Гарри, снимающего свои знаменитые спортивные брюки, и
Рэнди, уже нагишом, с плавками в руке и вопрошающего "Как вода, Тад?".
Все, что был способен сознавать Тад, когда всплыл, было: "Я умираю, прямо
здесь под солнцем, перед двумя лучшими друзьями, и это происходит после
школьных занятий, и нам не задавали домашнего задания, и мистер "Давайте
построим свой собственный дом мечты" должен сегодня идти в раннем ночном
шоу по телевизору, и ма сказала, что мне будет разрешено поужинать, сидя
прямо перед телевизором, но я никогда не увижу эту передачу, потому что
собираюсь умереть". То, что было всегда так легко - дышать - теперь почти
не удавалось. Словно какой-то гигантский комок застрял в горле, что-то,
что нельзя было никак вытолкнуть или всосать внутрь. Сердце в груди
напоминало маленький холодный камень. Затем что-то лопнуло, Тад сделал
жадный вдох, его тело покрылось миллиардом гусиных пупырышков, и он
ответил Рэнди тем бездумным ликующим голосом, который является привилегией
только маленьких ребят: Вода отличная! Не очень холодная! Только через
несколько лет до него дошло, что он мог запросто убить кого-нибудь из тех
двоих или даже обоих, точно так же, как только что он чуть было не
отправил себя самого на тот свет.
То, что происходило сейчас, очень походило на тогдашнее состояние -
Тад был полностью отключен от мира. В армии подобное состояние называли
"групповое трахание". Да. Хороший термин. Вообще, когда дело касается
терминологии, армия всегда и по-настоящему на высоте. Он здесь сидел в
самом центре огромного и великого группового трахания. Он сидел на кресле,
не в кресле, а именно на нем, подавшись вперед с телефоном в руке,
уставившись мертвыми глазами на телевизор. Он был уверен, что Лиз вошла в
дверной проем, она спрашивает, кто это, и что случилось. И все это
напоминало тот день на озере Дэвиса, в точности, как тогда, грязный носок
из хлопка в его глотке, тот самый, который не идет ни туда ни сюда, все
линии связи между мозгом и сердцем внезапно заблокированы, "мы просим
извинения за эту непредвиденную помеху, рабочий режим будет восстановлен
как можно скорее, а может быть, он вообще никогда не будет восстановлен,
но в любом случае радуйтесь своему пребыванию в прекрасном нижнем городе
Эндсвилл, месте, где оканчиваются все железнодорожные пути".
Затем это сразу лопнуло, точно так же, как и тогда, и он сделал
глубокий вдох. Сердце тут же откликнулось двумя быстрыми галопирующими
ударами в его груди, а затем восстановило регулярный рит м... хотя темп
был еще убыстрен, слишком убыстрен.
Этот крик. Боже милостивый, этот крик.
Лиз сейчас бежала через комнату, н он осознал, что она выхватила
телефонный аппарат из его руки, только когда услышал ее возгласы "Хэллоу?"
и "Кто это?", повторяющиеся раз за разом. Затем она услышала гудки
прерванной связи и поставила телефон на место.
- Мириам, - наконец удалось вымолвить Таду, когда Лиз повернулась к
нему. - Это была Мириам, и она кричала.
За исключением своих книг, я нигде и никого не убивал.
Воробьи летают снова.
Мы называем это дурацкой начинкой.
Мы называем это Эндсвилл.
Хочу смыться назад на север, босс. Вы сочините мне алиби, потому что
я хочу смыться на север. Отрежьте-ка мне кусок мяса.
- Мириам? Кричала? Мириам Коули? Тад, что происходит?
- Это он, - ответил Тад. - Я знаю, это он. Я думаю, что знал об этом
почти с самого начала, а затем сегодня... днем... я ощутил еще одно...
- Еще что? - Пальцы Лиз уперлись в ее шею, тяжело надавливая. - Еще
одно затемнение сознания? Еще один транс?
- И то, и другое, - сказал Тад. - Воробьи летают снова. Я написал
много сумасшедшего бреда на листе бумаги, когда я был выключен. Я выбросил
это, но ее имя было на листе, Лиз. Имя Мириам было частью того, что я
написал в то время, когда я был отключен... и...
Он остановился. Его глаза открывались все шире и шире.
- Тад? Тад, что с тобой? - Она схватила его за руку, потрясла ее. -
Что это такое?
- В ее гостиной был плакат, - сказал он. Он слышал свой голос, словно
это был голос совершенно постороннего человека, голос, пришедший издалека.
Внеземной, быть может. - Плакат бродвейского мюзикла. "Кошки". Я видел
его, когда в последний раз был у нее в квартире. "Кошки". ТЕПЕРЬ И
НАВСЕГДА. Я это тоже написал. Я написал это потому, что он был там, и
поэтому я тоже был там, часть меня, часть меня самого смотрела его
глазами...
