Все было бы иначе, если бы не умерла мама. Если бы я тогда имела хоть один шанс поговорить с ней по душам. Я не перестаю вспоминать последнюю сцену, которая произошла у нас с ней. Когда она попросила, чтобы я дала ей какую-нибудь работу на церемонии награждения – помнишь?
– Как я могу забыть? – сказал Колин вполголоса.
– Может быть, она покончила с собой из-за этого? – спросила Майя, повернув к нему лицо с выражением страдания. – Я не могу избавиться от чувства, что это именно так. И я никогда в жизни не прощу себе этого…
– Не казни себя так жестоко. Вспомни, в каком жутком состоянии она была, но тебе предстоит узнать очень много о своей матери, пока ты будешь здесь. Я обещаю, что тебе не придется упрекать себя ни в чем.
– Конечно, я хочу знать все, но я все равно не прощу себя. Мне так хотелось бы, чтобы в тот вечер я вела себя как взрослая и сказала: «Хорошо, мама, я дам тебе работу. Любую, которая тебе нравится!» Это было единственным, что я могла сделать для нее!
На ее ресницах дрожали слезы. Колин наклонился и потрепал ее по руке.
– Она была не самая добрая мать…
– Почему бы мне не быть более доброй? Более щедрой? Разве ребенок должен мстить за ошибки своих родителей? Может быть, дочери следует вести себя умнее матери, хоть иногда? В то время мне и в голову не приходила такая мысль, потому что рядом с ней я всегда чувствовала себя ребенком. Теперь наконец-то я повзрослела.
– Да… – Он с интересом разглядывал ее. – Это заметно. Ты повзрослела, Майя.
Они молча пили вино, наслаждаясь вечерним покоем в доме.
– Неудивительно, что ты доволен жизнью здесь, – сказала Майя, глядя из окна на сказочной красоты сад. – У тебя есть друзья в деревне?
Колин загадочно улыбнулся.
– Ну, конечно, есть, включая одного особого друга, с которым я хочу тебя познакомить. Пожалуйста, поешь хоть чего-нибудь, моя дорогая, и будь готова – у меня есть для тебя парочка сюрпризов.
Она подняла брови.
– Надеюсь, ты не организовал никакой развлекательной программы для меня? Я действительно хочу спокойно отдохнуть…
Наверху громко хлопнула дверь, и Колин откашлялся.
– Ну, что касается развлекательной программы, на это не надейся. Видишь ли, ты приехала из Нью-Йорка не одна, вслед за тобой…
Майя нахмурилась, подняв глаза при звуке шагов на лестнице.
– Кто?
– Она проснулась? – раздался голос Маккензи, сопровождаемый дробным стуком высоких каблуков по деревянным ступеням.
Она почти упала в комнату, схватившись в конце лестницы за перила. На ней был халат цвета фуксии, лицо припухло после сна, грим размазался, глаза были сонные. Она остановилась у лестницы и смотрела на Майю.
– Тебе нужно было застать меня в таком виде! – сказала она наконец. – А ты выглядишь прекрасно!
В комнате наступила тишина, и Маккензи глубоко вздохнула.
– Прости меня, – сказала она просто. – Прости! За все! Прости за то, что я ударила тебя, прости за то, что твоя мать умерла, прости за то, что я не была тебе другом, который… – Она замолчала, тряхнула головой, и ее глаза стали наполняться слезами. Она сделала шаг вперед. – Послушайте, я знаю, что значит потерять близкого человека. Когда умер Элистер, я собрала все письма, включая и твои – и знаешь что? Они абсолютно ничего не значили для меня. Мне нужны были люди вокруг меня – друзья! А я всех отпугнула! Не отталкивай меня, Майя! Я прилетела за пять тысяч миль, чтобы утешить тебя. Пять тысяч десять миль, включая дорогу на такси! Я просто хочу побыть с тобой и облегчить твои страдания. Ты разрешишь мне, Майя?
Майя молча смотрела на нее в течение долгих нескольких секунд, потом встала, протянула руки, и, шагнув навстречу друг другу, они надолго застыли в объятии.
Наконец Майя высвободилась и взглянула на подругу.
– Это твой самый великолепный поступок, Маккензи… Маккензи вспыхнула и пробормотала:
– Какой вздор…
– И твой тоже, Колин… – Майя повернулась, протянув к нему руки. Он обнял их обеих.
– Ну, будет вам, а то и я сейчас заплачу! Маккензи направилась к столу, уставленному едой, и обмакнула сельдерей в расплавленный сыр.
