Она видела обиду на его лице. Его сильное тело и широкие плечи белели в свете, проникавшем с улицы.
– Дэвид, мне вообще не нравится секс! – вдруг выпалила Майя. – Мне бы так хотелось почувствовать что-то! Я так хотела этого сегодня. Я думала, что сегодня все будет по-иному. Мне казалось, если я сама захотела, то все станет менее… Я не знаю, как объяснить – менее страшным.
Дэвид недоумевающе покачал головой.
– Майя, я хотел доставить тебе удовольствие.
– Я знаю. Я все понимаю!
Она посмотрела на него, и у нее по щеке скатилась слеза.
– У тебя так только со мной? Или со всеми мужчинами? – спросил он.
– У меня не было мужчин…
– Разве мы не можем найти какой-то выход? – Он взял ее за руку. – Майя, это ведь и моя жизнь. Если у тебя какие-то трудности, мне следует помочь тебе избавиться от них.
Он некоторое время смотрел на ее грустное лицо, потом улыбнулся.
– Нам, наверно, стоит попрактиковаться! Она отодвинулась от него.
– Да, тебе бы это было приятно!
Они оба встали, и его лицо помрачнело.
– Ты до сих пор влюблена в Филиппа Ру, не так ли? Значит, все дело только в этом.
Она устало прислонилась к стене.
– Нет, ты ничего не слышал из того, что я сказала тебе, Дэвид. Я написала правду в записке. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Ты мне нравишься. Ты согласен? Но сейчас мне нужно идти домой.
Сначала он как будто хотел остановить ее, но потом его лицо стало каменным. Он молча открыл дверь.
Майя вышла, стараясь не прикоснуться к нему. В лифте она начала плакать. «Только не жалей себя, – приказала она сама себе. – У тебя есть все, о чем может мечтать любая девушка, но, наверное, с тобой не все в порядке. Что-то не срабатывает. Нет! Не следует так думать о себе. Просто ты до сих пор влюблена в Филиппа!»
Наконец, пришло ей в голову, она хотя бы рассталась со своей девственностью. Чтобы как-то подбодрить себя, она дала клятву, что ни один мужчина не станет спать с ней, кроме Филиппа.
Он просто околдовал ее. И это колдовство воздвигало непреодолимую стену между ней и любым другим мужчиной.
Она почти убедила себя в том, что это никакая не проблема, а просто чудесный секрет между нею и Филиппом.
Она схватила такси и приехала к дому Уэйленда в половине четвертого.
Тихонько закрыв за собой входную дверь, она на цыпочках вошла в квартиру. Из его спальни доносился шум: крики, вопли и звук разбившегося стекла. Она слушала, широко раскрыв глаза, ей показалось, что кто-то избивает Уэйленда. Взволнованная, она постучала в дверь спальни. Наступила тишина. Наконец Уэйленд сказал:
– Да?
– Это я, Майя. У тебя все в порядке?
Он открыл дверь и выглянул. Она поняла, что он голый.
– Сегодня мальчики очень шумят, – шепнул он ей. – Прости, малышка, я скажу им, чтобы они вели себя потише.
Он закрыл дверь, она почувствовала, что ее начало тошнить, и побежала в туалет. Ей показалось, что все это уже было когда-то. В смятении она встала под горячий душ, потом энергично растерлась полотенцем. Ею вдруг овладело сумасшедшее желание позвонить матери, потом заказать разговор с Филиппом, чтобы просто услышать его голос, сесть на самолет и улететь куда-нибудь, чтобы это был не Париж и не Нью-Йорк. Нужно просто вылезти из старой кожи.
Майя легла и попыталась заснуть. Она погрузилась в полузабытье, ее мучили сексуальные кошмары. Она видела оргию, в которой участвовали все знакомые ей люди: Уэйленд с его обычными мальчиками-проститутками, Маккензи с огромным животом, Элистер, который трахался с безликой моделью, ее мать, пытающаяся соблазнить Филиппа. Дэвид щелкал огромным кнутом. Она сама тоже была обнаженной, и ей было страшно стыдно. Ее руки были привязаны к кольцу, торчавшему из стены. Внезапно очнувшись, вся в поту, она села в постели. Было 6:45 утра. Она дрожала и чувствовала сильную усталость. Майя поняла, что в Нью-Йорке есть только один человек, который может ей что-то посоветовать.
В половине восьмого Майя медленно шла по Лексингтон-авеню к квартире Бомона. Она не могла объяснить себе, почему это делает. Она совершенно не отдохнула, в голове была путаница. Было ясно только одно – ей необходимо с кем-то поговорить и привести в порядок свои мысли. Она не так хорошо знала Колина, но о нем много говорили, сначала ее мать, а потом Уэйленд.
Когда они встречались, он всегда интриговал ее, и ей хотелось побольше узнать о нем, задать ему много вопросов. Она слышала, что к нему часто обращаются за советом. Наверное, это происходило потому, что он такой маленький и талантливый. В нем существовало что-то, что притягивало к нему людей. Как и ее в это утро.
