Чего вы ко мне привязались?
- Вон вы как заговорили! Мальчиком прикинулись. Ладно. Поглядим сейчас, каким вы голосом запоете. Федулеев, дай сюда решение Совета!
Левка моментально выхватил из папки исписанный листок с печатью и, услужливо пригибаясь, сунул его в руки Ашихмину.
- Вот решение Совета о том, чтобы изолировать вас от массы как разлагающий элемент! - Ашихмин положил на стол листок перед Бородиным. Прочтите и распишитесь.
Андрей Иванович посмотрел на братьев, на жену, с испугом глядевших на него, помедлил, свел плечи, словно его в холодную воду толкали, и начал читать вслух:
- "В связи с чрезвычайным положением, объявленным штабом по сплошной коллективизации, считать отказ от участия в раскулачивании члена сельсовета Бородина Андрея Ивановича как акт саботажа со всеми вытекающими отсюда последствиями. С целью изоляции от массы вышеупомянутого Бородина взять под стражу". - Бородин посмотрел с каким-то удивлением на Ашихмина и сказал: - А у вас нет такого права, чтобы сажать меня.
- Есть. Подписывайтесь!
- А я не стану подписывать.
- Заберем без росписи.
- Кудай-то вы его заберете? - спросила Надежда, подаваясь к столу. - У него пять человек детей. Давайте тогда и меня с ним забирайте. Мы чего делать без него станем?
- А это нас не касается, - отрезал Ашихмин.
- Как то есть не касается? - спросил Максим Иванович. - Это ж дети малые!
- Кто вы такой, чтобы задавать мне вопросы? - строго спросил Ашихмин.
- Мы, братья его, собрались на семейный совет... Дак что, и собираться вместе нельзя, что ли?
- Не мешайте нам выполнять государственные обязанности вашими дурацкими вопросами!
- Хорошие государственные обязанности - отца от детей забирать, всхлипнула Надежда.
- Успокойся, мать, - сказал Андрей Иванович. - Наши дети по ихней теории в расчет не принимаются.
- Нашу теорию не трогай! Она в огне классовых битв проверена, и не вам ее порочить. Собирайтесь! - рявкнул Ашихмин.
- Значит, по теории меня берете? - Андрей Иванович смотрел на Ашихмина, насмешливо щурясь и не двигаясь с места.
- Да! По самой передовой, единственно правильной в мире. Берем и вырываем с корнем как защитника обреченного класса эксплуататоров.
Бородин сжал сухую с узловатыми пальцами руку в темный увесистый кулак, чуть пристукнул им по столу и сказал, раздувая ноздри:
- Не обманешь! Эта рука сама все делала. Мы за чужой счет не жили. Одно слово - крестьяне.
- Были крестьянами. А теперь кто будет колхозником, а кого и попросят удалиться.
- Куда это?
- Подальше от земли, чтобы не мешать на ней жить по-новому. Собирайтесь! Иначе силой уведем.
Кулек при этих словах кашлянул и подошел к столу, с готовностью глядя на Ашихмина. Бородин встал, оправил толстовку и пошел к вешалке. Надежда бросилась за ним, повисла у него на плечах, заголосила:
- Куда ж ты спокидаешь нас, кормилец наш ненаглядна-ай? Чего ж мы без тебя делать-то будем? Сиротинушки горькие...
- Надя, ну чего ты ревешь? - одернула ее Тараканиха. - Не в тюрьму, чай, забираем. Посидит в пожарке. Кампанию проведем и отпустим.
- А это что еще за информатор? Кто вас уполномочил разъяснение делать? - цыкнул на нее Ашихмин.
- Дак она, эта, боится, что его в тюрьму отправят, - оправдывалась Тараканиха.
- Не ваше дело! Собирайтесь! И поживее, - понужал Бородина Ашихмин.
Надежда затихла и спросила Тараканиху:
- А чего ему с собой дать?
- Ничего не надо. Понадобится чего - завтра скажут.
Андрей Иванович между тем надел полушубок, застегнул на все пуговицы, шапку натянул поплотнее, как в извоз собирался, и сказал жене:
- Ну, дак я пошел...
- Ступай, Христос с тобой, - Надежда перекрестила его и всхлипнула.
На пороге хозяин приостановился и вполоборота Максиму сказал:
- Михаила путем встречайте. Насчет девчонок его, значит, как договорились...
- Все уладим. Об чем разговор? - отозвался Максим Иванович.
Вот и проскрипела простуженным голосом избяная дверь, ударила с надсадным железным дребезжанием щеколда, пролопотали бормотным грохотком потревоженные в коридоре половицы, и смолкло все, затихло, как в погребе. Братья сидели за столом в тех же позах, точно завороженные, глядели себе под ноги, будто стыдились друг друга, Надежда села на приступок у печки и тихонько плакала, уткнувшись в головной платок.
- Вот и встретили братца. Ничего себе пироги, - сказал наконец Максим Иванович.