– Господи, как вкусно! – Она с явным удовольствием жевала, вращая глазами от восторга. Потом уселась за стол и начала накладывать еду себе на тарелку. – Мы с Эдди поженились, Майя! – ворковала она, зачерпывая салат. – Больше нет леди Маккензи, можешь звать меня теперь миссис Шрайбер. Я хочу сказать: ну, кого я хотела обмануть? Я никогда не чувствовала себя аристократкой! Ты знаешь, что братья выгнали меня из фирмы? Со мной не случалось ничего лучшего! Господи, как я скучаю по своему мужу! Он приедет сюда через несколько дней. Мы едем в Канны, хочешь поехать с нами? Как у вас с Дэвидом? Как было с Филиппом? Мне кажется, не очень, да? Я открываю свою собственную фирму – будет называться «Шматта» – как ты думаешь, меня поймут? Что это за сыр, Колин?
– Козий! – быстро ответил Колин.
– Они что, доят здесь коз? – Маккензи в ужасе прикрыла рот ладонью. – О Господи, меня сейчас стошнит… – Она кинулась к лестнице и с шумом побежала наверх.
Колин и Майя обменялись взглядами и прыснули от смеха.
– По-моему, она вернула мне мой аппетит, – сказала Майя.
Пока Майя ела хлеб с сыром, Колин набрал телефонный номер. Он подождал, пока телефон прозвонил, и положил трубку.
К тому времени, когда Колин и Майя закончили есть, Маккензи спустилась к ним с аккуратно причесанными волосами, наложив макияж, подчеркивающий ее экзотическую красоту и темные, страстные глаза.
– О'кей, – сказала она, усаживаясь в кресло с тарелкой печенья и чашкой кофе… – Начинай рассказывать с того момента, когда ты ушла с той поганой церемонии награждения с отпечатком моей ладони на щеке…
Майя покачала головой.
– Я уже все рассказала Колину и, думаю, ему будет неинтересно выслушивать все второй раз. Завтра мы будем долго гулять, и я все тебе расскажу.
– Включая эпизоды с сексом? – спросила Маккензи, выдавая свое любопытство.
Майя многозначительно улыбнулась, переведя взгляд с Колина на Маккензи.
– Что ж, я не стану скрывать. Я доверяла вам обоим. Вы оба знали, что со мной творится что-то неладное. Я тоже это знала, но не могла себе признаться в этом. В Париже… случилось нечто, что заставило меня посмотреть правде в глаза! Теперь я совершенно другой человек.
Я разлюбила Филиппа в одно мгновение! Я не влюблена в Дэвида, но… просто счастлива от сознания того, что он рядом. Он так терпеливо ждал меня, видишь ли, он-то верил в свою мечту. И иногда они действительно сбываются…
Они все трое молча смотрели в пространство, каждый думал о своей мечте, о том, суждено ли ей сбыться или почти сбыться.
Майя думала о Дэвиде, который с любовью возвращал ее телу способность чувствовать, с нежностью и лаской раскрывая ей восторги секса и любви, лишенные подспудного страха, который всегда портил ей жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Как я могу забыть? – сказал Колин вполголоса.
– Может быть, она покончила с собой из-за этого? – спросила Майя, повернув к нему лицо с выражением страдания. – Я не могу избавиться от чувства, что это именно так. И я никогда в жизни не прощу себе этого…
– Не казни себя так жестоко. Вспомни, в каком жутком состоянии она была, но тебе предстоит узнать очень много о своей матери, пока ты будешь здесь. Я обещаю, что тебе не придется упрекать себя ни в чем.
– Конечно, я хочу знать все, но я все равно не прощу себя. Мне так хотелось бы, чтобы в тот вечер я вела себя как взрослая и сказала: «Хорошо, мама, я дам тебе работу. Любую, которая тебе нравится!» Это было единственным, что я могла сделать для нее!
На ее ресницах дрожали слезы. Колин наклонился и потрепал ее по руке.
– Она была не самая добрая мать…
– Почему бы мне не быть более доброй? Более щедрой? Разве ребенок должен мстить за ошибки своих родителей? Может быть, дочери следует вести себя умнее матери, хоть иногда? В то время мне и в голову не приходила такая мысль, потому что рядом с ней я всегда чувствовала себя ребенком. Теперь наконец-то я повзрослела.
– Да… – Он с интересом разглядывал ее. – Это заметно. Ты повзрослела, Майя.
Они молча пили вино, наслаждаясь вечерним покоем в доме.
– Неудивительно, что ты доволен жизнью здесь, – сказала Майя, глядя из окна на сказочной красоты сад. – У тебя есть друзья в деревне?
Колин загадочно улыбнулся.
– Ну, конечно, есть, включая одного особого друга, с которым я хочу тебя познакомить. Пожалуйста, поешь хоть чего-нибудь, моя дорогая, и будь готова – у меня есть для тебя парочка сюрпризов.
Она подняла брови.
– Надеюсь, ты не организовал никакой развлекательной программы для меня? Я действительно хочу спокойно отдохнуть…
Наверху громко хлопнула дверь, и Колин откашлялся.
– Ну, что касается развлекательной программы, на это не надейся. Видишь ли, ты приехала из Нью-Йорка не одна, вслед за тобой…
Майя нахмурилась, подняв глаза при звуке шагов на лестнице.
– Кто?