Оно было ветреным, а улицы почти пусты. Нью-Йорк вдруг показался ей незнакомым городом. Было открыто несколько кафе. Она заглянула в одно: там завтракали угрюмо и молча.
Майя не могла даже подумать о еде. Из автомата она позвонила Колину.
Казалось, что он не удивился, услышав ее голос, хотя было еще очень рано, и она до этого никогда не звонила ему.
Он сказал:
– На углу Лексингтон и Пятьдесят первой улицы есть кафе. Давайте там встретимся? Я буду через пятнадцать минут…
Майя нашла это кафе и ждала там, заказав кофе. Она не представляла, что же ему скажет?
Он влетел через десять минут и сел напротив Майи. Он, как обычно, был в черных вельветовых брюках и черной водолазке.
– Какой чудесный сюрприз!
Перегнувшись через столик, он поцеловал ее в щеку.
– Я волновался о тебе – ты живешь в одной квартире с Уэйлендом и не поддерживаешь никаких отношений со своей матерью.
– Как она? – вырвалось у Майи. – Мне нужно о многом спросить вас.
Колин серьезно посмотрел на нее. Подошла официантка. Она приняла его заказ и подлила кофе Майе.
– Ты хочешь услышать голую правду? – спросил он. – Ты готова ее выслушать? Я знаю, что тебе самой сейчас очень нелегко…
– Откуда вы знаете? Он тихо засмеялся.
– Ну, я не настолько самоуверен, чтобы принять звонок от чудесной девушки, да еще так рано утром, только на свой счет. Ты позвонила мне потому, что у тебя какие-то неприятности, не так ли? Если судить по твоему лицу, то они – эмоционального плана…
Майя отвела свой взгляд от его добрых, но проницательных глаз.
– Мне действительно нужно поговорить с кем-то, – пробормотала она. – Я понимаю, что у нас не те отношения, но… вы всегда казались мне нормальным и милым человеком. Я имею в виду, если судить по тому, что я слышала о вас.
Колин улыбнулся.
– Кажется, у меня создалась репутация человека, который может помочь людям разобраться в их проблемах. Я не могу понять, почему. Моя собственная жизнь не такая уж примерная…
– Потому что вы такой хороший! – выпалила Майя.
Он высоко поднял бровь. В это время официантка поставила перед ним яичницу. Он начал очень медленно есть и, погодя, ответил:
– Я почти всегда был как бы наблюдателем жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Дэвид, мне вообще не нравится секс! – вдруг выпалила Майя. – Мне бы так хотелось почувствовать что-то! Я так хотела этого сегодня. Я думала, что сегодня все будет по-иному. Мне казалось, если я сама захотела, то все станет менее… Я не знаю, как объяснить – менее страшным.
Дэвид недоумевающе покачал головой.
– Майя, я хотел доставить тебе удовольствие.
– Я знаю. Я все понимаю!
Она посмотрела на него, и у нее по щеке скатилась слеза.
– У тебя так только со мной? Или со всеми мужчинами? – спросил он.
– У меня не было мужчин…
– Разве мы не можем найти какой-то выход? – Он взял ее за руку. – Майя, это ведь и моя жизнь. Если у тебя какие-то трудности, мне следует помочь тебе избавиться от них.
Он некоторое время смотрел на ее грустное лицо, потом улыбнулся.
– Нам, наверно, стоит попрактиковаться! Она отодвинулась от него.
– Да, тебе бы это было приятно!
Они оба встали, и его лицо помрачнело.
– Ты до сих пор влюблена в Филиппа Ру, не так ли? Значит, все дело только в этом.
Она устало прислонилась к стене.
– Нет, ты ничего не слышал из того, что я сказала тебе, Дэвид. Я написала правду в записке. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Ты мне нравишься. Ты согласен? Но сейчас мне нужно идти домой.
Сначала он как будто хотел остановить ее, но потом его лицо стало каменным. Он молча открыл дверь.
Майя вышла, стараясь не прикоснуться к нему. В лифте она начала плакать. «Только не жалей себя, – приказала она сама себе. – У тебя есть все, о чем может мечтать любая девушка, но, наверное, с тобой не все в порядке. Что-то не срабатывает. Нет! Не следует так думать о себе. Просто ты до сих пор влюблена в Филиппа!»
Наконец, пришло ей в голову, она хотя бы рассталась со своей девственностью. Чтобы как-то подбодрить себя, она дала клятву, что ни один мужчина не станет спать с ней, кроме Филиппа.
Он просто околдовал ее. И это колдовство воздвигало непреодолимую стену между ней и любым другим мужчиной.
Она почти убедила себя в том, что это никакая не проблема, а просто чудесный секрет между нею и Филиппом.
Она схватила такси и приехала к дому Уэйленда в половине четвертого.
