Дневной свет едва пробивался сквозь тяжелые
шторы на окнах, и в комнате царил полумрак, так что нельзя было сразу
определить, который час. Каменная статуя все так же смотрела из темного
угла своими слепыми, широко раскрытыми глазами.
- Лайам, - еще раз позвала Кора.
- Да-да, - откликнулся он.
Он встал, стряхнув с себя последние остатки дремоты, снова ощущая
привычную бодрость во всем теле. Глянув на часы, он мысленно выругался -
часы показывали 8.40. Как он мог заснуть в этой комнате и почему никто из
телохранителей Клина не разбудил его в положенное время?
- Что случилось, Кора?
- Феликсу позвонил Сэр Виктор. Нам нужно вернуться в "Магму" прямо
сейчас.
- В воскресенье?
Она кивнула:
- Дело серьезное.
Он пошел к двери, но пальцы девушки, легко коснувшиеся его руки,
остановили его.
- Вчера вечером... - произнесла она.
Вчера вечером произошло столько разных событий, что Холлорану
потребовалась одна или две секунды, чтобы понять, что имеет в виду Кора.
Выражение ее лица было таким строгим и сосредоточенным, а глаза такими
печальными, что он не смог сдержать улыбку.
- Мы поговорим позже, - сказал он, поцеловав ее в щеку. Они вышли из
комнаты вдвоем.
Улицы Сити были пусты - лишь несколько туристов, воспользовавшихся
тихими утренними воскресными часами, чтобы осмотреть деловой центр
Лондона, пока бесконечные вереницы машин и толпы людей не затопили эти
неширокие тротуары и мостовые. Моросил мелкий дождь, освежая дороги и
газоны, по которым за прошедшую неделю ступали тысячи ног и проезжали
сотни автомобильных шин. Современные небоскребы, напоминающие сказочные
стеклянные замки, блестели от влаги, будто покрытые сверкающим лаком;
небольшие каменные дома, напротив, становились еще более темными и
угрюмыми, словно хмурящиеся, съежившиеся, ворчащие на непогоду старички.
По притихшим улицам быстро двигалась небольшая колонна из трех машин
- черного лимузина, "Мерседеса" и "Гранады". Трое шоферов были предельно
внимательны, и когда автомобили останавливались перед красными огнями
светофора, водители оглядывались по сторонам и смотрели в зеркала заднего
обзора - нет ли "хвоста"?
Холлоран помещался на заднем сиденье серебристо-серого бронированного
"Мерседеса" рядом с Феликсом Клином, готовый прикрыть своего клиента в
случае опасности. Януш Палузинский вел машину; из-за высокой спинки
переднего пассажирского кресла показывались плечи и голова Коры. Монк вел
переднюю машину, где сидели Кайед и Даад, вертящие головами, словно
любопытные черные птицы, и поминутно оглядывающиеся назад, чтобы видеть
своего господина, откинувшегося на спинку упругого кресла в "Мерседесе".
Замыкала процессию "Гранада" с двумя агентами "Ахиллесова Щита",
оставивших на время свое основное занятие - патрулирование границ Нифа.
Клин был непривычно молчалив во время поездки; он не упоминал ни о
событиях прошедшей ночи, ни о причине столь срочного вызова обратно в
штаб-квартиру "Магмы". Наблюдая за своим клиентом, Холлоран решил, что у
Клина снова резко изменилось настроение. Нынешняя задумчивость и
серьезность столь резко контрастировала с привычной возбужденной манерой
поведения "объекта", с его оживленной болтливостью, что, казалось, сейчас
рядом с оперативником сидел совершенно другой, незнакомый ему человек. Эта
угрюмая, сосредоточенная личность более всего походила на Клина в роли
просветителя, ведущего неспешную беседу с Холлораном у очага в гостиной
загородного особняка, но теперь в тяжелом, мрачном взгляде медиума не было
привычного лукавого огонька. Клин казался замкнутым, полностью ушедшим в
себя; все его движения были спокойными и плавными, а лицо превратилось в
застывшую холодную маску, сквозь которую не так-то просто проникнуть
взглядом. Ни малейшей тревоги нельзя было прочесть в черных глазах этого
хрупкого, низкорослого темноволосого человечка - очевидно, сейчас
предчувствие грозящей опасности оставило его. Однако под личиной
невозмутимости своего клиента Холлоран ясно ощущал закипающий гнев.