Он взглянул на нее. Он смотрел на Лиз широко открытыми глазами.
- Это не опухоль, Лиз. По крайней мере, не та, что внутри моего тела.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь! - почти прокричала Лиз.
- Я должен позвонить Рику, - пробормотал Тад. - Часть его мозга,
казалось, оторвалась от общего массива н двинулась куда-то, блестя и
разговаривая сама с собой при помощи изображений и грубых ярких символов.
Это было подобно состоянию, когда он писал, но он в первый раз столкнулся
с этим явлением в реальной жизни, по крайней мере, он ранее ничего
похожего на это не мог вспомнить. - В реальной жизни - а не писал ли он
реальную жизнь? - задал вдруг он себе вопрос. Он так не думает. Более
вероятно другое.
- Тад, пожалуйста!
- Я должен предупредить Рика. Он может быть в опасности.
- Тад, ты ничего не объясняешь!
Нет, конечно, нет. И если он начнет объяснять, он вряд ли внесет
какую-то ясность, скорее наоборот... и пока он будет терять время, унимая
слезы жены, ничем почти и не вызванные, Джордж Старк может пересечь те
девять жилых блоков в Манхэттене, отделяющих квартиры Рика и его бывшей
жены друг от друга. Сидя на заднем сиденье в такси или за рулем черного
"Торнадо" из сна Тада - а почему бы и нет, если уж вы пошли по дороге
безумия, то почему бы не пройти по этой дороге до самого конца? Сидя там,
куря сигареты и готовый прикончить Рика, так же просто, как было с Мириа
м...
Убил ли он ее?
Может быть, он только припугнул Мириам, оставив ее рыдать в шоке. Или
он только поранил ее - только лишь; при этой, второй мысли это кажется
вероятным. Что она сказала? Не дай ему снова полоснуть меня, не дай этому
головорезу снова полоснуть меня". И на бумаге было сказано "порезы". И не
написал ли он также "оканчивается"?
Да. Да, это было. Но это же относится ко сну. Что делать с
Эндсвиллом, местом, где оканчиваются все железнодорожные пути? Что это
значит? Может, она еще жива?
Он молился, чтобы это было так.
Он должен помочь ей, по крайней мере, попытаться это сделать, и он
должен предупредить Рика. Но если он просто позвонит Рику и выведет его из
беззаботного состояния, сказав, что надо быть настороже, Рик захочет
выяснить, почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Рэнди, уже нагишом, с плавками в руке и вопрошающего "Как вода, Тад?".
Все, что был способен сознавать Тад, когда всплыл, было: "Я умираю, прямо
здесь под солнцем, перед двумя лучшими друзьями, и это происходит после
школьных занятий, и нам не задавали домашнего задания, и мистер "Давайте
построим свой собственный дом мечты" должен сегодня идти в раннем ночном
шоу по телевизору, и ма сказала, что мне будет разрешено поужинать, сидя
прямо перед телевизором, но я никогда не увижу эту передачу, потому что
собираюсь умереть". То, что было всегда так легко - дышать - теперь почти
не удавалось. Словно какой-то гигантский комок застрял в горле, что-то,
что нельзя было никак вытолкнуть или всосать внутрь. Сердце в груди
напоминало маленький холодный камень. Затем что-то лопнуло, Тад сделал
жадный вдох, его тело покрылось миллиардом гусиных пупырышков, и он
ответил Рэнди тем бездумным ликующим голосом, который является привилегией
только маленьких ребят: Вода отличная! Не очень холодная! Только через
несколько лет до него дошло, что он мог запросто убить кого-нибудь из тех
двоих или даже обоих, точно так же, как только что он чуть было не
отправил себя самого на тот свет.
То, что происходило сейчас, очень походило на тогдашнее состояние -
Тад был полностью отключен от мира. В армии подобное состояние называли
"групповое трахание". Да. Хороший термин. Вообще, когда дело касается
терминологии, армия всегда и по-настоящему на высоте. Он здесь сидел в
самом центре огромного и великого группового трахания. Он сидел на кресле,
не в кресле, а именно на нем, подавшись вперед с телефоном в руке,
уставившись мертвыми глазами на телевизор. Он был уверен, что Лиз вошла в
дверной проем, она спрашивает, кто это, и что случилось. И все это
напоминало тот день на озере Дэвиса, в точности, как тогда, грязный носок
из хлопка в его глотке, тот самый, который не идет ни туда ни сюда, все
линии связи между мозгом и сердцем внезапно заблокированы, "мы просим
извинения за эту непредвиденную помеху, рабочий режим будет восстановлен
как можно скорее, а может быть, он вообще никогда не будет восстановлен,
но в любом случае радуйтесь своему пребыванию в прекрасном нижнем городе
Эндсвилл, месте, где оканчиваются все железнодорожные пути".