Тихонько закрыв за собой входную дверь, она на цыпочках вошла в квартиру. Из его спальни доносился шум: крики, вопли и звук разбившегося стекла. Она слушала, широко раскрыв глаза, ей показалось, что кто-то избивает Уэйленда. Взволнованная, она постучала в дверь спальни. Наступила тишина. Наконец Уэйленд сказал:
– Да?
– Это я, Майя. У тебя все в порядке?
Он открыл дверь и выглянул. Она поняла, что он голый.
– Сегодня мальчики очень шумят, – шепнул он ей. – Прости, малышка, я скажу им, чтобы они вели себя потише.
Он закрыл дверь, она почувствовала, что ее начало тошнить, и побежала в туалет. Ей показалось, что все это уже было когда-то. В смятении она встала под горячий душ, потом энергично растерлась полотенцем. Ею вдруг овладело сумасшедшее желание позвонить матери, потом заказать разговор с Филиппом, чтобы просто услышать его голос, сесть на самолет и улететь куда-нибудь, чтобы это был не Париж и не Нью-Йорк. Нужно просто вылезти из старой кожи.
Майя легла и попыталась заснуть. Она погрузилась в полузабытье, ее мучили сексуальные кошмары. Она видела оргию, в которой участвовали все знакомые ей люди: Уэйленд с его обычными мальчиками-проститутками, Маккензи с огромным животом, Элистер, который трахался с безликой моделью, ее мать, пытающаяся соблазнить Филиппа. Дэвид щелкал огромным кнутом. Она сама тоже была обнаженной, и ей было страшно стыдно. Ее руки были привязаны к кольцу, торчавшему из стены. Внезапно очнувшись, вся в поту, она села в постели. Было 6:45 утра. Она дрожала и чувствовала сильную усталость. Майя поняла, что в Нью-Йорке есть только один человек, который может ей что-то посоветовать.
В половине восьмого Майя медленно шла по Лексингтон-авеню к квартире Бомона. Она не могла объяснить себе, почему это делает. Она совершенно не отдохнула, в голове была путаница. Было ясно только одно – ей необходимо с кем-то поговорить и привести в порядок свои мысли. Она не так хорошо знала Колина, но о нем много говорили, сначала ее мать, а потом Уэйленд.
Когда они встречались, он всегда интриговал ее, и ей хотелось побольше узнать о нем, задать ему много вопросов. Она слышала, что к нему часто обращаются за советом. Наверное, это происходило потому, что он такой маленький и талантливый. В нем существовало что-то, что притягивало к нему людей. Как и ее в это утро.
Оно было ветреным, а улицы почти пусты. Нью-Йорк вдруг показался ей незнакомым городом. Было открыто несколько кафе. Она заглянула в одно: там завтракали угрюмо и молча.
Майя не могла даже подумать о еде. Из автомата она позвонила Колину.
Казалось, что он не удивился, услышав ее голос, хотя было еще очень рано, и она до этого никогда не звонила ему.
Он сказал:
– На углу Лексингтон и Пятьдесят первой улицы есть кафе. Давайте там встретимся? Я буду через пятнадцать минут…
Майя нашла это кафе и ждала там, заказав кофе. Она не представляла, что же ему скажет?
Он влетел через десять минут и сел напротив Майи. Он, как обычно, был в черных вельветовых брюках и черной водолазке.
– Какой чудесный сюрприз!
Перегнувшись через столик, он поцеловал ее в щеку.
– Я волновался о тебе – ты живешь в одной квартире с Уэйлендом и не поддерживаешь никаких отношений со своей матерью.
– Как она? – вырвалось у Майи. – Мне нужно о многом спросить вас.
Колин серьезно посмотрел на нее. Подошла официантка. Она приняла его заказ и подлила кофе Майе.
– Ты хочешь услышать голую правду? – спросил он. – Ты готова ее выслушать? Я знаю, что тебе самой сейчас очень нелегко…
– Откуда вы знаете? Он тихо засмеялся.
– Ну, я не настолько самоуверен, чтобы принять звонок от чудесной девушки, да еще так рано утром, только на свой счет. Ты позвонила мне потому, что у тебя какие-то неприятности, не так ли? Если судить по твоему лицу, то они – эмоционального плана…
Майя отвела свой взгляд от его добрых, но проницательных глаз.
– Мне действительно нужно поговорить с кем-то, – пробормотала она. – Я понимаю, что у нас не те отношения, но… вы всегда казались мне нормальным и милым человеком. Я имею в виду, если судить по тому, что я слышала о вас.
Колин улыбнулся.
– Кажется, у меня создалась репутация человека, который может помочь людям разобраться в их проблемах. Я не могу понять, почему. Моя собственная жизнь не такая уж примерная…
– Потому что вы такой хороший! – выпалила Майя.
Он высоко поднял бровь. В это время официантка поставила перед ним яичницу. Он начал очень медленно есть и, погодя, ответил:
– Я почти всегда был как бы наблюдателем жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146