Прежде чем вылезти из самолета, президент повернулся ко мне:
— Хорошенько проверь машину, завтра ты вылетаешь назад в Нью-Йорк. Я кивнул.
— Вечером я хочу поговорить с тобой. Наедине. Нам надо многое обсудить. Думаю, что теперь американцы предоставят нам кредит. Жду тебя в одиннадцать, я скажу, чтобы тебя сразу провели ко мне. Но если меня не будет, тебе придется подождать.
— Да, ваше превосходительство.
Президент открыл дверцу кабины и снова повернулся ко мне:
— Кстати, — как бы между прочим заметил он, — на этот раз ты отправляешься в Соединенные Штаты не в качестве посла, а в качестве вице-президента Кортегуа. Эта новость была днем объявлена по радио, примерно в то время, когда мы пролетали над твоей гасиендой.
Я был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то.
Президент улыбнулся, помахал мне рукой и вылез из самолета. Я видел, как его лимузин с шумом скрылся за воротами, потом снова включил двигатели и стал выруливать к ангару.
Я подумал о Нью-Йорке, будет здорово снова вернуться туда, ведь теперь меня здесь уже ничего не удерживало. Кроме Беатрис. В этот раз я вернусь в Нью-Йорк не один, со мной поедет она. В качестве жены.
32
Изменение своего положения я ощутил сразу, как только вылез из самолета. Хиральдо, который уже привык находиться при мне, посчитал себя тоже повышенным в ранге и теперь встречал меня в вычищенной форме по стойке смирно. Стоявшие позади него два механика тоже замерли. Даже толстый Котяра как-то подобрался, хотя по его взгляду я видел, что это скорее большая честь для них, чем для меня.
— Лейтенант...
— Да, ваше превосходительство, — быстро ответил Хиральдо, не дав мне закончить фразу.
Я подумал, не следует ли мне теперь отдавать свои приказы в два приема.
— Проверьте, пожалуйста, самолет и обслужите его.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! Я посмотрел на Хиральдо.
— Я еще не закончил, — мягко заметил я.
— Прошу прощения, ваше превосходительство! Я не смог сдержать улыбки.
— Заправить баки и подготовить самолет. Скоро мы возвращаемся в Нью-Йорк.
— Слушаюсь, ваше превосходительство, — Хиральдо козырнул, потом как-то нерешительно посмотрел на меня. — Могу я поздравить ваше превосходительство и пожелать вам всяческих успехов на новом посту, а также заверить вас в моей безграничной преданности?
— Спасибо.
Хиральдо снова отдал честь, и на этот раз я козырнул в ответ. Выходя из ангара, я слышал, как Хиральдо раздает приказы механикам, он уже считал себя членом аппарата вице-президента.
Уголком глаза я видел, что Котяра идет рядом, чуть позади меня. У него все еще была какая-то странная напряженная поза, совершенно непривычная для него.
— Тебе лучше расслабиться, — бросил я ему на ходу, — а то развалишься пополам.
Напряжение моментально слетело с него, грудь расправилась, живот выпятился.
— Слава Богу! — радостно пробормотал он, — а то я уж подумал, что мне всегда придется так ломаться!
Стоявшие возле моего джипа два солдата замерли по стойке смирно и отдали честь. Все отдавали мне честь. Я козырнул в ответ, забрался в машину, и мы поехали в город.
— Ну как там дела? — прошептал Котяра под шум двигателя и свист ветра.
— Не очень хорошо, — сказал я. — Нам понадобятся годы, чтобы все восстановить. — Помолчав некоторое время, я продолжил:
— Гасиенды больше нет, остались одни головешки.
— Отстроишь заново. Я покачал головой.
— Нет, может быть другой дом, но не этот. — Я начал осознавать свою потерю, как будто часть моей жизни ушла вместе с гасиендой.
Котяра понял мои чувства и сменил тему.
— Я находился на диспетчерской вышке, когда новость передали по радио. Все желали узнать, что это значит. Я промолчал.
— Некоторые подумали, что старик наконец решился уступить тебе дорогу. По крайней мере, они пытались убедить меня в этом.
— И что ты им сказал?
— А что я мог им сказать? Дать им понять, что я дурак и тоже ничего не знаю? Что для меня это так же удивительно, как и для них?
Мне послышался в его голосе легкий упрек.
— Для меня это тоже было полной неожиданностью, — сказал я.
Котяра внимательно посмотрел на меня и решил, что я говорю правду. Упрек в его глазах исчез.
Очень скоро я ощутил преимущества моего нового положения. На контрольных пунктах нас не останавливали, а по приезде в президентский дворец оказалось, что меня переселили из маленького кабинета в большой, рядом с президентским.
