– Время от времени многие женщины любят одеваться немного неряшливо.
– Правда? – ледяным тоном спросил мистер Невил. – Лично я таких не знаю.
Все в классе затаили дыхание.
– Ну, а мне нравятся белые пояса и красные туфли, мистер Невил, – сказала Маккензи, не раздумывая. – Я бы носила их… даже после пяти часов. В моде больше не существует правил! Мы их сломаем!
Мистер Невил хмыкнул.
– Возможно, некоторые правила изменились…
– Как же я могу моделировать, не следуя своему собственному вкусу? – спросила Маккензи. – Чем же я буду торговать?
Мистер Невил ничего не ответил. Очевидно, он чувствовал, что Маккензи торговать было нечем. Концепция нарочитой неряшливости в одежде было слишком нова, чтобы он мог ее понять.
Не только он ее критиковал. Дома отец, просматривая кипу ее моделей, в ужасе схватился за голову.
– Кто же будет это носить?
Маккензи свирепо посмотрела на него. Эстер подошла и положила руки им на плечи.
– Эйб, пожалуйста, сегодня суббота. Я хочу, чтобы мы всей семьей спокойно и хорошо поели. Мне кажется, эта девочка – гениальна. Я бы носила эту одежду, Эйб.
Маккензи представила себе Эстер Голдштайн в мини-юбке из золотистой парчи и захихикала.
– Мам! – обняла она мать. – Ты всегда меня поддерживала. Когда я буду богатой и знаменитой, я куплю тебе красивый дом…
– Да? – насмешливо улыбнулся Эйб. – Не замирай от радости, Эстер!
Эстер потрепала ее по плечу.
– Мне не нужен красивый дом, дорогая. Я счастлива и здесь. Я молюсь только об одном: чтобы ты ладила с отцом и братьями.
В комнату ворвались Реджи и Макс, они пришли обедать. Неуклюжие, как молодые щенки, братья нетерпеливо стали хватать куски со стола. Эйб одобрительно им кивнул. Эстер подавала, а за столом раздавалось только чавканье. Потом, обхватив руками свой полный живот, Эйб продолжил спор.
– Только посмотри, как счастливы мои сыновья! И взгляни, какую гримасу скорчила моя дочь! Никак я не могу ей угодить!
– Я буду счастлива, когда выберусь отсюда, – выкрикнула Маккензи. – Здесь все такое отвратительное! А я хочу проводить время с утонченными людьми типа Корал Стэнтон!
Эйб громко засмеялся.
– Утонченными? Бедняжка выглядела так, как будто много лет не ела и куска мяса!
– По крайней мере она умна и разбирается в моде… Выражение лица Эйба вдруг переменилось.
– Тогда убирайся отсюда! Кто просит тебя здесь оставаться? Я сыт по горло, постоянно лицезрея твою гримасу превосходства. Посмотрим, куда денется это превосходство, когда ты сама начнешь зарабатывать себе на жизнь!
Маккензи вскочила на ноги.
– Эйб, я хочу, чтобы она здесь осталась, – быстро сказала Эстер. – Я еще не подала десерт.
Но Маккензи гордо прошествовала в свою комнату, не обращая внимания на них обоих. Она заперла дверь, закурила сигарету, вытащила свои журналы мод и стала с любовью их листать. Скоро мир моды ее поглотил, успокоил ее, унес в красивые города, на роскошные празднества, в места, расположенные далеко от Бронкса. В этом мире все называли друг друга «дорогая», все улыбались, все говорили друг другу разные дивные слова. Уже скоро она станет частью этого мира.
– С кем у меня назначена встреча сегодня утром? – спросила Корал Вирджинию по селектору.
– С модельером по имени Говард Остин. Его рекомендовал Уэйленд Гэррити.
– О да… – Корал встала из-за стола, посмотрела на себя в большое зеркало, разгладила рукой свое короткое черное платье. Дорогой Уэйленд, подумала она. Он взял на себя заботы о Майе, а вместо этого постоянно присылал ей новоиспеченных молодых модельеров. Она вспомнила, что он говорил ей о Говарде Остине.
– Утверждает, что он гетеросексуал! – смеялся тогда Уэйленд. – Если это не подтвердится, немедленно отправляй его обратно.
Как и все модельеры или фотографы, которых рекомендовал Уэйленд, он оказался очень красивым. Может быть, Уэйленд считал, что некрасивые модельеры не могли быть талантливыми? Она пожала руку Говарду Остину и устало заглянула в его мерцающие теплые карие глаза. Глаза смотрели на нее с благоговением и восхищением. Она хорошо знала этот взгляд и знала, что ничего за этим взглядом не последует, кроме чисто деловых отношений. Жаль. Когда он показывал ей образцы своих моделей и веером разложил на столе фотографии, она обратила внимание на взъерошенные темные волосы и гладкую загорелую кожу. Она не часто встречала мужчин, которые ей нравились.
