Маккензи просто упивалась вниманием, которое ей оказывалось. – Я действительно рада, что ты вернулась. Я постараюсь выбрать время и заглянуть в «Хедквотерз», чтобы самой увидеть твои вещи. Мы никогда не станем соперницами, не так ли? Мы совершенно разные. Ты только посмотри на нас! – У входа было огромное зеркало, и Маккензи приняла одну из своих необычных и вызывающих поз. – В будущем году мы откроемся и в Лос-Анджелесе, – продолжала она, не переводя дыхания. – Мы и изготавливать наши ансамбли будем там. Мои братцы считают, что так получится гораздо дешевле. Пусть они этим и занимаются. Чао, дорогая! – Она расцеловалась с метрдотелем у входа и взяла такси, как только вышла на улицу. – Тебя подвезти? – Она расцеловала Майю, даже не выслушав ее ответ. – Все было просто чудесно. Как в старые времена. Позвони Дэвиду. Майя, давай навсегда останемся друзьями, ты согласна?
Когда такси развернулось, Маккензи продолжала энергично махать Майе. Ее рукава с бахромой переливались на солнце.
Майя медленно пошла по направлению к Пятьдесят седьмой улице. Она подумала, что если когда-нибудь откроет свой бутик, он станет полной противоположностью «Голд!» Там будет прохладно, стены должны быть белого или светло-светло-серого цвета. Изысканные наряды надо развесить свободно, чтобы их было видно со всех сторон и чтобы они не мялись. Кругом до самого потолка – хорошо освещенные зеркала. Классическая фортепианная музыка поможет поддержать соответствующее настроение. Ее платья будут из самых мягких и женственных тканей, какие только найдутся в мире. Она станет медленно вводить новые детали: менять карманы и покрой рукава. Женщины смогут собрать коллекцию этой одежды, покупать вещи не сразу и построить в одном стиле весь свой гардероб. Анаис Дю Паскье. Это имя будет значить определенный стиль и настроение.
«Я смогу это сделать, – подумала Майя. – Я тоже могу стать амбициозной. Это гораздо лучше, чем сидеть, страдать и думать о Филиппе».
Уэйленд помогал ей поднять настроение и укрепить веру в себя. Он снова запустил ее в мир моды Манхэттена. Она ходила вместе с ним на просмотры. Сидела рядом с ним, когда проходили показы коллекций дизайнерской одежды. Они не рисковали наткнуться на Корал. Теперь она просматривала модели только в офисе «Дивайн». После Парижа все коллекции казались Майе бледными имитациями «от кутюр»: небрежно выполненные копии французского гения, и к тому же сшитые на машинке, а не вручную!
Она постоянно читала скандальную хронику. Писали, что Филипп и Жозефина провели свой медовый месяц в Марокко. Потом они заново декорировали какой-то отель – им было нужно более просторное помещение для своего салона. Они заключали договоры с разными производителями на изготовление фирменных солнечных очков Филиппа Ру, серег, обуви и одеколона. Все шло под его именем. Подобно остальным дизайнерам, которые продали право использования своего имени, он не был по-настоящему связан с дизайном этих вещей – производителям была просто нужна его фамилия. А ему достанутся деньги!
Майя уставилась на фото улыбающейся Жозефины Ру. Она стояла рядом с Филиппом в аэропорту Орли. Муж и жена! «Я не отпущу тебя», – сказал он ей. Если бы только она могла заглушить эти слова у себя в мозгу! Этими словами он так крепко привязал ее к себе. Лучше чем иной гипнотизер. Именно этого он и хотел? Она постаралась переключить свои мысли на что-то иное.
Когда она подошла к Лексингтону, ноздри ее защекотал аппетитный запах свежеиспеченной пиццы. Из музыкального магазина через колонки, вынесенные наружу, гремела музыка Питулы Кларка. Майя подошла к «Блумингдейлу» и начала рассматривать витрины. Она бродила как потерянная по Манхэттену.
Корал летела в Париж очень возбужденной. В ее сумке из кожи аллигатора лежали одноразовые шприцы от доктора Роббинса. Она крепко прижимала к себе эту сумку. «Витамины» помогут ей выстоять перед встречей с Парижем!
Она ни с кем не делилась, как станет публиковать новые парижские коллекции.
Но в ее голове роилось множество идей, как лучше представить новые модели сезона.
Вместе с Корал полетел в Париж Тодд Банди, фотограф новой волны и открытие самой Корал. Он был лысым, весь в черной коже, на все ее предложения только утвердительно хмыкал.
