Больше в комнате
ничего не было. Там, где луна освещала пол, не прикрытый ветхой дорожкой,
было заметно, что паркет очень старый, шершавый и грязный, местами
покоробившийся от сырости. Холлоран снова включил фонарь и обвел комнату
широким лучом света. Обои отклеились и свисали со стен широкими полосами;
в углах стен и на потолке виднелись черные пятна плесени. В старинном
железном очаге лежали обгоревшие остатки дров и мелкие угольки; зола очень
плотно слежалась, и пепел не покрывал каминную решетку, словно уже много
лет в очаге не зажигали огонь. Справа от Холлорана была открытая дверь.
Холлоран подождал еще немного, прежде чем переступить с ноги на ногу
и перевести дыхание. Светя себе под ноги фонарем, чтобы не споткнуться о
выступающую половицу, он пошел к двери, не обращая внимания на громкий
скрип старого деревянного пола. Снова сфокусировав луч фонаря в тоненький
пучок, он внимательно осмотрел темный коридор, плавно водя лучом по полу и
стенам. Сквозь маленькие грязные оконца над дверью, ведущей на задний
двор, пробивались два тусклых лунных луча. Холлоран посветил фонарем в
другую сторону - коридор резко поворачивал в сторону. Холлоран догадался,
что за поворотом должны быть дверь, выходящая на крыльцо, и лестница,
ведущая на второй этаж.
Он выглянул из комнаты, держа фонарик в вытянутой руке. Перейдя на
противоположную сторону коридора и держась поближе к стене, он медленно,
осторожно двинулся вперед по коридору, туда, где был поворот, который, по
его расчетам, вел к парадному входу. Справа от него показалась дверь, но
он прошел мимо нее, даже не попробовав открыть, решив, что там, очевидно,
находится лестница, ведущая в подвал.
Почти добравшись до поворота, он резко остановился в нескольких шагах
от своей цели, и внимательно прислушался, задержав дыхание, - не раздастся
ли какой-нибудь подозрительный звук? Но в доме стояла мертвая тишина. А
запах плесени и сырости еще сильнее чувствовался в этом конце коридора.
Холлоран заметил выключатель на стене, рядом с тем местом, где он
стоял. Дотянувшись до кнопки, он нажал на нее одним пальцем, придерживая
корпус выключателя остальными, перенеся большую часть тяжести своего тела
на кисть, опирающуюся на стену. Свет не включился, но Холлорана это совсем
не удивило. Тот, кто жил в сторожке, очевидно, любил темноту.
Он двинулся дальше, завернув за угол, направив тонкий луч карманного
фонаря на массивную входную дверь, показавшуюся впереди. На ней было целых
два засова - вверху и внизу. Он заметил, что металл, из которого были
сделаны эти засовы, поржавел, словно уже много лет их не касалась ничья
рука. Слева от него показалась еще одна дверь, а справа - лестница,
ведущая наверх. Холлоран повернул налево, к двери.
Поправив длинный ремешок сумки на левом плече, он переложил фонарь в
левую руку и толкнул локтем дверь. Раздался громкий треск, прозвучавший
резко и неожиданно в глухой тишине темного дома.
Холлоран посветил фонарем в щель между дверными петлями, чтобы
узнать, не прячется ли кто-нибудь за дверью. Убедившись в том, что за
дверью никого нет, он перешагнул через порог. Комната была пуста - в ней
не стояло никакой мебели, а на окнах висели полинявшие, грязные занавески.
Затхлый, кисловатый запах особенно резко чувствовался здесь, в неподвижном
воздухе, а плесень и грибы-паразиты росли на стенах пышными гроздьями.
Там, где пласты промокшей штукатурки отвалились от потолка, были видны
балки перекрытий меж этажами. Холлоран повернулся и вышел из комнаты,
оставив дверь распахнутой. Перед ним была лестница; мрак, царивший в доме,
мешал Холлорану рассмотреть ее более подробно.
Откуда-то сверху, оттуда, куда вели эти деревянные ступеньки,
доносился неприятный, гнилой запах - гораздо хуже и резче, чем тот запах
сырости и плесени, который чувствовался во всех комнатах и в коридоре
сторожки.
Холлоран начал взбираться наверх.
Матер остановил свою машину как раз перед главным входом в здание
"Магмы", не обращая внимания на знаки, запрещающие стоянку. Ковыляя вокруг
капота автомобиля, он рассматривал огромный небоскреб, удивляясь его
гигантским размерам, которые, однако, не отягощали и не уродовали форм
здания; блестящие бронза и стекло потемнели под пасмурным небом, закрытым
низкими свинцовыми тучами, набежавшими с востока. Воздух был тяжелым и
наэлектризованным - чувствовалось приближение грозы.