– Она проснулась? – раздался голос Маккензи, сопровождаемый дробным стуком высоких каблуков по деревянным ступеням.
Она почти упала в комнату, схватившись в конце лестницы за перила. На ней был халат цвета фуксии, лицо припухло после сна, грим размазался, глаза были сонные. Она остановилась у лестницы и смотрела на Майю.
– Тебе нужно было застать меня в таком виде! – сказала она наконец. – А ты выглядишь прекрасно!
В комнате наступила тишина, и Маккензи глубоко вздохнула.
– Прости меня, – сказала она просто. – Прости! За все! Прости за то, что я ударила тебя, прости за то, что твоя мать умерла, прости за то, что я не была тебе другом, который… – Она замолчала, тряхнула головой, и ее глаза стали наполняться слезами. Она сделала шаг вперед. – Послушайте, я знаю, что значит потерять близкого человека. Когда умер Элистер, я собрала все письма, включая и твои – и знаешь что? Они абсолютно ничего не значили для меня. Мне нужны были люди вокруг меня – друзья! А я всех отпугнула! Не отталкивай меня, Майя! Я прилетела за пять тысяч миль, чтобы утешить тебя. Пять тысяч десять миль, включая дорогу на такси! Я просто хочу побыть с тобой и облегчить твои страдания. Ты разрешишь мне, Майя?
Майя молча смотрела на нее в течение долгих нескольких секунд, потом встала, протянула руки, и, шагнув навстречу друг другу, они надолго застыли в объятии.
Наконец Майя высвободилась и взглянула на подругу.
– Это твой самый великолепный поступок, Маккензи… Маккензи вспыхнула и пробормотала:
– Какой вздор…
– И твой тоже, Колин… – Майя повернулась, протянув к нему руки. Он обнял их обеих.
– Ну, будет вам, а то и я сейчас заплачу! Маккензи направилась к столу, уставленному едой, и обмакнула сельдерей в расплавленный сыр.
– Господи, как вкусно! – Она с явным удовольствием жевала, вращая глазами от восторга. Потом уселась за стол и начала накладывать еду себе на тарелку. – Мы с Эдди поженились, Майя! – ворковала она, зачерпывая салат. – Больше нет леди Маккензи, можешь звать меня теперь миссис Шрайбер. Я хочу сказать: ну, кого я хотела обмануть? Я никогда не чувствовала себя аристократкой! Ты знаешь, что братья выгнали меня из фирмы? Со мной не случалось ничего лучшего! Господи, как я скучаю по своему мужу! Он приедет сюда через несколько дней. Мы едем в Канны, хочешь поехать с нами? Как у вас с Дэвидом? Как было с Филиппом? Мне кажется, не очень, да? Я открываю свою собственную фирму – будет называться «Шматта» – как ты думаешь, меня поймут? Что это за сыр, Колин?
– Козий! – быстро ответил Колин.
– Они что, доят здесь коз? – Маккензи в ужасе прикрыла рот ладонью. – О Господи, меня сейчас стошнит… – Она кинулась к лестнице и с шумом побежала наверх.
Колин и Майя обменялись взглядами и прыснули от смеха.
– По-моему, она вернула мне мой аппетит, – сказала Майя.
Пока Майя ела хлеб с сыром, Колин набрал телефонный номер. Он подождал, пока телефон прозвонил, и положил трубку.
К тому времени, когда Колин и Майя закончили есть, Маккензи спустилась к ним с аккуратно причесанными волосами, наложив макияж, подчеркивающий ее экзотическую красоту и темные, страстные глаза.
– О'кей, – сказала она, усаживаясь в кресло с тарелкой печенья и чашкой кофе… – Начинай рассказывать с того момента, когда ты ушла с той поганой церемонии награждения с отпечатком моей ладони на щеке…
Майя покачала головой.
– Я уже все рассказала Колину и, думаю, ему будет неинтересно выслушивать все второй раз. Завтра мы будем долго гулять, и я все тебе расскажу.
– Включая эпизоды с сексом? – спросила Маккензи, выдавая свое любопытство.
Майя многозначительно улыбнулась, переведя взгляд с Колина на Маккензи.
– Что ж, я не стану скрывать. Я доверяла вам обоим. Вы оба знали, что со мной творится что-то неладное. Я тоже это знала, но не могла себе признаться в этом. В Париже… случилось нечто, что заставило меня посмотреть правде в глаза! Теперь я совершенно другой человек.
Я разлюбила Филиппа в одно мгновение! Я не влюблена в Дэвида, но… просто счастлива от сознания того, что он рядом. Он так терпеливо ждал меня, видишь ли, он-то верил в свою мечту. И иногда они действительно сбываются…
Они все трое молча смотрели в пространство, каждый думал о своей мечте, о том, суждено ли ей сбыться или почти сбыться.
Майя думала о Дэвиде, который с любовью возвращал ее телу способность чувствовать, с нежностью и лаской раскрывая ей восторги секса и любви, лишенные подспудного страха, который всегда портил ей жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146