Затем это сразу лопнуло, точно так же, как и тогда, и он сделал
глубокий вдох. Сердце тут же откликнулось двумя быстрыми галопирующими
ударами в его груди, а затем восстановило регулярный рит м... хотя темп
был еще убыстрен, слишком убыстрен.
Этот крик. Боже милостивый, этот крик.
Лиз сейчас бежала через комнату, н он осознал, что она выхватила
телефонный аппарат из его руки, только когда услышал ее возгласы "Хэллоу?"
и "Кто это?", повторяющиеся раз за разом. Затем она услышала гудки
прерванной связи и поставила телефон на место.
- Мириам, - наконец удалось вымолвить Таду, когда Лиз повернулась к
нему. - Это была Мириам, и она кричала.
За исключением своих книг, я нигде и никого не убивал.
Воробьи летают снова.
Мы называем это дурацкой начинкой.
Мы называем это Эндсвилл.
Хочу смыться назад на север, босс. Вы сочините мне алиби, потому что
я хочу смыться на север. Отрежьте-ка мне кусок мяса.
- Мириам? Кричала? Мириам Коули? Тад, что происходит?
- Это он, - ответил Тад. - Я знаю, это он. Я думаю, что знал об этом
почти с самого начала, а затем сегодня... днем... я ощутил еще одно...
- Еще что? - Пальцы Лиз уперлись в ее шею, тяжело надавливая. - Еще
одно затемнение сознания? Еще один транс?
- И то, и другое, - сказал Тад. - Воробьи летают снова. Я написал
много сумасшедшего бреда на листе бумаги, когда я был выключен. Я выбросил
это, но ее имя было на листе, Лиз. Имя Мириам было частью того, что я
написал в то время, когда я был отключен... и...
Он остановился. Его глаза открывались все шире и шире.
- Тад? Тад, что с тобой? - Она схватила его за руку, потрясла ее. -
Что это такое?
- В ее гостиной был плакат, - сказал он. Он слышал свой голос, словно
это был голос совершенно постороннего человека, голос, пришедший издалека.
Внеземной, быть может. - Плакат бродвейского мюзикла. "Кошки". Я видел
его, когда в последний раз был у нее в квартире. "Кошки". ТЕПЕРЬ И
НАВСЕГДА. Я это тоже написал. Я написал это потому, что он был там, и
поэтому я тоже был там, часть меня, часть меня самого смотрела его
глазами...
Он взглянул на нее. Он смотрел на Лиз широко открытыми глазами.
- Это не опухоль, Лиз. По крайней мере, не та, что внутри моего тела.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь! - почти прокричала Лиз.
- Я должен позвонить Рику, - пробормотал Тад. - Часть его мозга,
казалось, оторвалась от общего массива н двинулась куда-то, блестя и
разговаривая сама с собой при помощи изображений и грубых ярких символов.
Это было подобно состоянию, когда он писал, но он в первый раз столкнулся
с этим явлением в реальной жизни, по крайней мере, он ранее ничего
похожего на это не мог вспомнить. - В реальной жизни - а не писал ли он
реальную жизнь? - задал вдруг он себе вопрос. Он так не думает. Более
вероятно другое.
- Тад, пожалуйста!
- Я должен предупредить Рика. Он может быть в опасности.
- Тад, ты ничего не объясняешь!
Нет, конечно, нет. И если он начнет объяснять, он вряд ли внесет
какую-то ясность, скорее наоборот... и пока он будет терять время, унимая
слезы жены, ничем почти и не вызванные, Джордж Старк может пересечь те
девять жилых блоков в Манхэттене, отделяющих квартиры Рика и его бывшей
жены друг от друга. Сидя на заднем сиденье в такси или за рулем черного
"Торнадо" из сна Тада - а почему бы и нет, если уж вы пошли по дороге
безумия, то почему бы не пройти по этой дороге до самого конца? Сидя там,
куря сигареты и готовый прикончить Рика, так же просто, как было с Мириа
м...
Убил ли он ее?
Может быть, он только припугнул Мириам, оставив ее рыдать в шоке. Или
он только поранил ее - только лишь; при этой, второй мысли это кажется
вероятным. Что она сказала? Не дай ему снова полоснуть меня, не дай этому
головорезу снова полоснуть меня". И на бумаге было сказано "порезы". И не
написал ли он также "оканчивается"?
Да. Да, это было. Но это же относится ко сну. Что делать с
Эндсвиллом, местом, где оканчиваются все железнодорожные пути? Что это
значит? Может, она еще жива?
Он молился, чтобы это было так.
Он должен помочь ей, по крайней мере, попытаться это сделать, и он
должен предупредить Рика. Но если он просто позвонит Рику и выведет его из
беззаботного состояния, сказав, что надо быть настороже, Рик захочет
выяснить, почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140