Она указала ему на кресло возле стола, потом пробежала глазами по платьям и пальто, которые он развесил. Хорошие чистые формы – ничего заумного, но свежо и современно.
– Хорошо, очень хорошо, – решительно сказала она. – В самом деле, превосходно! Я жаждала увидеть что-нибудь подобное. В каких магазинах вы продаете?
– Конечно, в «Хедквотерз», – сказал он, собирая свои образчики. – Я только что получил заказ Бенделя.
– В вашем районе на хорошем счету Джерри Штуц.
– А также Заковиц в Техасе, Гэллеу в Беверли-Хиллз, – добавил он.
– Вы произвели на меня большое впечатление, Говард. Ваши модели сдержанные, их недооценивают, но о них мечтают те, кому немногим больше восемнадцати лет. Когда вы представляете вашу коллекцию?
Он засмеялся.
– Мы – не высокая мода. А просто скромная готовая одежда. Я показываю пять маленьких коллекций в год. Надеюсь, вы окажете мне честь и посмотрите мою следующую коллекцию, это будет в сентябре. – Он взглянул ей прямо в глаза. Взволнованная, она опустила взгляд. Уже давно мужчины так на нее не смотрели. Уэйленд ей говорил, что она их отпугивает. Она украдкой взглянула на свое отражение в зеркале позади него. Она действительно выглядела превосходно.
– Приду с удовольствием, – сказала она.
Она смотрела, как он пил кофе, смотрела на его крепкие загорелые руки, державшие чашку. Они поболтали еще несколько минут, потом она помогла ему собрать образцы, которые он укладывал в сумку.
Когда она его провожала, он вдруг повернулся к ней и спросил:
– Думаю, о свидании договариваться не стоит?
Сначала она его не поняла, но потом мягкое прикосновение и напряженно-внимательный взгляд объяснили ей все.
– Со мной? – спросила она. – Никто не употреблял этого слова применительно ко мне… уже… о Боже, давно!
– Почему? – спросил он и рассмеялся.
У него были превосходные зубы. Ей только казалось или между ними действительно пробежала какая-то искорка? Огонек, из которого что-то может разгореться. Она протянула руку, и он сжал ее в своих теплых ладонях. Она посмотрела на его полные губы, потом – опять ему в глаза.
– И все же спасибо, Говард. Мы работаем сейчас над очередным номером, и у нас очень плотный график. Можете позвонить через две недели, когда мы закончим.
– Я позвоню, – ответил он.
Потом она вернулась к своему столу и нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Правда? – ледяным тоном спросил мистер Невил. – Лично я таких не знаю.
Все в классе затаили дыхание.
– Ну, а мне нравятся белые пояса и красные туфли, мистер Невил, – сказала Маккензи, не раздумывая. – Я бы носила их… даже после пяти часов. В моде больше не существует правил! Мы их сломаем!
Мистер Невил хмыкнул.
– Возможно, некоторые правила изменились…
– Как же я могу моделировать, не следуя своему собственному вкусу? – спросила Маккензи. – Чем же я буду торговать?
Мистер Невил ничего не ответил. Очевидно, он чувствовал, что Маккензи торговать было нечем. Концепция нарочитой неряшливости в одежде было слишком нова, чтобы он мог ее понять.
Не только он ее критиковал. Дома отец, просматривая кипу ее моделей, в ужасе схватился за голову.
– Кто же будет это носить?
Маккензи свирепо посмотрела на него. Эстер подошла и положила руки им на плечи.
– Эйб, пожалуйста, сегодня суббота. Я хочу, чтобы мы всей семьей спокойно и хорошо поели. Мне кажется, эта девочка – гениальна. Я бы носила эту одежду, Эйб.
Маккензи представила себе Эстер Голдштайн в мини-юбке из золотистой парчи и захихикала.
– Мам! – обняла она мать. – Ты всегда меня поддерживала. Когда я буду богатой и знаменитой, я куплю тебе красивый дом…
– Да? – насмешливо улыбнулся Эйб. – Не замирай от радости, Эстер!
Эстер потрепала ее по плечу.
– Мне не нужен красивый дом, дорогая. Я счастлива и здесь. Я молюсь только об одном: чтобы ты ладила с отцом и братьями.
В комнату ворвались Реджи и Макс, они пришли обедать. Неуклюжие, как молодые щенки, братья нетерпеливо стали хватать куски со стола. Эйб одобрительно им кивнул. Эстер подавала, а за столом раздавалось только чавканье. Потом, обхватив руками свой полный живот, Эйб продолжил спор.
– Только посмотри, как счастливы мои сыновья! И взгляни, какую гримасу скорчила моя дочь! Никак я не могу ей угодить!
– Я буду счастлива, когда выберусь отсюда, – выкрикнула Маккензи. – Здесь все такое отвратительное! А я хочу проводить время с утонченными людьми типа Корал Стэнтон!
Эйб громко засмеялся.
