– Пошли! Эдди, я угощаю вас кофе!
Маккензи подключила сигнальную систему, аккуратно заперев огромную стеклянную дверь. На улице дул холодный мартовский ветер, и она прижалась к Эдди, держа его под руку. Он чувствовал себя сильным, большим и хотел бы защищать ее.
В ближайшем кафе он внимательно выслушал ее планы на будущее. Так приятно, что кому-то было интересно выслушивать ее. Разговоры с братьями всегда кончались спорами. Когда она делилась планами с Элистером, у него в глазах появлялось такое задумчивое и отстраненное выражение, как будто он ревновал к тому, что его создание пошло так далеко.
– Вам надо бы изменить место покупки тканей, если вы собираетесь расширяться, – посоветовал ей Эд. – Будет более экономичным закупать в Калифорнии, или даже в Гонконге, или Индии.
– Почему? – спросила она.
– Там весьма дешевая рабочая сила.
– Но мне нравится, когда мои образцы делаются здесь, – заметила она. – Я просто обожаю моих дам, которые мне готовят образцы. Они такие чудные мамочки – пуэрториканские, или черные, или еврейские мамульки! Они считают, что я немного «ку-ку»!
– Я тоже так думаю!
– Но я четко знаю, что я делаю! – сказала она и подмигнула ему.
– Я согласен с вами.
– Послушайте. – Она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо. – Я понимаю, что вам придется работать с Реджи и Максом, но вы на моей стороне, не так ли?
– Конечно, – ухмыльнулся он.
– Вы не станете обманывать меня, если почувствуете, что что-то не так? Вы ведь скажете об этом мне? Мне не хочется, чтобы в нашей компании было что-то неприятное, какие-то дурные чувства и отношения. Мне не хочется, чтобы мои братья делали из меня дуру или жульничали, действуя от моего имени. Я так же хорошо во всем разбираюсь, как и они…
Он поднял вверх руки, чтобы остановить поток ее слов.
– Спокойно! Спокойно! Вы рассуждаете так, как будто вам приходится работать с мафией!
– Я иногда именно так себя и чувствую, – призналась она. – Давайте заключим соглашение и пожмем друг другу руки, Эдди. Вы не против?
Она протянула руку. Он взял ее в свою, теплую и крепкую. Теперь она будет себя гораздо лучше чувствовать. Она станет культивировать своих маленьких шпионов. Она уже просила некоторых швей из «Квинз» сказать ей, если к ним будут несправедливы.
– Я могу получить обратно свою руку? – спросила она.
Эд засмеялся, заплатил по счету и проводил ее обратно в магазин. Она облокотилась на ручку двери, и ей в голову пришла фантазия: затащить его в магазин и заняться с ним любовью прямо в примерочной. Она разрешила ему вежливо поцеловать себя в щеку и дала себе обещание – «как-нибудь в другой раз я сделаю это!»
– Мне не нужно никакого торжественного открытия! – настаивала Маккензи. – Если мне придется наблюдать, как Эстер Голдштайн будет угощать всех рубленой печенкой и мой отец станет предлагать кошерное вино по сниженной цене, я просто умру от стыда!
Она обсуждала с Элистером открытие нового магазина. Он нахмурился, увидев список важных дам – журналисток и редакторов.
– Как насчет того, чтобы пригласить избранных, и ты персонально все им покажешь? Мы могли бы расставить столы и стулья в середине магазина и доставить еду из «Ле Круассан». Ты подашь пару бокалов шампанского, все уйдут счастливые и радостные после оказанного им внимания.
– Великолепно! Пожалуй, этого хватит, – одобрительно заметила Маккензи. Элистер так редко в последнее время подавал ей действительно хорошие идеи, что она старалась подбодрить его.
Новый «Голд!» был назван одной газетой «Новой концепцией в торговле». Затрепанная фраза, которую всегда вытаскивают на свет Божий, когда открывается магазин, по-новому оформленный. Более вредный «Лейблз» назвал его «ничем иным, как дешевым магазинчиком, только приспособленным к настоящему времени».
Можно сказать, что само оформление было навеяно воспоминаниями Маккензи о детстве и о «Вулворте».
Она стремилась воплотить принцип «с ног до головы и обратно!», наполнив магазин всем: от предметов ухода за волосами до косметики и от перчаток до туфель – теперь это все было так же важно, как и сама одежда. В данном случае Маккензи выступала в роли первопроходца. Перед ней представали интерьеры будущего магазина «Голд!». Там будут салоны красоты, ряды обуви и целые прилавки с различной косметикой. Ее новые фасоны достигли границ ее сумасшедшего воображения и могли сочетаться в самых разных вариантах и дополнять друг друга. Химические яркие цвета – «лайм», «фуксия», «яичный желток», «электрик» – преобладали в ее одежде. Яркие костюмы-мини сочетались с искусственным мехом, перьями, винилом. Она как бы повторяла стили модерн, хиппи, индейцев. Маккензи храбро комбинировала разные направления, времена и этнические стили. И все вместе это создавало необычный стиль Маккензи Голд!