Двое охранников, дежуривших в главном вестибюле, заметили
приближающуюся машину, и один из них поспешил навстречу Матеру через
просторный холл первого этажа, а второй, оставшись на своем посту, поднял
телефонную трубку на пульте связи у конторки секретаря. Матер быстро пошел
вперед, к широким входным дверям.
Не доходя до центрального входа, охранник свернул в сторону и
приоткрыл маленькую боковую дверь, как только Матер подошел ближе.
- Господин Матер? - спросил он, и Плановик полез в свой бумажник за
удостоверением "Ахиллесова Щита".
- Сэр Виктор ждет. Я провожу вас прямо к нему.
Больше охранник не проронил ни слова - ни тогда, когда они быстро
поднимались на скоростном лифте на девятнадцатый этаж, ни во время долгого
пути по знакомому крытому мягким ковром коридору, - но Матер чувствовал,
что у человека, идущего рядом с ним, нервы предельно напряжены - почти так
же, как и у него самого. Дойдя до приемной президента "Магмы", Матер
остановился в комнатке секретарей, ожидая, пока охранник постучится в
кабинет самого Сэра Виктора. Из-за закрытой двери донесся приглушенный
ответ, и охранник осторожно открыл дверь и отступил в сторону, все так же
молчаливо пропуская старого Плановика вперед. Матер шагнул в кабинет и
услышал, как затворилась за ним тяжелая дверь.
Сэр Виктор даже не приподнялся с кресла навстречу своему гостю. Перед
ним стоял высокий бокал, до половины наполненный шотландским виски.
- Хорошо, что вы приехали так быстро, - сказал глава корпорации,
вялым взмахом руки приглашая Матера подойти ближе.
На первый взгляд президент "Магмы" выглядел вполне обычно - как
всегда, безупречно одет; серый двубортный пиджак безукоризненно сидит на
худощавой фигуре, брюки идеально отглажены, темно-синий галстук повязан
аккуратно и туго, - но почему-то Сэр Виктор показался Чарльзу Матеру
растрепанным и взъерошенным. Скорее всего, это впечатление создавалось
из-за тяжелого, усталого взгляда президента, чуть перекошенной, отвисшей
челюсти и выбившейся пряди седых волос, свисающей на лоб, размышлял про
себя Плановик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
ничего не было. Там, где луна освещала пол, не прикрытый ветхой дорожкой,
было заметно, что паркет очень старый, шершавый и грязный, местами
покоробившийся от сырости. Холлоран снова включил фонарь и обвел комнату
широким лучом света. Обои отклеились и свисали со стен широкими полосами;
в углах стен и на потолке виднелись черные пятна плесени. В старинном
железном очаге лежали обгоревшие остатки дров и мелкие угольки; зола очень
плотно слежалась, и пепел не покрывал каминную решетку, словно уже много
лет в очаге не зажигали огонь. Справа от Холлорана была открытая дверь.
Холлоран подождал еще немного, прежде чем переступить с ноги на ногу
и перевести дыхание. Светя себе под ноги фонарем, чтобы не споткнуться о
выступающую половицу, он пошел к двери, не обращая внимания на громкий
скрип старого деревянного пола. Снова сфокусировав луч фонаря в тоненький
пучок, он внимательно осмотрел темный коридор, плавно водя лучом по полу и
стенам. Сквозь маленькие грязные оконца над дверью, ведущей на задний
двор, пробивались два тусклых лунных луча. Холлоран посветил фонарем в
другую сторону - коридор резко поворачивал в сторону. Холлоран догадался,
что за поворотом должны быть дверь, выходящая на крыльцо, и лестница,
ведущая на второй этаж.
Он выглянул из комнаты, держа фонарик в вытянутой руке. Перейдя на
противоположную сторону коридора и держась поближе к стене, он медленно,
осторожно двинулся вперед по коридору, туда, где был поворот, который, по
его расчетам, вел к парадному входу. Справа от него показалась дверь, но
он прошел мимо нее, даже не попробовав открыть, решив, что там, очевидно,
находится лестница, ведущая в подвал.
Почти добравшись до поворота, он резко остановился в нескольких шагах
от своей цели, и внимательно прислушался, задержав дыхание, - не раздастся
ли какой-нибудь подозрительный звук? Но в доме стояла мертвая тишина. А
запах плесени и сырости еще сильнее чувствовался в этом конце коридора.
Холлоран заметил выключатель на стене, рядом с тем местом, где он
стоял. Дотянувшись до кнопки, он нажал на нее одним пальцем, придерживая
корпус выключателя остальными, перенеся большую часть тяжести своего тела
на кисть, опирающуюся на стену. Свет не включился, но Холлорана это совсем
не удивило. Тот, кто жил в сторожке, очевидно, любил темноту.
