Возможно, он и прав, но в свете того, что он написал на листе
рукописи, как он мог быть во всем столь уверен?
- Я не знаю.
- Ты был в трансе, Тад? Ты, наверное, был в трансе, когда написал эти
слова?
Медленно и неохотно он подтвердил: - Да. Думаю, что так.
- Это все, что тогда случилось? Или еще что-нибудь?
- Я не могу вспомнить, - сказал он и добавил еще более неохотно. - Я
думаю, что я, может быть, что-то сказал, но я, действительно, не помню.
Она долго смотрела на мужа и наконец произнесла: - Идем спать.
- Ты думаешь, мы заснем, Лиз?
Она рассмеялась - безнадежно.
3
Но двадцатью минутами позже он уже почти погрузился в сон, когда
голос Лиз вернул его в действительность.
- Тебе надо обратиться к доктору, - сказала она. - В понедельник.
- Но у меня же нет на этот раз головных болей, - запротестовал он. -
Только птичьи звуки. И эта идиотская фраза, которую я написал. - Он
подождал немного и продолжил с надеждой в голосе: - Ты не думаешь, что это
могло быть просто совпадением?
- Я не знаю, что это, - ответила Лиз, - но мне уже приходилось
говорить тебе, Тад, совпадения очень мало стоят в моей жизни.
По какой-то причине это их очень развеселило, и они лежали в постели,
зажимая рты, чтобы не смеяться слишком громко и не разбудить детей, и
успокаивая друг друга нежными словами. Между ними все было снова в полном
порядке, во всяком случае Тад чувствовал, что сейчас для него существует
только одна эта самая важная вещь на свете, в чем он должен быть уверен до
конца. И все было в порядке. Буря прошла. Печальные старые воспоминания
были снова похоронены, по крайней мере, на нынешнее время.
- Я запишу тебя на прием, - сказала она, когда смех ушел от них.
- Нет, - возразил он. - Лучше я сам.
- А ты не позабудешь в творческом порыве об этой вещи?
- Нет. Я займусь этим в первую же очередь утром в понедельник.
Честно.
- Ладно, тогда все в порядке. - Она вздохнула. - Это будет просто
чудо, если я засну.
Но пятью минутами позже она уже ровно дышала, а еще позже, далеко не
через пять минут, уснул н Тад.
4
И снова увидел сон.
Он был почти прежним (или казался таковым), словно продолжающим
предыдущий, прямо от начала и до конца: Старк вел его через брошенный дом,
оставаясь все время позади и уверяя, что он ошибается, когда Тад пытался
дрожащим и непослушным голосом утверждать, что это его собственный дом. Ты
абсолютно неправ, - сказал ему Старк из-за правого плеча (а, может быть,
левого, но в этом ли дело?). Хозяин этого дома, - втолковывал он Таду, -
мертв. Хозяин этого дома находится в том единственном месте, где
оканчиваются все железнодорожные линии, в том месте, которое все,
находящиеся под землей (где бы то ни было), называют Эндсвилл. Все было
тем же, что и в первом сне. До той сцены, когда они пришли к черному
входу, где Лиз уже находилась не одна. К ней присоединился Фредерик
Клоусон. Он был нагим, но в каком-то абсурдном кожаном пальто. И он был
так же мертв, как и Лиз.
Из-за плеча Тада Старк произнес значительным голосом: - Отправление
под землю, вот что происходит с визгливыми болтунами. Их превращают в
дурацкую начинку. Сейчас о нем позаботились. Я хочу позаботиться обо всех
них, одним за другим. Но будь спокоен, я не буду заботиться о тебе.
Воробьи летают.
А затем, снаружи дома, Тад услыхал их: не тысячи, а миллионы, а может
быть, миллиарды, и день превратился в ночь, когда гигантские тучи птиц
закрыли солнце.
- Я ничего не вижу,. - простонал он, а из-за плеча Тада Джордж Старк
продолжал шептать: - Они снова летают, старина. Не забывай. И не попадайся
на моем пути.
Тад проснулся, дрожа и похолодев всем телом, и долго не мог снова
заснуть. Он лежал в темноте, думая, как абсурдно все это, и как абсурдна
сама идея этого кошмарного сна, которая была такой же, что и в первом сне,
но намного более ясной для понимания. Как все это абсурдно. Фактом было
то, что он всегда представлял в своем воображении Старка и Алексиса Мэшина
очень схожими (а почему бы и нет, поскольку фактически они оба родились в
одно и то же время с появлением романа "Путь Мэшина"), оба высокие и
широкоплечие, как будто люди не выросшие из детства, а слепленные из
каких-то крепких блочных материалов, и оба блондины... этот факт не меняет
всю абсурдность ситуации. Литературные герои не могут оживать и убивать
людей. Он расскажет об этом Лиз за завтраком, и они посмеются над этим...