По пути туда я выслушал массу поздравлений, пожеланий и заверений в вечной преданности. И только закрыв за собой двери, я облегченно вздохнул. Подойдя к столу, я уселся в кресло.
— У тебя такой вид, будто ты всю жизнь сидел здесь, — сказал Котяра.
Я посмотрел на него.
— Да хватит тебе. Котяра умолк.
— Сходи в мою комнату и принеси костюм. Мне хочется снять эту форму. — Я вдруг почувствовал себя в ней неудобно.
Котяра кивнул и вышел. Через минуту я принял первого официального посетителя. Это был полковник Тулья.
— Извините за беспокойство, ваше превосходительство, но у меня важные бумаги, требующие вашей подписи.
Мне нравился этот высокий солдат. В нем не было свойственной латиноамериканцам несдержанности, фальшивого подобострастия и заискивания. Он ни словом не обмолвился о моей новой должности.
— Моей подписи?
— Да, как вице-президента.
— Что это за бумаги?
Тулья достал из портфеля документы и протянул мне.
— Приказы о казни, — коротко сказал он. — Пардо и Васкеса.
Я удивленно посмотрел на него.
— Я не слышал, что уже состоялся трибунал.
— Заседания трибунала не было, ваше превосходительство. — Лицо Тульи было абсолютно бесстрастным. — Они осуждены по личному приказу президента.
Я снова удивленно посмотрел на него. Тулья, как и я, знал, что это противоречило шестому пункту подписанных условий капитуляции. В соответствии с этим пунктом никто не мог быть осужден без суда.
— Но тогда почему не президент подписывает эти приказы?
— В соответствии с нашей конституцией, — ответил Тулья, — именно вице-президент определяет окончательное наказание в случаях измены. Президент является главой правительства и таким образом является лицом заинтересованным. Только в отсутствии вице-президента президент может подписать эти приказы. — Тулья сделал наузу, потом многозначительно добавил:
— А вы теперь вице-президент.
Ему не надо было подчеркивать это, до меня уже начал доходить смысл происходящего. Я посмотрел на бумаги. Если бы их подписал президент, то поднялся бы шум на весь мир, потому что этих людей лишили бы их прав в нарушение условий капитуляции. Если же подпишу я, то вся ответственность будет лежать на мне.
Я посмотрел на Тулью.
— А если бы эти люди предстали перед трибуналом, то какой бы, по вашему мнению, мог быть приговор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
— Хорошенько проверь машину, завтра ты вылетаешь назад в Нью-Йорк. Я кивнул.
— Вечером я хочу поговорить с тобой. Наедине. Нам надо многое обсудить. Думаю, что теперь американцы предоставят нам кредит. Жду тебя в одиннадцать, я скажу, чтобы тебя сразу провели ко мне. Но если меня не будет, тебе придется подождать.
— Да, ваше превосходительство.
Президент открыл дверцу кабины и снова повернулся ко мне:
— Кстати, — как бы между прочим заметил он, — на этот раз ты отправляешься в Соединенные Штаты не в качестве посла, а в качестве вице-президента Кортегуа. Эта новость была днем объявлена по радио, примерно в то время, когда мы пролетали над твоей гасиендой.
Я был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то.
Президент улыбнулся, помахал мне рукой и вылез из самолета. Я видел, как его лимузин с шумом скрылся за воротами, потом снова включил двигатели и стал выруливать к ангару.
Я подумал о Нью-Йорке, будет здорово снова вернуться туда, ведь теперь меня здесь уже ничего не удерживало. Кроме Беатрис. В этот раз я вернусь в Нью-Йорк не один, со мной поедет она. В качестве жены.
32
Изменение своего положения я ощутил сразу, как только вылез из самолета. Хиральдо, который уже привык находиться при мне, посчитал себя тоже повышенным в ранге и теперь встречал меня в вычищенной форме по стойке смирно. Стоявшие позади него два механика тоже замерли. Даже толстый Котяра как-то подобрался, хотя по его взгляду я видел, что это скорее большая честь для них, чем для меня.
— Лейтенант...
— Да, ваше превосходительство, — быстро ответил Хиральдо, не дав мне закончить фразу.
Я подумал, не следует ли мне теперь отдавать свои приказы в два приема.
— Проверьте, пожалуйста, самолет и обслужите его.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! Я посмотрел на Хиральдо.
— Я еще не закончил, — мягко заметил я.
— Прошу прощения, ваше превосходительство! Я не смог сдержать улыбки.
— Заправить баки и подготовить самолет. Скоро мы возвращаемся в Нью-Йорк.
— Слушаюсь, ваше превосходительство, — Хиральдо козырнул, потом как-то нерешительно посмотрел на меня. — Могу я поздравить ваше превосходительство и пожелать вам всяческих успехов на новом посту, а также заверить вас в моей безграничной преданности?
