Этот Лыков однажды в Елатьме увидел Жадова на рыжей кобыле, но не мог допытаться - куда уехал Жадов и где прячет кобылу. После убийства ветеринара Белоногий наказал Лыкову:
- Герасим, душа из тебя вон... Но с Жадова все эти дни глаз не спускай. Чего заметишь - дай мне знать.
И Лыков заметил... Как-то на ночь глядя заехал к Жадову Сенька Кнут на той самой рыжей кобыле, запряженной в тарантас. Не успев толком покормить лошадь, они тотчас уехали в лес. Подался за ними охлябью и Лыков.
Часа три рысил он по темным лесным дорогам за отдаленно грохотавшим тарантасом, пока не выехал на открытую поляну к Сенькину кордону. Здесь он спешился, привязал в лесу лошадь, а сам, хоронясь за соснами, назерком подошел к подворью.
Со двора доносились незнакомые голоса и лошадиное фырканье. Потом хлопнула сенная дверь, проскрипели под тяжкими шагами ступени, и раздался частый жадовский говорок:
- Вы долго тут будете возиться? Лошадь распрячь не умеете!
- Да не видать ни хрена. Сбрую вот собрать надо, отнести в хомутную, ответил кто-то недовольно, ухая басом как из колодца.
- Зачем? Оставьте все в тарантасе, - сказал Жадов, - завтра утром я на рыжей уеду в Елатьму. А вы давайте на Воронке в Ермилово. Заберете там все мои пожитки.
- А как же насчет барана?
- Барана привезешь послезавтра, понял? - сказал опять Жадов. - Я заночую в Елатьме. Вернусь послезавтра к вечеру. Вот тогда и отходную сыграем.
- Один приедешь? Или как? - спросил кто-то третий жидким голоском.
- А тебе не все равно?
- Дак на сколько человек жарить?
- Жарь на всех, чтоб себя не обделить, - сказал Жадов, и все засмеялись.
- Ну, пошли в избу! Не то ждать не будем.
Через минуту хлопнула дверь, и все стихло.
Рано утром Лыков был уже в Агишеве. А в тот же день, пополудни, Вася Белоногий поймал в тихановской милиции Кадыкова и выпалил ему прямо в коридоре:
- Жадов уволился из лесничества. Послезавтра уезжает. Брать его надо в ночь перед отъездом. Он соберет приятелей на Сенькином кордоне, и лошадь Бородина будет там, и вещи краденые, как я полагаю. А может быть, и вся шайка окажется в сборе. Дорогу мы знаем. С завязанными глазами доведу.
Кадыков выпросил у начальника милиции Озимова двух милиционеров: Кулька и Симу; под вечер отправил их вместе с Белоногим в Ермилово, а сам завернул на луга - позвать Бородина.
Меж тем Иван Жадов, ничего не подозревая и ни о чем не догадываясь, гулял в Елатьме "последний нонешний денечек". Он приехал налегке и с деньгами. Сенька Кнут удачно продал на базаре в Дощатом пару лошадей да барахло деминское переправил в Муром, за что Жук выдал ему полтыщи задатку. Да еще от лесничества, при расчете, капнуло две сотни за "беспризорные" штабеля дров.
Словом, Жадов был богат и весел. Он надел свою лучшую темно-синюю фланель - суконную блузу и шелковую тельняшку в голубую мелкую полоску. Нагладился так, что рубчики с блузки сливались с рубцами на брюках, стояли как завороженные... стрелками! А клеша наглухо прикрывали носочки начищенных ботинок. Оделся, хоть в строй становись, на парад.
Алена снимала квартиру на речном съезде, недалеко от пристани. Высокий сосновый пятистенок под железной крышей, на каменном фундаменте был хорошо знаком Жадову. Он круто осадил возле тесовых ворот кобылу, привязал повод за большое бронзовое кольцо, ввинченное в дубовый столб, и легко взбежал на высокое крыльцо. Дверь ему отворила не хозяйка, а сама Алена. Вместо приветствия она сердито отчитывала его:
- Ты что, с ума спятил? Зачем лошадь сюда пригнал? Или забыл - где постоялый двор?