Совершенно неожиданно агент "Щита" вспомнил свой предутренний сон,
прерванный Корой. Ему снилось, что он идет вместе с Клином по бескрайней
темной равнине; их руки соединены, пальцы сплетены, как в нежном любовном
пожатии. Он ничего не видит в окружающей тьме, и Клин ведет его, словно
поводырь слепого; однако каким-то непостижимым образом он чувствует, что
над их головами и вокруг них - обширное пустое пространство, словно они
находятся в большом кафедральном соборе или в громадном подземном гроте.
Его пугает эта мрачная пустота. Холлоран ощутил какое-то легкое
прикосновение к своему лицу и испуганно отшатнулся, решив, что проход
затянут длинными тонкими нитями паутины. Клин шепотом уговаривал его не
бояться, успокаивал, объяснял, что они всего лишь проходят сквозь тонкую
незримую вуаль. Вглядываясь в непроницаемую темноту, Холлоран увидел - или
это только почудилось ему? - смутный сгусток еще большей черноты,
замаячивший впереди во мраке пустого подземелья; Клин, держа его руку в
своей, направлялся туда, к этому неясному предмету, очертания которого
сливались с окружающей мглой. По мере того как они подходили к загадочному
темному пятну, Холлоран все отчетливей слышал стук своего собственного
сердца; гулкие удары становились все громче, им вторило слабое эхо - то
билось сердце Клина. Наконец, их сердца забились в унисон, словно их тела
стали чем-то единым, слившись друг с другом через соприкосновение рук. И
тут же отовсюду из темноты на них стало смотреть множество огромных слепых
каменных глазниц - Холлоран почувствовал на себе их тяжелый взгляд, когда
медленно, словно неохотно, открылись сомкнутые каменные веки. Они с Клином
все шли вперед, неуклонно приближаясь к средоточию тьмы. Клин освободил
свою кисть из сжатой ладони Холлорана; вытянув руки вперед, он разорвал
оболочку этой темной субстанции, проделав в ней щель. Тотчас же к стуку их
сердец, бившихся как одно, добавились громоподобные удары еще одного
сердца, звучавшего, как удары тяжкого молота по глухой каменной глыбе.
Ритмичные удары заполнили пустоту огромного, бесконечного пространства, и
хотя источник этого оглушающе громкого звука находился в непроглядной
темной пустоте перед ними, Холлорану казалось, что все пространство вокруг
них пульсирует в такт ударам их собственных сердец. Клин шагнул вперед, в
непроглядную, смолянисто-черную бездну;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
шторы на окнах, и в комнате царил полумрак, так что нельзя было сразу
определить, который час. Каменная статуя все так же смотрела из темного
угла своими слепыми, широко раскрытыми глазами.
- Лайам, - еще раз позвала Кора.
- Да-да, - откликнулся он.
Он встал, стряхнув с себя последние остатки дремоты, снова ощущая
привычную бодрость во всем теле. Глянув на часы, он мысленно выругался -
часы показывали 8.40. Как он мог заснуть в этой комнате и почему никто из
телохранителей Клина не разбудил его в положенное время?
- Что случилось, Кора?
- Феликсу позвонил Сэр Виктор. Нам нужно вернуться в "Магму" прямо
сейчас.
- В воскресенье?
Она кивнула:
- Дело серьезное.
Он пошел к двери, но пальцы девушки, легко коснувшиеся его руки,
остановили его.
- Вчера вечером... - произнесла она.
Вчера вечером произошло столько разных событий, что Холлорану
потребовалась одна или две секунды, чтобы понять, что имеет в виду Кора.
Выражение ее лица было таким строгим и сосредоточенным, а глаза такими
печальными, что он не смог сдержать улыбку.
- Мы поговорим позже, - сказал он, поцеловав ее в щеку. Они вышли из
комнаты вдвоем.
Улицы Сити были пусты - лишь несколько туристов, воспользовавшихся
тихими утренними воскресными часами, чтобы осмотреть деловой центр
Лондона, пока бесконечные вереницы машин и толпы людей не затопили эти
неширокие тротуары и мостовые. Моросил мелкий дождь, освежая дороги и
газоны, по которым за прошедшую неделю ступали тысячи ног и проезжали
сотни автомобильных шин. Современные небоскребы, напоминающие сказочные
стеклянные замки, блестели от влаги, будто покрытые сверкающим лаком;
небольшие каменные дома, напротив, становились еще более темными и
угрюмыми, словно хмурящиеся, съежившиеся, ворчащие на непогоду старички.
По притихшим улицам быстро двигалась небольшая колонна из трех машин
- черного лимузина, "Мерседеса" и "Гранады". Трое шоферов были предельно
внимательны, и когда автомобили останавливались перед красными огнями
светофора, водители оглядывались по сторонам и смотрели в зеркала заднего
обзора - нет ли "хвоста"?
