Как правило, рядом с ней красовался один из тех мужчин, чьи
имена часто появлялись в политических статьях или экономических обзорах
самых авторитетных изданий. Один ее рост делал трудной, если не
невозможной, всякую попытку не обратить на нее внимания.
Доди была потаскухой с сердцем скряги и с душой таракана. Два самых
постоянных ее клиента, один - сенатор-демократ, другой -
конгрессмен-республиканец, с немалым чувством отцовства обеспечили ее
достаточными деньгами, чтобы она могла с чистой совестью уйти в отставку
от занятий своей древнейшей профессией. Они связались с этой
благотворительностью не совсем, если быть точным, по своей воли. Доди была
уверена, что риск подцепить что-нибудь не обязательно уменьшится
(высокопоставленные правительственные чиновники и законодатели столь же
подвержены СПИДу и может быть чуть меньше - венерическим заболеваниям, как
и рядовые клиенты). Возраст у нее еще был самый что ни на есть цветущий. И
она не очень-то верила этим джентльменам, что они оставят ей что-нибудь по
завещаниям, как они оба не раз ей обещали. Извините, сказала она им, я уже
не верю в Санта-Клауса или еще во что-то в этом роде. Маленькой Доди нужны
наличные сейчас, а не потом.
Маленькая Доди приобрела три многоквартирных дома. Годы шли. Те 177
фунтов, которые заставляли здоровых мужиков ползать перед ней на коленях,
когда она красовалась перед ними в костюме Евы, теперь превратились в 280.
Вложения в недвижимость которые давали хорошую прибыль в середине 70-х
годов, стили быстро таять в 80-х. Она слишком поздно сообразила, что плохо
разбирается в биржевых делах, и ей надо было бы пораньше вспомнить о тех
двух превосходных брокерах, с которыми она провела немало времени совсем
незадолго до выхода из игры.
Один ее дом был продан в 1984, второй - в 1986 году, под надзором
бесстрастного представителя налогового управления. Она держалась за третий
дом на Эл-стрит столь же упрямо, как проигрывающий все в рулетку игрок за
последнюю свою фишку. Она надеялась, что где-то совсем рядом стоит удача,
еще немного - и что-то Случится. Но ничего такого не Случилось до сего
времени, и она не думала уже, что может Случиться на следующий год или в
два последующих года... Если бы это произошло, она упаковала бы чемоданы и
отправилась в Аруба. А пока она должна просто держаться изо всех сил.
Что она всегда делала и что собиралась делать и дальше.
И спаси Бог того, кто попадется ей на дороге.
Например, такой как Фредерик Клоусон, этот "мистер Большой кадр".
Она долезла до площадки второго этажа. Из квартиры Шульмана неслись
завывания "Ганз-н-Роузес". "Заглуши свой... ПЛЕЕР!" - завизжала она на
самых верхних нотах... а когда Доди Эберхарт подымала крик до
максимального децибельного уровня, начинали трескаться стекла, глохли
малые дети и собаки падали замертво.
Музыка сразу перешла с воплей на шепот. Доди могла представить себе
чету Шульманов, замерших друг против друга, как перепуганная пара котят во
время грозового шквала, и надеющихся от всей души, что это не их
собирается инспектировать самая страшная ведьма Эл-Стрит. Они боялись ее.
Это было не столь уж неразумно. Шульман был юрисконсультом весьма солидной
фирмы, но ему не хватало еще двух заработанных язв, чтобы стать достаточно
независимым и иметь право утихомирить Доди. Если бы они повстречались на
более позднем этапе его жизни снова, ей бы выпало на долю выносить за ним
помои, он знал это - и это его утешало.
Доди повернула за угол и начала взбираться на третий этаж, где обитал
Фредерик "Мистер Большой кадр" Клоусон в своем изысканном великолепии. Она
шла все той же равномерной походкой носорога, пересекающего вельд, с
задранной вверх головой, и лестница подрагивала от мощи и значительности
всего здесь происходяшего.
Она искала глазами нечто впереди себя.
Клоусон не находился даже на том жалком лестничном уровне
юрисконсульта. Он вообще сейчас не имел какого-нибудь уровня. Как и все
студенты, изучающие юриспруденцию, которых Доди встречала когда-либо (в
основном, как арендаторов комнат или квартир, поскольку она никогда не
имела желания сходиться с ними даже, как она говорила, в той ее "другой
жизни"), он отличался горячими желаниями и жалкими доходами. Доди почти
никогда не смешивала эти два компонента. Если у тебя нет денег, то и
нечего переть по этой жизни подобно тупому быку, увидевшему где-то вдали
смазливую телку. Если ты не покончишь с таким поведением, то вполне
возможно, тебя повесят за задницу за то, что ты не платишь в срок.