Он грубо стиснул ее за оголенные плечи и полез целоваться. На ней был розовый сарафан без кофты с широким вырезом на груди, из которого соблазнительно выпирали белые полушария.
- Вва! - азартно выдохнул он и запахал носом ей в грудь.
- Да пошел же! - она с такой силой оттолкнула его, что он стукнулся плечом о притолоку.
- Эх-ва! Пожалей косяк, - осклабился Жадов и снова поймал ее за плечи. - Ну, куда ты от меня денешься, пташка-канареечка? - и вдруг заголосил, выпучив глаза:
От наказанья-а-а весь мир содрогнется-а-а,
Ужаснется и сам сатана-а-а.
- Вот ты и есть сатана. Я что тебе говорила?
- Что? - мотнул он головой.
И Алена теперь заметила, что был он под хмельком.
- Не ездий ко мне больше! Ты меня обманул! Я из-за тебя с работы ушла, понял?
- А если и я из-за тебя ушел с работы? Тогда что? А?!
- Врешь. Покажи документы?
- Отворяй ворота! Вот лошадь распрягу... А там уж покажу тебе белый свет в уголке, который потемнее.
- Ты не дури. Хозяин не велит принимать чужих лошадей.
- А хрен с ним. Все равно завтра наверняка уедем отсюда.
- Куда?
- Куда хочешь. На все четыре стороны.
- А не врешь? - спросила так, что голос дрогнул и брови разошлись, разгладилось лицо, и даже улыбка заиграла на краешках губ.
- Отворяй! Иль не чуешь? За тобой приехал... Вот соберемся в дорогу, купим чего надо, гульнем и завтра уедем насовсем. И-эх! Нас не выдадут черные кони. - Жадов рассыпал ботинками чечетку. - Отворяй ворота!
- Сейчас хозяйке доложусь, а ты лошадь отвязывай. - Она, как девчонка, засеменила по длинному коридору к избяной двери.
Когда Жадов, оставив телегу на подворье, вводил в конюшню лошадь, Алена кинулась ему помогать:
- Я тебе сенца принесу.
- Кто же будет теперь старое сено жевать?
- А у нас сенцо свежее.
- Где?
- На повети.
Алена проворно полезла по стремянке на поветь. Ее широкий подол сарафана распахнулся, как колокол, и сверху, из-под этого колокола, ударили по глазам Жадова, как световые столбы, мощные белые ноги.
- Подожди меня там! - крикнул Жадов.
- Чего?
- Мне надо тебе что-то сказать.
Он быстро привязал лошадь у кормушки и, пыхтя, как бык у месива, раздувая ноздри, полез на поветь.
- Чего ты? - спросила она с удивлением, глядя на его разгоряченное алчное лицо.
Он, как давеча, стиснул ее за плечи и повалил на сено.
- Господи! Вот ненормальный, - бормотала она, не сопротивляясь. Увидят же! Что подумают хозяева?
- Ум-м!.. Ффах! - Он тряс головой, мычал и фыркал, распаляясь все больше, как кузнечный горн. И ему было наплевать на всех, кто его увидит, и на все, что о нем подумают.
...Потом долго лежали, притомленные, молчаливые, отрывисто и глубоко дыша, словно лошади после пробежки.
- Значит, завтра уедем? - наконец спросила она.
- Уедем. Сперва на Сенькин кордон. Там ночку отгуляем, простимся с друзьями... И гайда!
- Куда же? В Муром? К Жуку?
- Нет. Жук раскололся.
- Как? Посадили?
- Хуже - он пошел работать в потребкооперацию. - Жадов помолчал, отрешенно глядя вверх, на самый конек. - Обложили его индивидуалкой... Полторы тысячи рубликов приписали. Он и скис.
- А где взять такие деньги? - сочувственно спросила Алена.
- Не в деньгах дело. Деньги - навоз. Где люди обитают - там и деньги накапливаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221