Холлоран помещался на заднем сиденье серебристо-серого бронированного
"Мерседеса" рядом с Феликсом Клином, готовый прикрыть своего клиента в
случае опасности. Януш Палузинский вел машину; из-за высокой спинки
переднего пассажирского кресла показывались плечи и голова Коры. Монк вел
переднюю машину, где сидели Кайед и Даад, вертящие головами, словно
любопытные черные птицы, и поминутно оглядывающиеся назад, чтобы видеть
своего господина, откинувшегося на спинку упругого кресла в "Мерседесе".
Замыкала процессию "Гранада" с двумя агентами "Ахиллесова Щита",
оставивших на время свое основное занятие - патрулирование границ Нифа.
Клин был непривычно молчалив во время поездки; он не упоминал ни о
событиях прошедшей ночи, ни о причине столь срочного вызова обратно в
штаб-квартиру "Магмы". Наблюдая за своим клиентом, Холлоран решил, что у
Клина снова резко изменилось настроение. Нынешняя задумчивость и
серьезность столь резко контрастировала с привычной возбужденной манерой
поведения "объекта", с его оживленной болтливостью, что, казалось, сейчас
рядом с оперативником сидел совершенно другой, незнакомый ему человек. Эта
угрюмая, сосредоточенная личность более всего походила на Клина в роли
просветителя, ведущего неспешную беседу с Холлораном у очага в гостиной
загородного особняка, но теперь в тяжелом, мрачном взгляде медиума не было
привычного лукавого огонька. Клин казался замкнутым, полностью ушедшим в
себя; все его движения были спокойными и плавными, а лицо превратилось в
застывшую холодную маску, сквозь которую не так-то просто проникнуть
взглядом. Ни малейшей тревоги нельзя было прочесть в черных глазах этого
хрупкого, низкорослого темноволосого человечка - очевидно, сейчас
предчувствие грозящей опасности оставило его. Однако под личиной
невозмутимости своего клиента Холлоран ясно ощущал закипающий гнев.
Совершенно неожиданно агент "Щита" вспомнил свой предутренний сон,
прерванный Корой. Ему снилось, что он идет вместе с Клином по бескрайней
темной равнине; их руки соединены, пальцы сплетены, как в нежном любовном
пожатии. Он ничего не видит в окружающей тьме, и Клин ведет его, словно
поводырь слепого; однако каким-то непостижимым образом он чувствует, что
над их головами и вокруг них - обширное пустое пространство, словно они
находятся в большом кафедральном соборе или в громадном подземном гроте.
Его пугает эта мрачная пустота. Холлоран ощутил какое-то легкое
прикосновение к своему лицу и испуганно отшатнулся, решив, что проход
затянут длинными тонкими нитями паутины. Клин шепотом уговаривал его не
бояться, успокаивал, объяснял, что они всего лишь проходят сквозь тонкую
незримую вуаль. Вглядываясь в непроницаемую темноту, Холлоран увидел - или
это только почудилось ему? - смутный сгусток еще большей черноты,
замаячивший впереди во мраке пустого подземелья; Клин, держа его руку в
своей, направлялся туда, к этому неясному предмету, очертания которого
сливались с окружающей мглой. По мере того как они подходили к загадочному
темному пятну, Холлоран все отчетливей слышал стук своего собственного
сердца; гулкие удары становились все громче, им вторило слабое эхо - то
билось сердце Клина. Наконец, их сердца забились в унисон, словно их тела
стали чем-то единым, слившись друг с другом через соприкосновение рук. И
тут же отовсюду из темноты на них стало смотреть множество огромных слепых
каменных глазниц - Холлоран почувствовал на себе их тяжелый взгляд, когда
медленно, словно неохотно, открылись сомкнутые каменные веки. Они с Клином
все шли вперед, неуклонно приближаясь к средоточию тьмы. Клин освободил
свою кисть из сжатой ладони Холлорана; вытянув руки вперед, он разорвал
оболочку этой темной субстанции, проделав в ней щель. Тотчас же к стуку их
сердец, бившихся как одно, добавились громоподобные удары еще одного
сердца, звучавшего, как удары тяжкого молота по глухой каменной глыбе.
Ритмичные удары заполнили пустоту огромного, бесконечного пространства, и
хотя источник этого оглушающе громкого звука находился в непроглядной
темной пустоте перед ними, Холлорану казалось, что все пространство вокруг
них пульсирует в такт ударам их собственных сердец. Клин шагнул вперед, в
непроглядную, смолянисто-черную бездну;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136