Она уже испытывала все новые направления в первом магазине, но в ограниченном числе моделей. Их раскупали мгновенно. Ее творческие идеи полностью отвечали желаниям поклонников ее таланта. Потенциалу «Голд!» не было предела!
Корал Стэнтон была не в состоянии не замечать это явление. За шесть дней до открытия магазина она прислала Маккензи приглашение прибыть в офис ее журнала.
– Почему вдруг Корал Стэнтон вспомнила обо мне? – рассуждала Маккензи, лежа в постели рядом с Элистером накануне визита в журнал.
– Она прослышала, что ты станешь Первой Леди модной революции, – заметил Элистер, – и хочет заполучить тебя горяченькой.
Маккензи засмеялась.
– О да, я разгорячилась, это правда. Как насчет тебя, малыш?
Она швырнула на пол все журналы и посмотрела на Элистера. Он курил «косячок» из «травки». На столике у кровати стоял бокал шампанского и валялось множество таблеток. Она с беспокойством глянула на них. Элистер в последнее время еще больше похудел и стал совсем бледным.
– Почему ты куришь даже в постели? – спросила она.
– Это помогает мне расслабиться. Всю неделю я работал, как вол. Даже когда я уже в постели, мой мозг не может отключиться от работы, а наркота помогает мне отвлечься.
Маккензи потушила свет со своей стороны и прильнула к нему. Она запустила руку под покрывало между его ног. Как обычно, он лежал обнаженный, но на ее ласки не последовало ответной реакции.
– Элистер, это не похоже на тебя, – поддразнила она его. – Ты помнишь, как мне всегда приходилось отбиваться от тебя?
Он освободился от ее объятий и отвернулся. Они молча лежали в темноте.
– Послушай, если ты не получаешь удовольствия, то вся твоя работа не стоит этого, – сказала она. – Я понимаю, что ты хочешь стать незаменимым человеком для моих братьев и для меня, но еще раз повторяю, это не стоит ни гроша, если наша совместная жизнь не будет радостью для нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Маккензи подключила сигнальную систему, аккуратно заперев огромную стеклянную дверь. На улице дул холодный мартовский ветер, и она прижалась к Эдди, держа его под руку. Он чувствовал себя сильным, большим и хотел бы защищать ее.
В ближайшем кафе он внимательно выслушал ее планы на будущее. Так приятно, что кому-то было интересно выслушивать ее. Разговоры с братьями всегда кончались спорами. Когда она делилась планами с Элистером, у него в глазах появлялось такое задумчивое и отстраненное выражение, как будто он ревновал к тому, что его создание пошло так далеко.
– Вам надо бы изменить место покупки тканей, если вы собираетесь расширяться, – посоветовал ей Эд. – Будет более экономичным закупать в Калифорнии, или даже в Гонконге, или Индии.
– Почему? – спросила она.
– Там весьма дешевая рабочая сила.
– Но мне нравится, когда мои образцы делаются здесь, – заметила она. – Я просто обожаю моих дам, которые мне готовят образцы. Они такие чудные мамочки – пуэрториканские, или черные, или еврейские мамульки! Они считают, что я немного «ку-ку»!
– Я тоже так думаю!
– Но я четко знаю, что я делаю! – сказала она и подмигнула ему.
– Я согласен с вами.
– Послушайте. – Она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо. – Я понимаю, что вам придется работать с Реджи и Максом, но вы на моей стороне, не так ли?
– Конечно, – ухмыльнулся он.
– Вы не станете обманывать меня, если почувствуете, что что-то не так? Вы ведь скажете об этом мне? Мне не хочется, чтобы в нашей компании было что-то неприятное, какие-то дурные чувства и отношения. Мне не хочется, чтобы мои братья делали из меня дуру или жульничали, действуя от моего имени. Я так же хорошо во всем разбираюсь, как и они…
Он поднял вверх руки, чтобы остановить поток ее слов.
– Спокойно! Спокойно! Вы рассуждаете так, как будто вам приходится работать с мафией!
– Я иногда именно так себя и чувствую, – призналась она. – Давайте заключим соглашение и пожмем друг другу руки, Эдди. Вы не против?
Она протянула руку. Он взял ее в свою, теплую и крепкую. Теперь она будет себя гораздо лучше чувствовать. Она станет культивировать своих маленьких шпионов. Она уже просила некоторых швей из «Квинз» сказать ей, если к ним будут несправедливы.