— Спасибо.
Хиральдо снова отдал честь, и на этот раз я козырнул в ответ. Выходя из ангара, я слышал, как Хиральдо раздает приказы механикам, он уже считал себя членом аппарата вице-президента.
Уголком глаза я видел, что Котяра идет рядом, чуть позади меня. У него все еще была какая-то странная напряженная поза, совершенно непривычная для него.
— Тебе лучше расслабиться, — бросил я ему на ходу, — а то развалишься пополам.
Напряжение моментально слетело с него, грудь расправилась, живот выпятился.
— Слава Богу! — радостно пробормотал он, — а то я уж подумал, что мне всегда придется так ломаться!
Стоявшие возле моего джипа два солдата замерли по стойке смирно и отдали честь. Все отдавали мне честь. Я козырнул в ответ, забрался в машину, и мы поехали в город.
— Ну как там дела? — прошептал Котяра под шум двигателя и свист ветра.
— Не очень хорошо, — сказал я. — Нам понадобятся годы, чтобы все восстановить. — Помолчав некоторое время, я продолжил:
— Гасиенды больше нет, остались одни головешки.
— Отстроишь заново. Я покачал головой.
— Нет, может быть другой дом, но не этот. — Я начал осознавать свою потерю, как будто часть моей жизни ушла вместе с гасиендой.
Котяра понял мои чувства и сменил тему.
— Я находился на диспетчерской вышке, когда новость передали по радио. Все желали узнать, что это значит. Я промолчал.
— Некоторые подумали, что старик наконец решился уступить тебе дорогу. По крайней мере, они пытались убедить меня в этом.
— И что ты им сказал?
— А что я мог им сказать? Дать им понять, что я дурак и тоже ничего не знаю? Что для меня это так же удивительно, как и для них?
Мне послышался в его голосе легкий упрек.
— Для меня это тоже было полной неожиданностью, — сказал я.
Котяра внимательно посмотрел на меня и решил, что я говорю правду. Упрек в его глазах исчез.
Очень скоро я ощутил преимущества моего нового положения. На контрольных пунктах нас не останавливали, а по приезде в президентский дворец оказалось, что меня переселили из маленького кабинета в большой, рядом с президентским.
По пути туда я выслушал массу поздравлений, пожеланий и заверений в вечной преданности. И только закрыв за собой двери, я облегченно вздохнул. Подойдя к столу, я уселся в кресло.
— У тебя такой вид, будто ты всю жизнь сидел здесь, — сказал Котяра.
Я посмотрел на него.
— Да хватит тебе. Котяра умолк.
— Сходи в мою комнату и принеси костюм. Мне хочется снять эту форму. — Я вдруг почувствовал себя в ней неудобно.
Котяра кивнул и вышел. Через минуту я принял первого официального посетителя. Это был полковник Тулья.
— Извините за беспокойство, ваше превосходительство, но у меня важные бумаги, требующие вашей подписи.
Мне нравился этот высокий солдат. В нем не было свойственной латиноамериканцам несдержанности, фальшивого подобострастия и заискивания. Он ни словом не обмолвился о моей новой должности.
— Моей подписи?
— Да, как вице-президента.
— Что это за бумаги?
Тулья достал из портфеля документы и протянул мне.
— Приказы о казни, — коротко сказал он. — Пардо и Васкеса.
Я удивленно посмотрел на него.
— Я не слышал, что уже состоялся трибунал.
— Заседания трибунала не было, ваше превосходительство. — Лицо Тульи было абсолютно бесстрастным. — Они осуждены по личному приказу президента.
Я снова удивленно посмотрел на него. Тулья, как и я, знал, что это противоречило шестому пункту подписанных условий капитуляции. В соответствии с этим пунктом никто не мог быть осужден без суда.
— Но тогда почему не президент подписывает эти приказы?
— В соответствии с нашей конституцией, — ответил Тулья, — именно вице-президент определяет окончательное наказание в случаях измены. Президент является главой правительства и таким образом является лицом заинтересованным. Только в отсутствии вице-президента президент может подписать эти приказы. — Тулья сделал наузу, потом многозначительно добавил:
— А вы теперь вице-президент.
Ему не надо было подчеркивать это, до меня уже начал доходить смысл происходящего. Я посмотрел на бумаги. Если бы их подписал президент, то поднялся бы шум на весь мир, потому что этих людей лишили бы их прав в нарушение условий капитуляции. Если же подпишу я, то вся ответственность будет лежать на мне.
Я посмотрел на Тулью.
— А если бы эти люди предстали перед трибуналом, то какой бы, по вашему мнению, мог быть приговор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211