- Да, повеселились в честь святок, - отозвалась Надежда, прерывисто вздыхая.
- Я вот что надумал, сестрица... Михаила я к себе заберу. Вам теперь не до гостей. А ежели что понадобится тебе, скажешь мне или Николаю - придем, поможем. И принесем чего, ежели...
- А что нам понадобится? У нас все есть, на год запасено. Спасибо! А со скотиной сами управимся.
- Держать его долго не станут. Разберутся и выпустят. Как-никак, он ведь активист, председатель комсода, - со значением на лице рассуждал Николай.
Но его не слушали; Надежда все плакала, всхлипывая и покачивая головой, а Максим Иванович сидел, сцепив руки на коленке, бессмысленно глядя в пол.
В тот вечер Мария не пришла домой.
Совещались долго, чуть ли не до полуночи. Из округа приехал представитель, давал инструкции - как проводить раскулачивание. Во-первых, начинать одновременно во всех селах, то есть не дать опомниться, застать врасплох. Иначе слухи поползут, и главы семейств могут сбежать на сторону. В каждом селе разбивать раскулачивание на две категории: в первую заносить особо опасных и богатых кулаков; этих - глав семейств и старших сыновей брать под стражу и отправлять с милицией в райцентр или в Пугасово, семьи из домов выселять, с собой не давать никакой скотины, ни добра - вывозить из дому в чем есть, отправлять тоже в Пугасово к железной дороге. Во вторую группу заносить кулаков многодетных, разбогатевших в основном за счет больших земельных наделов и не имеющих заведений - мельниц, постоялых дворов, лавок и так далее. Этих сажать нельзя и обижать во время раскулачивания запрещается; у этих брать расписку, что все отобрали по-культурному, что грубостей не было и никаких оскорблений. У служителей церковного культа, если они бедные, отбирать только предметы службы и домашней роскоши. Которые живут в плохих избах - тех можно не выселять.
Назавтра весь актив собирать с утра в райкоме, сюда же приедет делегация рабочих из округа для оказания практической помощи, а еще отряд железнодорожной милиции. Во время раскулачивания по райцентру бесцельное хождение запрещается. Все улицы берутся под надзор. Объявляется боевая готовность номер один - круглосуточно. Оружие и боеприпасы, у кого еще не имеется, взять с утра в райкоме.
Долго прикидывали, спорили - кого куда послать, сел много, уполномоченных не хватало. Мария заранее упросила Тяпина оставить ее дежурной по райкому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
- Вон вы как заговорили! Мальчиком прикинулись. Ладно. Поглядим сейчас, каким вы голосом запоете. Федулеев, дай сюда решение Совета!
Левка моментально выхватил из папки исписанный листок с печатью и, услужливо пригибаясь, сунул его в руки Ашихмину.
- Вот решение Совета о том, чтобы изолировать вас от массы как разлагающий элемент! - Ашихмин положил на стол листок перед Бородиным. Прочтите и распишитесь.
Андрей Иванович посмотрел на братьев, на жену, с испугом глядевших на него, помедлил, свел плечи, словно его в холодную воду толкали, и начал читать вслух:
- "В связи с чрезвычайным положением, объявленным штабом по сплошной коллективизации, считать отказ от участия в раскулачивании члена сельсовета Бородина Андрея Ивановича как акт саботажа со всеми вытекающими отсюда последствиями. С целью изоляции от массы вышеупомянутого Бородина взять под стражу". - Бородин посмотрел с каким-то удивлением на Ашихмина и сказал: - А у вас нет такого права, чтобы сажать меня.
- Есть. Подписывайтесь!
- А я не стану подписывать.
- Заберем без росписи.
- Кудай-то вы его заберете? - спросила Надежда, подаваясь к столу. - У него пять человек детей. Давайте тогда и меня с ним забирайте. Мы чего делать без него станем?
- А это нас не касается, - отрезал Ашихмин.
- Как то есть не касается? - спросил Максим Иванович. - Это ж дети малые!
- Кто вы такой, чтобы задавать мне вопросы? - строго спросил Ашихмин.
- Мы, братья его, собрались на семейный совет... Дак что, и собираться вместе нельзя, что ли?
- Не мешайте нам выполнять государственные обязанности вашими дурацкими вопросами!
- Хорошие государственные обязанности - отца от детей забирать, всхлипнула Надежда.
- Успокойся, мать, - сказал Андрей Иванович. - Наши дети по ихней теории в расчет не принимаются.
- Нашу теорию не трогай! Она в огне классовых битв проверена, и не вам ее порочить. Собирайтесь! - рявкнул Ашихмин.
- Значит, по теории меня берете? - Андрей Иванович смотрел на Ашихмина, насмешливо щурясь и не двигаясь с места.
- Да! По самой передовой, единственно правильной в мире. Берем и вырываем с корнем как защитника обреченного класса эксплуататоров.