Конечно, фигурально выражаясь.
До сих пор Фредерику Клоусону как-то удавалось увертываться от ее
нападок и упреков. Он уже задолжал за четыре месяца, и она терпела это
потому, что он сумел ее убедить, что в его случае даже старое священное
писание свидетельствует об истине его утверждений (или может
засвидетельствовать): он действительно должен получить деньги,
переведенные на его счет.
Ему бы не удалось наобещать ей что-либо, если бы он перепутал Сиднея
Шелдона с Робертом Ладлэмом или Викторию Хольт с Розмари Роджерс,
поскольку она бы тогда не дала этому человеку ломаного гроша. Но она
увлекалась криминальными романами, и чем они были ближе к документальным,
тем больше она их ценила. Она предполагала, что в мире немало людей,
которые побегут за книгой, только если в воскресном выпуске "Пост" ее
авторы будут перечислены в списках бестселлеров по разряду романтических
саг или шпионских романов. Что же касается ее, то она прочитала почти
всего Элмора Леонарда задолго до тех лет, когда он стал возглавлять
книжные хиты, а также отлично знала книги таких парней, как Джим Томпсон,
Дэвид Гудис, Хорас Маккой, Чарльз Уиллефорд, да и других. Если говорить
коротко, то Доди Эберхарт особо любила романы, где мужчины грабили банки,
стреляли друг в друга и демонстрировали любовь к женщинам, главным
образом, вышибая из них дерьмо.
Джордж Старк, по ее мнению, был - или должен был быть - самым лучшим
из всех писателей. Ей чрезвычайно нравились все его вещи от "Пути Мэшина"
и "Оксфордских голубых" до "Дороги на Вавилон", которая была последним из
его шедевров.
"Большой кадр" был окружен записями и романами Старка во время ее
первого визита к нему по поводу задолженной арендной платы (тогда
просрочка составляла всего три дня, но если им дать хотя бы дюйм, они
возьмут и целую милю), и после проявленного ею законного беспокойства о
своих доходах и его обещаниях выдать ей чек завтра пополудни, она
поинтересовалась, являются ли все эти издания романов Старка необходимыми
для его карьеры в юриспруденции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
имена часто появлялись в политических статьях или экономических обзорах
самых авторитетных изданий. Один ее рост делал трудной, если не
невозможной, всякую попытку не обратить на нее внимания.
Доди была потаскухой с сердцем скряги и с душой таракана. Два самых
постоянных ее клиента, один - сенатор-демократ, другой -
конгрессмен-республиканец, с немалым чувством отцовства обеспечили ее
достаточными деньгами, чтобы она могла с чистой совестью уйти в отставку
от занятий своей древнейшей профессией. Они связались с этой
благотворительностью не совсем, если быть точным, по своей воли. Доди была
уверена, что риск подцепить что-нибудь не обязательно уменьшится
(высокопоставленные правительственные чиновники и законодатели столь же
подвержены СПИДу и может быть чуть меньше - венерическим заболеваниям, как
и рядовые клиенты). Возраст у нее еще был самый что ни на есть цветущий. И
она не очень-то верила этим джентльменам, что они оставят ей что-нибудь по
завещаниям, как они оба не раз ей обещали. Извините, сказала она им, я уже
не верю в Санта-Клауса или еще во что-то в этом роде. Маленькой Доди нужны
наличные сейчас, а не потом.
Маленькая Доди приобрела три многоквартирных дома. Годы шли. Те 177
фунтов, которые заставляли здоровых мужиков ползать перед ней на коленях,
когда она красовалась перед ними в костюме Евы, теперь превратились в 280.
Вложения в недвижимость которые давали хорошую прибыль в середине 70-х
годов, стили быстро таять в 80-х. Она слишком поздно сообразила, что плохо
разбирается в биржевых делах, и ей надо было бы пораньше вспомнить о тех
двух превосходных брокерах, с которыми она провела немало времени совсем
незадолго до выхода из игры.
Один ее дом был продан в 1984, второй - в 1986 году, под надзором
бесстрастного представителя налогового управления. Она держалась за третий
дом на Эл-стрит столь же упрямо, как проигрывающий все в рулетку игрок за
последнюю свою фишку. Она надеялась, что где-то совсем рядом стоит удача,
еще немного - и что-то Случится. Но ничего такого не Случилось до сего
времени, и она не думала уже, что может Случиться на следующий год или в
два последующих года... Если бы это произошло, она упаковала бы чемоданы и
отправилась в Аруба. А пока она должна просто держаться изо всех сил.