– Утонченными? Бедняжка выглядела так, как будто много лет не ела и куска мяса!
– По крайней мере она умна и разбирается в моде… Выражение лица Эйба вдруг переменилось.
– Тогда убирайся отсюда! Кто просит тебя здесь оставаться? Я сыт по горло, постоянно лицезрея твою гримасу превосходства. Посмотрим, куда денется это превосходство, когда ты сама начнешь зарабатывать себе на жизнь!
Маккензи вскочила на ноги.
– Эйб, я хочу, чтобы она здесь осталась, – быстро сказала Эстер. – Я еще не подала десерт.
Но Маккензи гордо прошествовала в свою комнату, не обращая внимания на них обоих. Она заперла дверь, закурила сигарету, вытащила свои журналы мод и стала с любовью их листать. Скоро мир моды ее поглотил, успокоил ее, унес в красивые города, на роскошные празднества, в места, расположенные далеко от Бронкса. В этом мире все называли друг друга «дорогая», все улыбались, все говорили друг другу разные дивные слова. Уже скоро она станет частью этого мира.
– С кем у меня назначена встреча сегодня утром? – спросила Корал Вирджинию по селектору.
– С модельером по имени Говард Остин. Его рекомендовал Уэйленд Гэррити.
– О да… – Корал встала из-за стола, посмотрела на себя в большое зеркало, разгладила рукой свое короткое черное платье. Дорогой Уэйленд, подумала она. Он взял на себя заботы о Майе, а вместо этого постоянно присылал ей новоиспеченных молодых модельеров. Она вспомнила, что он говорил ей о Говарде Остине.
– Утверждает, что он гетеросексуал! – смеялся тогда Уэйленд. – Если это не подтвердится, немедленно отправляй его обратно.
Как и все модельеры или фотографы, которых рекомендовал Уэйленд, он оказался очень красивым. Может быть, Уэйленд считал, что некрасивые модельеры не могли быть талантливыми? Она пожала руку Говарду Остину и устало заглянула в его мерцающие теплые карие глаза. Глаза смотрели на нее с благоговением и восхищением. Она хорошо знала этот взгляд и знала, что ничего за этим взглядом не последует, кроме чисто деловых отношений. Жаль. Когда он показывал ей образцы своих моделей и веером разложил на столе фотографии, она обратила внимание на взъерошенные темные волосы и гладкую загорелую кожу. Она не часто встречала мужчин, которые ей нравились.
Она указала ему на кресло возле стола, потом пробежала глазами по платьям и пальто, которые он развесил. Хорошие чистые формы – ничего заумного, но свежо и современно.
– Хорошо, очень хорошо, – решительно сказала она. – В самом деле, превосходно! Я жаждала увидеть что-нибудь подобное. В каких магазинах вы продаете?
– Конечно, в «Хедквотерз», – сказал он, собирая свои образчики. – Я только что получил заказ Бенделя.
– В вашем районе на хорошем счету Джерри Штуц.
– А также Заковиц в Техасе, Гэллеу в Беверли-Хиллз, – добавил он.
– Вы произвели на меня большое впечатление, Говард. Ваши модели сдержанные, их недооценивают, но о них мечтают те, кому немногим больше восемнадцати лет. Когда вы представляете вашу коллекцию?
Он засмеялся.
– Мы – не высокая мода. А просто скромная готовая одежда. Я показываю пять маленьких коллекций в год. Надеюсь, вы окажете мне честь и посмотрите мою следующую коллекцию, это будет в сентябре. – Он взглянул ей прямо в глаза. Взволнованная, она опустила взгляд. Уже давно мужчины так на нее не смотрели. Уэйленд ей говорил, что она их отпугивает. Она украдкой взглянула на свое отражение в зеркале позади него. Она действительно выглядела превосходно.
– Приду с удовольствием, – сказала она.
Она смотрела, как он пил кофе, смотрела на его крепкие загорелые руки, державшие чашку. Они поболтали еще несколько минут, потом она помогла ему собрать образцы, которые он укладывал в сумку.
Когда она его провожала, он вдруг повернулся к ней и спросил:
– Думаю, о свидании договариваться не стоит?
Сначала она его не поняла, но потом мягкое прикосновение и напряженно-внимательный взгляд объяснили ей все.
– Со мной? – спросила она. – Никто не употреблял этого слова применительно ко мне… уже… о Боже, давно!
– Почему? – спросил он и рассмеялся.
У него были превосходные зубы. Ей только казалось или между ними действительно пробежала какая-то искорка? Огонек, из которого что-то может разгореться. Она протянула руку, и он сжал ее в своих теплых ладонях. Она посмотрела на его полные губы, потом – опять ему в глаза.
– И все же спасибо, Говард. Мы работаем сейчас над очередным номером, и у нас очень плотный график. Можете позвонить через две недели, когда мы закончим.
– Я позвоню, – ответил он.
Потом она вернулась к своему столу и нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146