Бородин сжал сухую с узловатыми пальцами руку в темный увесистый кулак, чуть пристукнул им по столу и сказал, раздувая ноздри:
- Не обманешь! Эта рука сама все делала. Мы за чужой счет не жили. Одно слово - крестьяне.
- Были крестьянами. А теперь кто будет колхозником, а кого и попросят удалиться.
- Куда это?
- Подальше от земли, чтобы не мешать на ней жить по-новому. Собирайтесь! Иначе силой уведем.
Кулек при этих словах кашлянул и подошел к столу, с готовностью глядя на Ашихмина. Бородин встал, оправил толстовку и пошел к вешалке. Надежда бросилась за ним, повисла у него на плечах, заголосила:
- Куда ж ты спокидаешь нас, кормилец наш ненаглядна-ай? Чего ж мы без тебя делать-то будем? Сиротинушки горькие...
- Надя, ну чего ты ревешь? - одернула ее Тараканиха. - Не в тюрьму, чай, забираем. Посидит в пожарке. Кампанию проведем и отпустим.
- А это что еще за информатор? Кто вас уполномочил разъяснение делать? - цыкнул на нее Ашихмин.
- Дак она, эта, боится, что его в тюрьму отправят, - оправдывалась Тараканиха.
- Не ваше дело! Собирайтесь! И поживее, - понужал Бородина Ашихмин.
Надежда затихла и спросила Тараканиху:
- А чего ему с собой дать?
- Ничего не надо. Понадобится чего - завтра скажут.
Андрей Иванович между тем надел полушубок, застегнул на все пуговицы, шапку натянул поплотнее, как в извоз собирался, и сказал жене:
- Ну, дак я пошел...
- Ступай, Христос с тобой, - Надежда перекрестила его и всхлипнула.
На пороге хозяин приостановился и вполоборота Максиму сказал:
- Михаила путем встречайте. Насчет девчонок его, значит, как договорились...
- Все уладим. Об чем разговор? - отозвался Максим Иванович.
Вот и проскрипела простуженным голосом избяная дверь, ударила с надсадным железным дребезжанием щеколда, пролопотали бормотным грохотком потревоженные в коридоре половицы, и смолкло все, затихло, как в погребе. Братья сидели за столом в тех же позах, точно завороженные, глядели себе под ноги, будто стыдились друг друга, Надежда села на приступок у печки и тихонько плакала, уткнувшись в головной платок.
- Вот и встретили братца. Ничего себе пироги, - сказал наконец Максим Иванович.
- Да, повеселились в честь святок, - отозвалась Надежда, прерывисто вздыхая.
- Я вот что надумал, сестрица... Михаила я к себе заберу. Вам теперь не до гостей. А ежели что понадобится тебе, скажешь мне или Николаю - придем, поможем. И принесем чего, ежели...
- А что нам понадобится? У нас все есть, на год запасено. Спасибо! А со скотиной сами управимся.
- Держать его долго не станут. Разберутся и выпустят. Как-никак, он ведь активист, председатель комсода, - со значением на лице рассуждал Николай.
Но его не слушали; Надежда все плакала, всхлипывая и покачивая головой, а Максим Иванович сидел, сцепив руки на коленке, бессмысленно глядя в пол.
В тот вечер Мария не пришла домой.
Совещались долго, чуть ли не до полуночи. Из округа приехал представитель, давал инструкции - как проводить раскулачивание. Во-первых, начинать одновременно во всех селах, то есть не дать опомниться, застать врасплох. Иначе слухи поползут, и главы семейств могут сбежать на сторону. В каждом селе разбивать раскулачивание на две категории: в первую заносить особо опасных и богатых кулаков; этих - глав семейств и старших сыновей брать под стражу и отправлять с милицией в райцентр или в Пугасово, семьи из домов выселять, с собой не давать никакой скотины, ни добра - вывозить из дому в чем есть, отправлять тоже в Пугасово к железной дороге. Во вторую группу заносить кулаков многодетных, разбогатевших в основном за счет больших земельных наделов и не имеющих заведений - мельниц, постоялых дворов, лавок и так далее. Этих сажать нельзя и обижать во время раскулачивания запрещается; у этих брать расписку, что все отобрали по-культурному, что грубостей не было и никаких оскорблений. У служителей церковного культа, если они бедные, отбирать только предметы службы и домашней роскоши. Которые живут в плохих избах - тех можно не выселять.
Назавтра весь актив собирать с утра в райкоме, сюда же приедет делегация рабочих из округа для оказания практической помощи, а еще отряд железнодорожной милиции. Во время раскулачивания по райцентру бесцельное хождение запрещается. Все улицы берутся под надзор. Объявляется боевая готовность номер один - круглосуточно. Оружие и боеприпасы, у кого еще не имеется, взять с утра в райкоме.
Долго прикидывали, спорили - кого куда послать, сел много, уполномоченных не хватало. Мария заранее упросила Тяпина оставить ее дежурной по райкому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221