В Париже она держалась подальше от Уэйленда. Она развлекалась только с Банди и Алексом, помощником фотографа в Париже. Корал одевалась в стиле Банди – в угрожающие черные кожаные юбки, сапоги и куртки с заклепками. Она остановилась в «Ритце» и стала завсегдатаем его бара. Постоянно возбужденная, она сидела в углу со своими избранными друзьями – человеком из Техаса, который ведал там сетью магазинов, и своим визажистом Жилем – в эту неделю он работал только для «Дивайн». Как-то к ней подсел Колин Бомон.
Фотограф журнала «УУД» как-то сфотографировал ее болтающей с мадемуазель Шанель. Это случилось во время редкого выхода мадемуазель Шанель в бар. Мадемуазель Шанель всегда восхищалась самодисциплиной Корал и строгостью подхода к миру моды, и она согласилась прийти из своего салона на Рю Камбон, чтобы попозировать для ее нового авангардного фотографа. Фотограф снял Шанель в твиде, цепях и жемчугах, а Корал была в черной коже и даже с шлемом мотоциклиста, который весь сверкал от заклепок!
«Потрясающая сшибка стилей!» – радовался «УУД».
В Париже только и говорили о Корал – она вдруг постаралась подать моду иным, даже можно сказать, извращенным, образом.
На тех показах, куда она соизволила явиться, все внимание было обращено на нее – она была потрясающе строгой и даже угрожающей. Ее фотограф сопровождал ее, как молчаливый охранник.
Она наняла молодых актрис из «Комеди Франсез», чтобы они демонстрировали одежду, предварительно взяв с них слово не разглашать тайны.
– Они это делают бесплатно, – заверила она Колина. – Просто, чтобы их заметили. Они не так глупы, эти французские куколки! Они же помнят, как началась карьера Лорен Бакалль, Сюзи Паркер и вот теперь – Лорен Хаттон. Их всех заметили в модных журналах!
Она заставляла их позировать за то, что их имена будут упомянуты в журнале. Но себе в карман она положила тысячу долларов, которые были выделены для оплаты в Париже сеансов моделей. Они пойдут на «травку» в Париже для себя и Банди и на оплату счетов за более сильные инъекции по тридцать долларов за укол, которые предложил ей доктор Роббинс.
– Я ужинал с ними в «Ритце» прошлым вечером, – сообщил Колин Уэйленду, когда тот позвонил ему рано утром на следующий день. – Нас постоянно прерывали звонки из похоронных бюро Парижа и от изготовителей гробов. Что она еще задумала?
Уэйленд захохотал.
– Может, она таким образом пытается отыскать Анаис Дю Паскье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Когда такси развернулось, Маккензи продолжала энергично махать Майе. Ее рукава с бахромой переливались на солнце.
Майя медленно пошла по направлению к Пятьдесят седьмой улице. Она подумала, что если когда-нибудь откроет свой бутик, он станет полной противоположностью «Голд!» Там будет прохладно, стены должны быть белого или светло-светло-серого цвета. Изысканные наряды надо развесить свободно, чтобы их было видно со всех сторон и чтобы они не мялись. Кругом до самого потолка – хорошо освещенные зеркала. Классическая фортепианная музыка поможет поддержать соответствующее настроение. Ее платья будут из самых мягких и женственных тканей, какие только найдутся в мире. Она станет медленно вводить новые детали: менять карманы и покрой рукава. Женщины смогут собрать коллекцию этой одежды, покупать вещи не сразу и построить в одном стиле весь свой гардероб. Анаис Дю Паскье. Это имя будет значить определенный стиль и настроение.
«Я смогу это сделать, – подумала Майя. – Я тоже могу стать амбициозной. Это гораздо лучше, чем сидеть, страдать и думать о Филиппе».
Уэйленд помогал ей поднять настроение и укрепить веру в себя. Он снова запустил ее в мир моды Манхэттена. Она ходила вместе с ним на просмотры. Сидела рядом с ним, когда проходили показы коллекций дизайнерской одежды. Они не рисковали наткнуться на Корал. Теперь она просматривала модели только в офисе «Дивайн». После Парижа все коллекции казались Майе бледными имитациями «от кутюр»: небрежно выполненные копии французского гения, и к тому же сшитые на машинке, а не вручную!