– Я могу получить обратно свою руку? – спросила она.
Эд засмеялся, заплатил по счету и проводил ее обратно в магазин. Она облокотилась на ручку двери, и ей в голову пришла фантазия: затащить его в магазин и заняться с ним любовью прямо в примерочной. Она разрешила ему вежливо поцеловать себя в щеку и дала себе обещание – «как-нибудь в другой раз я сделаю это!»
– Мне не нужно никакого торжественного открытия! – настаивала Маккензи. – Если мне придется наблюдать, как Эстер Голдштайн будет угощать всех рубленой печенкой и мой отец станет предлагать кошерное вино по сниженной цене, я просто умру от стыда!
Она обсуждала с Элистером открытие нового магазина. Он нахмурился, увидев список важных дам – журналисток и редакторов.
– Как насчет того, чтобы пригласить избранных, и ты персонально все им покажешь? Мы могли бы расставить столы и стулья в середине магазина и доставить еду из «Ле Круассан». Ты подашь пару бокалов шампанского, все уйдут счастливые и радостные после оказанного им внимания.
– Великолепно! Пожалуй, этого хватит, – одобрительно заметила Маккензи. Элистер так редко в последнее время подавал ей действительно хорошие идеи, что она старалась подбодрить его.
Новый «Голд!» был назван одной газетой «Новой концепцией в торговле». Затрепанная фраза, которую всегда вытаскивают на свет Божий, когда открывается магазин, по-новому оформленный. Более вредный «Лейблз» назвал его «ничем иным, как дешевым магазинчиком, только приспособленным к настоящему времени».
Можно сказать, что само оформление было навеяно воспоминаниями Маккензи о детстве и о «Вулворте».
Она стремилась воплотить принцип «с ног до головы и обратно!», наполнив магазин всем: от предметов ухода за волосами до косметики и от перчаток до туфель – теперь это все было так же важно, как и сама одежда. В данном случае Маккензи выступала в роли первопроходца. Перед ней представали интерьеры будущего магазина «Голд!». Там будут салоны красоты, ряды обуви и целые прилавки с различной косметикой. Ее новые фасоны достигли границ ее сумасшедшего воображения и могли сочетаться в самых разных вариантах и дополнять друг друга. Химические яркие цвета – «лайм», «фуксия», «яичный желток», «электрик» – преобладали в ее одежде. Яркие костюмы-мини сочетались с искусственным мехом, перьями, винилом. Она как бы повторяла стили модерн, хиппи, индейцев. Маккензи храбро комбинировала разные направления, времена и этнические стили. И все вместе это создавало необычный стиль Маккензи Голд!
Она уже испытывала все новые направления в первом магазине, но в ограниченном числе моделей. Их раскупали мгновенно. Ее творческие идеи полностью отвечали желаниям поклонников ее таланта. Потенциалу «Голд!» не было предела!
Корал Стэнтон была не в состоянии не замечать это явление. За шесть дней до открытия магазина она прислала Маккензи приглашение прибыть в офис ее журнала.
– Почему вдруг Корал Стэнтон вспомнила обо мне? – рассуждала Маккензи, лежа в постели рядом с Элистером накануне визита в журнал.
– Она прослышала, что ты станешь Первой Леди модной революции, – заметил Элистер, – и хочет заполучить тебя горяченькой.
Маккензи засмеялась.
– О да, я разгорячилась, это правда. Как насчет тебя, малыш?
Она швырнула на пол все журналы и посмотрела на Элистера. Он курил «косячок» из «травки». На столике у кровати стоял бокал шампанского и валялось множество таблеток. Она с беспокойством глянула на них. Элистер в последнее время еще больше похудел и стал совсем бледным.
– Почему ты куришь даже в постели? – спросила она.
– Это помогает мне расслабиться. Всю неделю я работал, как вол. Даже когда я уже в постели, мой мозг не может отключиться от работы, а наркота помогает мне отвлечься.
Маккензи потушила свет со своей стороны и прильнула к нему. Она запустила руку под покрывало между его ног. Как обычно, он лежал обнаженный, но на ее ласки не последовало ответной реакции.
– Элистер, это не похоже на тебя, – поддразнила она его. – Ты помнишь, как мне всегда приходилось отбиваться от тебя?
Он освободился от ее объятий и отвернулся. Они молча лежали в темноте.
– Послушай, если ты не получаешь удовольствия, то вся твоя работа не стоит этого, – сказала она. – Я понимаю, что ты хочешь стать незаменимым человеком для моих братьев и для меня, но еще раз повторяю, это не стоит ни гроша, если наша совместная жизнь не будет радостью для нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146