ну, возможно, и не будут действительно смеяться, учитывая все
обстоятельства, но уж, конечно, не удержатся от улыбок.
- Я должен позвонить в медицинский комплекс Уильяма Уилсона, -
подумал он, наконец погружаясь в сон. Но когда настало утро, сон показался
ему не столь уж стоящим обсуждения - во всяком случае, не с самого начала
дня. Поэтому он и промолчал... но по мере ухода этого дня из его жизни,
Тад замечал, что его мозг снова и снова возвращается к приснившемуся сну,
испытывая его таинственное влияние, какое оказывает темный драгоценный
камень.
Глава 11. ЭНДСВИЛЛ
1
Ранним утром в понедельник, еще до того, как Лиз напомнила бы об
обещании Тада, он посетил доктора Хьюма. Удаление опухоли в 1960 году было
внесено в медицинскую карту Тада. Он рассказал врачу о том, что недавно
дважды ощутил в своем сознании возвращение звуков птиц, что предшествовало
его ужасным приступам головной боли во время долгих месяцев до
установления диагноза и удаления этого образования. Доктор Хьюм пожелал
выяснить, не возвратились ли и головные боли. Тад сказал, что нет.
Он не рассказал о своем состоянии транса, о том, что он написал,
будучи в таком состоянии, о том, что было выведено на стене квартиры в
Вашингтоне, где убийца прикончил жертву. Это уже казалось слишком далеким
от вчерашнего сна. Он находил самого себя весьма смешным во всей этой
истории.
Однако доктор Хьюм отнесся ко всему серьезно. Он велел Таду в тот же
день отправиться в Медицинский центр Восточного Мэна. Он хотел иметь
рентгеновские снимки черепа Тада и компьютеризированную осевую томографи
ю... так называемую "КОТ-развертку".
Тад поехал. Он сделал нужные снимки, а затем положил свою голову
внутрь машины, выглядевшей очень похоже на промышленный сушитель одежды.
Она вздрагивала и трещала в течение добрых пятнадцати минут, а затем,
наконец, его вызволили из плена... хотя бы на нынешнее время. Он позвонил
Лиз, сообщил ей, что результаты будут готовы не раньше конца недели и
сказал, что собирается ненадолго поехать в университет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
рукописи, как он мог быть во всем столь уверен?
- Я не знаю.
- Ты был в трансе, Тад? Ты, наверное, был в трансе, когда написал эти
слова?
Медленно и неохотно он подтвердил: - Да. Думаю, что так.
- Это все, что тогда случилось? Или еще что-нибудь?
- Я не могу вспомнить, - сказал он и добавил еще более неохотно. - Я
думаю, что я, может быть, что-то сказал, но я, действительно, не помню.
Она долго смотрела на мужа и наконец произнесла: - Идем спать.
- Ты думаешь, мы заснем, Лиз?
Она рассмеялась - безнадежно.
3
Но двадцатью минутами позже он уже почти погрузился в сон, когда
голос Лиз вернул его в действительность.
- Тебе надо обратиться к доктору, - сказала она. - В понедельник.
- Но у меня же нет на этот раз головных болей, - запротестовал он. -
Только птичьи звуки. И эта идиотская фраза, которую я написал. - Он
подождал немного и продолжил с надеждой в голосе: - Ты не думаешь, что это
могло быть просто совпадением?
- Я не знаю, что это, - ответила Лиз, - но мне уже приходилось
говорить тебе, Тад, совпадения очень мало стоят в моей жизни.
По какой-то причине это их очень развеселило, и они лежали в постели,
зажимая рты, чтобы не смеяться слишком громко и не разбудить детей, и
успокаивая друг друга нежными словами. Между ними все было снова в полном
порядке, во всяком случае Тад чувствовал, что сейчас для него существует
только одна эта самая важная вещь на свете, в чем он должен быть уверен до
конца. И все было в порядке. Буря прошла. Печальные старые воспоминания
были снова похоронены, по крайней мере, на нынешнее время.
- Я запишу тебя на прием, - сказала она, когда смех ушел от них.
- Нет, - возразил он. - Лучше я сам.
- А ты не позабудешь в творческом порыве об этой вещи?
- Нет. Я займусь этим в первую же очередь утром в понедельник.
Честно.
- Ладно, тогда все в порядке. - Она вздохнула. - Это будет просто
чудо, если я засну.
Но пятью минутами позже она уже ровно дышала, а еще позже, далеко не
через пять минут, уснул н Тад.
4
И снова увидел сон.