Она постоянно читала скандальную хронику. Писали, что Филипп и Жозефина провели свой медовый месяц в Марокко. Потом они заново декорировали какой-то отель – им было нужно более просторное помещение для своего салона. Они заключали договоры с разными производителями на изготовление фирменных солнечных очков Филиппа Ру, серег, обуви и одеколона. Все шло под его именем. Подобно остальным дизайнерам, которые продали право использования своего имени, он не был по-настоящему связан с дизайном этих вещей – производителям была просто нужна его фамилия. А ему достанутся деньги!
Майя уставилась на фото улыбающейся Жозефины Ру. Она стояла рядом с Филиппом в аэропорту Орли. Муж и жена! «Я не отпущу тебя», – сказал он ей. Если бы только она могла заглушить эти слова у себя в мозгу! Этими словами он так крепко привязал ее к себе. Лучше чем иной гипнотизер. Именно этого он и хотел? Она постаралась переключить свои мысли на что-то иное.
Когда она подошла к Лексингтону, ноздри ее защекотал аппетитный запах свежеиспеченной пиццы. Из музыкального магазина через колонки, вынесенные наружу, гремела музыка Питулы Кларка. Майя подошла к «Блумингдейлу» и начала рассматривать витрины. Она бродила как потерянная по Манхэттену.
Корал летела в Париж очень возбужденной. В ее сумке из кожи аллигатора лежали одноразовые шприцы от доктора Роббинса. Она крепко прижимала к себе эту сумку. «Витамины» помогут ей выстоять перед встречей с Парижем!
Она ни с кем не делилась, как станет публиковать новые парижские коллекции.
Но в ее голове роилось множество идей, как лучше представить новые модели сезона.
Вместе с Корал полетел в Париж Тодд Банди, фотограф новой волны и открытие самой Корал. Он был лысым, весь в черной коже, на все ее предложения только утвердительно хмыкал.
В Париже она держалась подальше от Уэйленда. Она развлекалась только с Банди и Алексом, помощником фотографа в Париже. Корал одевалась в стиле Банди – в угрожающие черные кожаные юбки, сапоги и куртки с заклепками. Она остановилась в «Ритце» и стала завсегдатаем его бара. Постоянно возбужденная, она сидела в углу со своими избранными друзьями – человеком из Техаса, который ведал там сетью магазинов, и своим визажистом Жилем – в эту неделю он работал только для «Дивайн». Как-то к ней подсел Колин Бомон.
Фотограф журнала «УУД» как-то сфотографировал ее болтающей с мадемуазель Шанель. Это случилось во время редкого выхода мадемуазель Шанель в бар. Мадемуазель Шанель всегда восхищалась самодисциплиной Корал и строгостью подхода к миру моды, и она согласилась прийти из своего салона на Рю Камбон, чтобы попозировать для ее нового авангардного фотографа. Фотограф снял Шанель в твиде, цепях и жемчугах, а Корал была в черной коже и даже с шлемом мотоциклиста, который весь сверкал от заклепок!
«Потрясающая сшибка стилей!» – радовался «УУД».
В Париже только и говорили о Корал – она вдруг постаралась подать моду иным, даже можно сказать, извращенным, образом.
На тех показах, куда она соизволила явиться, все внимание было обращено на нее – она была потрясающе строгой и даже угрожающей. Ее фотограф сопровождал ее, как молчаливый охранник.
Она наняла молодых актрис из «Комеди Франсез», чтобы они демонстрировали одежду, предварительно взяв с них слово не разглашать тайны.
– Они это делают бесплатно, – заверила она Колина. – Просто, чтобы их заметили. Они не так глупы, эти французские куколки! Они же помнят, как началась карьера Лорен Бакалль, Сюзи Паркер и вот теперь – Лорен Хаттон. Их всех заметили в модных журналах!
Она заставляла их позировать за то, что их имена будут упомянуты в журнале. Но себе в карман она положила тысячу долларов, которые были выделены для оплаты в Париже сеансов моделей. Они пойдут на «травку» в Париже для себя и Банди и на оплату счетов за более сильные инъекции по тридцать долларов за укол, которые предложил ей доктор Роббинс.
– Я ужинал с ними в «Ритце» прошлым вечером, – сообщил Колин Уэйленду, когда тот позвонил ему рано утром на следующий день. – Нас постоянно прерывали звонки из похоронных бюро Парижа и от изготовителей гробов. Что она еще задумала?
Уэйленд захохотал.
– Может, она таким образом пытается отыскать Анаис Дю Паскье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146