Дементьев, перейдя на «ты», продолжал:
— Военные уставы ты, майор, знаешь наизусть,— молодец, это похвально! Но знай, что уставы не талмуд, не коран и не евангелие. Воюй так, чтоб и твой опыт стал новой статьей устава, а войну в устав не втиснешь! Кстати, имею честь сообщить, что вскоре мы получим новый устав пехотной службы, переработанный в связи с требованиями военной жизни. Известно тебе это, товарищ стратег?
Кобурова эта удивительная новость поразила,— меняются, стало быть, и уставы!
— Подполковник, вы когда-нибудь были педагогом? — спросил Тигран.
Командир полка улыбнулся.
— Был грех.
— Чувствуется.
— Смеетесь, батальонный комиссар! — проговорил Дементьев.— Я не учитель. Мы все ученики, все отвечаем урок перед самым строгим учителем. Этот учитель — история.
XIV
Несмотря на уговоры, Аршакян не остался встречать Новый год в полку Дементьева,— в новогодний вечер ему предстояло делать доклад для парторгов рот в полку Самвеляна.
Подполковник Баграт Самвелян был седой, крепко сложенный человек лет сорока пяти; по-армянски Самвелян говорил на зангезурском диалекте. Он с детства был рабочим в Баку и никогда не учился в армянской школе. Самвелян искренне обрадовался Аршакяну.
— Сколько лет, сколько зим, Тигран Иваныч! Я уже стосковался по тебе Но ты ведь обожаешь своего Дементьева, ты считаешь — он один воюет.
— Помолодел, красивым стал, Баграт Карпыч,— пошутил Тигран.
— Смеешься? Стареем, голова совсем белая.
— Ну, что ты, ни одна женщина перед тобой не устоит, как увидит — влюбится.
— Все шутишь!
Самвелян обнял Тиграна, повел его к себе в землянку.
— Сейчас придет Немченко, давай немного поговорим. Скажи, пожалуйста, что ты думаешь об этой войне?
Его лицо не было красиво, но отличалось удивительной привлекательностью — открытое лицо честного и сильного рабочего человека.
— Не мне тебя учить,— проговорил Тигран,— ты лучше моего войну знаешь. Прочитаю я тебе одно письмо.
И он прочел Самвеляну письмо немецкого солдата.
— Видишь? — спросил Тигран.— Немец уже пал духом. О блицкриге не помышляет. Советский боец даже после всех наших жестоких неудач не написал бы такого письма близким. Вот в чем наша сила!
— Верно! — сказал Самвелян.
Он посмотрел на сидевшего у дверей ординарца, и тот по взгляду командира полка понял, что надо сделать,— быстро встал, зажег коптилку.
У землянки послышался скрип сапог по снегу.
— Немченко идет,— обрадовался Самвелян,— я своего комиссара по походке узнаю!
Комиссар полка Немченко, увидев Аршакяна, громко сказал:
— Приветствую ваше появление в Лорийском полку!
Они крепко пожали друг другу руки.
— Приходите к нам почаще, товарищ Аршакян. Мне нелегко выполнять работу Липарита Мхчяна.
Помощь нужна... Честь полка не только в руках Баграта Караиетовича и моих, но и в ваших.
— Ну, вот я и пришел к вам на Новый год!
— Да, да, не такое уже легкое дело заменять Мхчяна.
В своей нолевой сумке Немченко постоянно носил историю полка, изданную до войны в Ереване. Он давал ее читать всем политрукам рот и поручил комиссарам батальонов вести подробные записи о боевых делах полка в Отечественной войне, мечтал впоследствии издать продолжение истории полка. Каждого нового политработника он ^ спрашивал: «Вы, вероятно, слышали, что наш полк называется Дорийским Краснознаменным? А почему он так называется, знаете? Лори — это область в горной Армении. Наш полк в двадцатом году воевал против дашнаков и меньшевиков, участвовал в установлении Советской власти в Армении и Грузии. Понятно? А кто такие дашнаки, знаете? Не знаете? Это враги трудового народа, как на Украине петлюровцы и махновцы. Понятно? Запоминайте историю полка, в котором служите. Первым командиром полка был бакинский рабочий Матвей Васильев, а первым боевым комиссаром — Липарит Мхчян. Он погиб во время освобождения Еревана от дашнаков. Мы наследники этих героев, не забывайте этого. Нынешний наш командир, Баграт Караиетович Самвелян, во время гражданской войны служил в Дорийском полку рядовым. Он лично помнит Васильева и Мхчяна. Тогда полк воевал за Армению, а сейчас воюет за Украину».
Немченко был скуп лишь на рассказы о себе.
На поля опустилась темень. Комиссар взглянул на часы: половина седьмого. До начала беседы оставалось полчаса.
— Не озаглавить ли вашу беседу так: «Новый год и новые перспективы»? А? Да вы и без моей подсказки обойдетесь. Пора, пошли. Пошли, Баграт Карапетович?
Самвелян сказал, что не сможет слушать доклад,— пойдет с начальником штаба в батальоны проверить линию обороны.
— Немного водки, конечно, следует припасти. Все же Новый год,— улыбаясь, сказал комиссар.
— Об этом Фирсов позаботится.
Ординарец ефрейтор Фирсов вытянулся перед командиром:
— Будет сделано все, что нужно, товарищ подполковник.
— Нам, кажется, доставили новогодние подарки, тащи сюда мою долю и Комиссарову,— распорядился Самвелян.
В эту новогоднюю ночь, шагая по притихшей фронтовой земле, Аршакян испытывал и торжественное волнение, и горечь, и ожидание счастья, и печаль, и тревогу. Он знал, что с особой, жгучей тоской о нем думают в эту ночь родные.
Наступал новый год — еще год войны. Что принесет он?
В землянке командира полка Фирсов расставил на трехногом столике роскошное угощение — консервы, колбасу, хлеб и шесть бутылок «Московской особой».
— Ого-го, что это, банкет для послов готовишь? — спросил комиссар.— Откуда столько водки? Это даже не батарея, а гвардейский дивизион!
— Достали, товарищ комиссар,— с достоинством ответил ординарец тоном, означающим: «Фирсов ^ все может, только прикажите!»
— В самом деле, словно для полномочных и чрезвычайных послов. Зачем столько водки? — спросил Тигран.
— Дело хозяйское,— ответил комиссар,— мы тут гости.
Пришел Самвелян. С ним в землянку вошли начальник штаба, секретарь партбюро полка и рослый старший сержант. Этот сержант с огромными черными глазами и орлиным носом был явно в привилегированном положении — это чувствовалось и по его командирской выправке, и по чубу, ниспадавшему на лоб, и по уверенным его движениям. В каждой воинской части найдется такой парень.
— Карунц, а ну-ка, покажи класс, наладь нам как следует радио,— сказал Самвелян сержанту, потом оглядел стол.
— Это что? Роскошный бал в фронтовой землянке? Фирсов, не предчувствуя бури, самодовольно
улыбался.
— Я тебя спрашиваю,— сердито сказал командир полка,— откуда столько водки?
Фирсов смущенно пробормотал:
— Начальник снабжения выдал, узнал, что гости у вас.
Командир полка тут же позвонил по телефону начальнику снабжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210