Он двинулся дальше, завернув за угол, направив тонкий луч карманного
фонаря на массивную входную дверь, показавшуюся впереди. На ней было целых
два засова - вверху и внизу. Он заметил, что металл, из которого были
сделаны эти засовы, поржавел, словно уже много лет их не касалась ничья
рука. Слева от него показалась еще одна дверь, а справа - лестница,
ведущая наверх. Холлоран повернул налево, к двери.
Поправив длинный ремешок сумки на левом плече, он переложил фонарь в
левую руку и толкнул локтем дверь. Раздался громкий треск, прозвучавший
резко и неожиданно в глухой тишине темного дома.
Холлоран посветил фонарем в щель между дверными петлями, чтобы
узнать, не прячется ли кто-нибудь за дверью. Убедившись в том, что за
дверью никого нет, он перешагнул через порог. Комната была пуста - в ней
не стояло никакой мебели, а на окнах висели полинявшие, грязные занавески.
Затхлый, кисловатый запах особенно резко чувствовался здесь, в неподвижном
воздухе, а плесень и грибы-паразиты росли на стенах пышными гроздьями.
Там, где пласты промокшей штукатурки отвалились от потолка, были видны
балки перекрытий меж этажами. Холлоран повернулся и вышел из комнаты,
оставив дверь распахнутой. Перед ним была лестница; мрак, царивший в доме,
мешал Холлорану рассмотреть ее более подробно.
Откуда-то сверху, оттуда, куда вели эти деревянные ступеньки,
доносился неприятный, гнилой запах - гораздо хуже и резче, чем тот запах
сырости и плесени, который чувствовался во всех комнатах и в коридоре
сторожки.
Холлоран начал взбираться наверх.
Матер остановил свою машину как раз перед главным входом в здание
"Магмы", не обращая внимания на знаки, запрещающие стоянку. Ковыляя вокруг
капота автомобиля, он рассматривал огромный небоскреб, удивляясь его
гигантским размерам, которые, однако, не отягощали и не уродовали форм
здания; блестящие бронза и стекло потемнели под пасмурным небом, закрытым
низкими свинцовыми тучами, набежавшими с востока. Воздух был тяжелым и
наэлектризованным - чувствовалось приближение грозы.
Двое охранников, дежуривших в главном вестибюле, заметили
приближающуюся машину, и один из них поспешил навстречу Матеру через
просторный холл первого этажа, а второй, оставшись на своем посту, поднял
телефонную трубку на пульте связи у конторки секретаря. Матер быстро пошел
вперед, к широким входным дверям.
Не доходя до центрального входа, охранник свернул в сторону и
приоткрыл маленькую боковую дверь, как только Матер подошел ближе.
- Господин Матер? - спросил он, и Плановик полез в свой бумажник за
удостоверением "Ахиллесова Щита".
- Сэр Виктор ждет. Я провожу вас прямо к нему.
Больше охранник не проронил ни слова - ни тогда, когда они быстро
поднимались на скоростном лифте на девятнадцатый этаж, ни во время долгого
пути по знакомому крытому мягким ковром коридору, - но Матер чувствовал,
что у человека, идущего рядом с ним, нервы предельно напряжены - почти так
же, как и у него самого. Дойдя до приемной президента "Магмы", Матер
остановился в комнатке секретарей, ожидая, пока охранник постучится в
кабинет самого Сэра Виктора. Из-за закрытой двери донесся приглушенный
ответ, и охранник осторожно открыл дверь и отступил в сторону, все так же
молчаливо пропуская старого Плановика вперед. Матер шагнул в кабинет и
услышал, как затворилась за ним тяжелая дверь.
Сэр Виктор даже не приподнялся с кресла навстречу своему гостю. Перед
ним стоял высокий бокал, до половины наполненный шотландским виски.
- Хорошо, что вы приехали так быстро, - сказал глава корпорации,
вялым взмахом руки приглашая Матера подойти ближе.
На первый взгляд президент "Магмы" выглядел вполне обычно - как
всегда, безупречно одет; серый двубортный пиджак безукоризненно сидит на
худощавой фигуре, брюки идеально отглажены, темно-синий галстук повязан
аккуратно и туго, - но почему-то Сэр Виктор показался Чарльзу Матеру
растрепанным и взъерошенным. Скорее всего, это впечатление создавалось
из-за тяжелого, усталого взгляда президента, чуть перекошенной, отвисшей
челюсти и выбившейся пряди седых волос, свисающей на лоб, размышлял про
себя Плановик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136