностранных периодических изданий, выискивая сообщения о
вылазках террористов - как одиночек, так и различных группировок и
незаконных формирований. Неспособность правительств разных стран
справиться с этими бандитами, несмотря на неоднократные заявления о
решительных мерах, предпринятых в целях борьбы с терроризмом, и клятвенные
обещания некоторых высокопоставленных лиц покончить, наконец, с
незаконными вооруженными формированиями, вызывала горькую усмешку на губах
Матера. Под прикрытием фальшивых лозунгов о свободе вероисповедания и
других свободах создавались целые армии, целью которых были незаконные
действия на территории соседних государств. Политики утверждали, что
преступления, совершенные террористами - это малое зло, с которым
приходится мириться во избежание большего зла. Но Матер думал, что недалек
тот час, когда весь цивилизованный мир объявит "войну законов"
международному терроризму и тем странам, а также отдельным лицам, которые
оказывают активную политическую поддержку и финансовую помощь разным
террористским группировкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136