Он был почти прежним (или казался таковым), словно продолжающим
предыдущий, прямо от начала и до конца: Старк вел его через брошенный дом,
оставаясь все время позади и уверяя, что он ошибается, когда Тад пытался
дрожащим и непослушным голосом утверждать, что это его собственный дом. Ты
абсолютно неправ, - сказал ему Старк из-за правого плеча (а, может быть,
левого, но в этом ли дело?). Хозяин этого дома, - втолковывал он Таду, -
мертв. Хозяин этого дома находится в том единственном месте, где
оканчиваются все железнодорожные линии, в том месте, которое все,
находящиеся под землей (где бы то ни было), называют Эндсвилл. Все было
тем же, что и в первом сне. До той сцены, когда они пришли к черному
входу, где Лиз уже находилась не одна. К ней присоединился Фредерик
Клоусон. Он был нагим, но в каком-то абсурдном кожаном пальто. И он был
так же мертв, как и Лиз.
Из-за плеча Тада Старк произнес значительным голосом: - Отправление
под землю, вот что происходит с визгливыми болтунами. Их превращают в
дурацкую начинку. Сейчас о нем позаботились. Я хочу позаботиться обо всех
них, одним за другим. Но будь спокоен, я не буду заботиться о тебе.
Воробьи летают.
А затем, снаружи дома, Тад услыхал их: не тысячи, а миллионы, а может
быть, миллиарды, и день превратился в ночь, когда гигантские тучи птиц
закрыли солнце.
- Я ничего не вижу,. - простонал он, а из-за плеча Тада Джордж Старк
продолжал шептать: - Они снова летают, старина. Не забывай. И не попадайся
на моем пути.
Тад проснулся, дрожа и похолодев всем телом, и долго не мог снова
заснуть. Он лежал в темноте, думая, как абсурдно все это, и как абсурдна
сама идея этого кошмарного сна, которая была такой же, что и в первом сне,
но намного более ясной для понимания. Как все это абсурдно. Фактом было
то, что он всегда представлял в своем воображении Старка и Алексиса Мэшина
очень схожими (а почему бы и нет, поскольку фактически они оба родились в
одно и то же время с появлением романа "Путь Мэшина"), оба высокие и
широкоплечие, как будто люди не выросшие из детства, а слепленные из
каких-то крепких блочных материалов, и оба блондины... этот факт не меняет
всю абсурдность ситуации. Литературные герои не могут оживать и убивать
людей. Он расскажет об этом Лиз за завтраком, и они посмеются над этим...
ну, возможно, и не будут действительно смеяться, учитывая все
обстоятельства, но уж, конечно, не удержатся от улыбок.
- Я должен позвонить в медицинский комплекс Уильяма Уилсона, -
подумал он, наконец погружаясь в сон. Но когда настало утро, сон показался
ему не столь уж стоящим обсуждения - во всяком случае, не с самого начала
дня. Поэтому он и промолчал... но по мере ухода этого дня из его жизни,
Тад замечал, что его мозг снова и снова возвращается к приснившемуся сну,
испытывая его таинственное влияние, какое оказывает темный драгоценный
камень.
Глава 11. ЭНДСВИЛЛ
1
Ранним утром в понедельник, еще до того, как Лиз напомнила бы об
обещании Тада, он посетил доктора Хьюма. Удаление опухоли в 1960 году было
внесено в медицинскую карту Тада. Он рассказал врачу о том, что недавно
дважды ощутил в своем сознании возвращение звуков птиц, что предшествовало
его ужасным приступам головной боли во время долгих месяцев до
установления диагноза и удаления этого образования. Доктор Хьюм пожелал
выяснить, не возвратились ли и головные боли. Тад сказал, что нет.
Он не рассказал о своем состоянии транса, о том, что он написал,
будучи в таком состоянии, о том, что было выведено на стене квартиры в
Вашингтоне, где убийца прикончил жертву. Это уже казалось слишком далеким
от вчерашнего сна. Он находил самого себя весьма смешным во всей этой
истории.
Однако доктор Хьюм отнесся ко всему серьезно. Он велел Таду в тот же
день отправиться в Медицинский центр Восточного Мэна. Он хотел иметь
рентгеновские снимки черепа Тада и компьютеризированную осевую томографи
ю... так называемую "КОТ-развертку".
Тад поехал. Он сделал нужные снимки, а затем положил свою голову
внутрь машины, выглядевшей очень похоже на промышленный сушитель одежды.
Она вздрагивала и трещала в течение добрых пятнадцати минут, а затем,
наконец, его вызволили из плена... хотя бы на нынешнее время. Он позвонил
Лиз, сообщил ей, что результаты будут готовы не раньше конца недели и
сказал, что собирается ненадолго поехать в университет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140