Что она всегда делала и что собиралась делать и дальше.
И спаси Бог того, кто попадется ей на дороге.
Например, такой как Фредерик Клоусон, этот "мистер Большой кадр".
Она долезла до площадки второго этажа. Из квартиры Шульмана неслись
завывания "Ганз-н-Роузес". "Заглуши свой... ПЛЕЕР!" - завизжала она на
самых верхних нотах... а когда Доди Эберхарт подымала крик до
максимального децибельного уровня, начинали трескаться стекла, глохли
малые дети и собаки падали замертво.
Музыка сразу перешла с воплей на шепот. Доди могла представить себе
чету Шульманов, замерших друг против друга, как перепуганная пара котят во
время грозового шквала, и надеющихся от всей души, что это не их
собирается инспектировать самая страшная ведьма Эл-Стрит. Они боялись ее.
Это было не столь уж неразумно. Шульман был юрисконсультом весьма солидной
фирмы, но ему не хватало еще двух заработанных язв, чтобы стать достаточно
независимым и иметь право утихомирить Доди. Если бы они повстречались на
более позднем этапе его жизни снова, ей бы выпало на долю выносить за ним
помои, он знал это - и это его утешало.
Доди повернула за угол и начала взбираться на третий этаж, где обитал
Фредерик "Мистер Большой кадр" Клоусон в своем изысканном великолепии. Она
шла все той же равномерной походкой носорога, пересекающего вельд, с
задранной вверх головой, и лестница подрагивала от мощи и значительности
всего здесь происходяшего.
Она искала глазами нечто впереди себя.
Клоусон не находился даже на том жалком лестничном уровне
юрисконсульта. Он вообще сейчас не имел какого-нибудь уровня. Как и все
студенты, изучающие юриспруденцию, которых Доди встречала когда-либо (в
основном, как арендаторов комнат или квартир, поскольку она никогда не
имела желания сходиться с ними даже, как она говорила, в той ее "другой
жизни"), он отличался горячими желаниями и жалкими доходами. Доди почти
никогда не смешивала эти два компонента. Если у тебя нет денег, то и
нечего переть по этой жизни подобно тупому быку, увидевшему где-то вдали
смазливую телку. Если ты не покончишь с таким поведением, то вполне
возможно, тебя повесят за задницу за то, что ты не платишь в срок.
Конечно, фигурально выражаясь.
До сих пор Фредерику Клоусону как-то удавалось увертываться от ее
нападок и упреков. Он уже задолжал за четыре месяца, и она терпела это
потому, что он сумел ее убедить, что в его случае даже старое священное
писание свидетельствует об истине его утверждений (или может
засвидетельствовать): он действительно должен получить деньги,
переведенные на его счет.
Ему бы не удалось наобещать ей что-либо, если бы он перепутал Сиднея
Шелдона с Робертом Ладлэмом или Викторию Хольт с Розмари Роджерс,
поскольку она бы тогда не дала этому человеку ломаного гроша. Но она
увлекалась криминальными романами, и чем они были ближе к документальным,
тем больше она их ценила. Она предполагала, что в мире немало людей,
которые побегут за книгой, только если в воскресном выпуске "Пост" ее
авторы будут перечислены в списках бестселлеров по разряду романтических
саг или шпионских романов. Что же касается ее, то она прочитала почти
всего Элмора Леонарда задолго до тех лет, когда он стал возглавлять
книжные хиты, а также отлично знала книги таких парней, как Джим Томпсон,
Дэвид Гудис, Хорас Маккой, Чарльз Уиллефорд, да и других. Если говорить
коротко, то Доди Эберхарт особо любила романы, где мужчины грабили банки,
стреляли друг в друга и демонстрировали любовь к женщинам, главным
образом, вышибая из них дерьмо.
Джордж Старк, по ее мнению, был - или должен был быть - самым лучшим
из всех писателей. Ей чрезвычайно нравились все его вещи от "Пути Мэшина"
и "Оксфордских голубых" до "Дороги на Вавилон", которая была последним из
его шедевров.
"Большой кадр" был окружен записями и романами Старка во время ее
первого визита к нему по поводу задолженной арендной платы (тогда
просрочка составляла всего три дня, но если им дать хотя бы дюйм, они
возьмут и целую милю), и после проявленного ею законного беспокойства о
своих доходах и его обещаниях выдать ей чек завтра пополудни, она
поинтересовалась, являются ли все эти издания романов Старка необходимыми
для его карьеры в юриспруденции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140