Собрались в той же конторке при магазине; на скамью вдоль стены сели все три зачинателя артели: Прокоп Алдонин, старчески сухой, но прямой и рослый мужик с аккуратно подстриженными треугольничком седеющими усами, Андрей Колокольцев, по прозвищу Ельтого, круглолицый здоровяк с младенческим румянцем во все щеки, да Иван Бородин, по-уличному Ванятка, несмотря на возраст бойкий еще и черноусый.
Руководство артели расположилось вокруг стола: Кадыков в центре, по торцам Успенский и Клим Барабошка - он был и кассиром, и экспедитором, и за продавца оставался.
Кадыков поднялся.
- Дело вот какое: надо подбить бабки, посчитать - сколько и кому задолжали, какие прибыли и тому подобное. Заодно посоветоваться - наметить новое руководство, а старое переизбрать.
- Как то есть переизбрать?
- Какое еще новое руководство?
- Новый блин всегда жжется.
Загомонили на скамье.
- На этот счет прениев не требуется, - строго сказал Кадыков.
- Да ты чего это надумал, Зиновий Тимофеевич? - обалдело глядел на него Прокоп. - Чем мы тебе не угодили? Что ты, в самом деле, нас прогнать хочешь или сам уходишь?
- Обожди малость. Узнаешь все по порядку, кто кому угодить хочет, а кому надоело в угодничество играть! Давай, дорогой Дмитрий Иванович, выкладывай все наши счета.
Успенский раскрыл серую картонную папку и сказал, глядя поверху:
- А чего тут докладывать? Вы и сами все наперечет знаете. На июнь месяц изготовлено сто пятьдесят тысяч кирпича, да сто тысяч сырца лежит в сараях, ждет обжига. Две печи хрущевки обожгли. Высаживать надо... Это по кирпичному заводу... Теперь каменщики. Капкин дом вывели под стропила, Кости Бердина дом сдали, Семену Луговому заложили фундамент - кирпич свезен на площадку. По кредитам задолженность погасили. Проценты за торговлю внесли. Магазин в полном порядке, можете проверить. Деньги на счету есть. Пусть бригадиры закрывают наряды. Рассчитаемся и с каменщиками и с кирпичниками.
- Дак чего у вас приспичило? - спросил опять Прокоп, беспокойно ерзая на скамейке. - Июнь еще почти весь впереди.
- На носу Троица, Духов день... Праздники, - нехотя отозвался Кадыков. - А после Троицы навоз будем вывозить. Тогда не до кирпича и кладки.
- Дмитрий Иванович-то не возит навоз! - крикнул Прокоп раздраженно. Он и посчитает все не торопясь... В аккурат расплатится.
- Дмитрий Иваныч от нас уходит, - раздельно, точно по слогам, отчеканил Кадыков.
- Куда уходит?
- Чего ж ты молчишь?
- За этим и собрал вас, чтобы сказать. Дмитрий Иванович сдает дела.
- Кому?
- Ня знаю, - по-пантюхински, упирая на "я", отрезал сердито Кадыков и нахохлился, словно кто-то его обидел.
Бородин и Ельтого выжидательно и удивленно глядели на старших, но те молчали. Прокоп метал прокурорские взоры то на Кадыкова, то на Успенского; но Кадыков, резко вскинув подбородок, рассматривал тесовый потолок, а Успенский, низко опустив голову, что-то чертил в папке.
- Э-э, как она, как ее... Притчина ухода? - спросил наконец Барабошка.
- Указания свыше не обсуждаются, - ответил уклончиво Кадыков.
Успенский слегка покраснел и, глядя вкось на Барабошку, пояснил:
- Я в ближайшее время поступаю учителем в Степановскую школу.
После этих слов Прокоп, все время державший голову поверху, как гусак, сразу осел, подавая вперед мосластые плечи.
- Вопросы имеются? - спросил Кадыков.
- Кого подготовили взамен? - спросил глухо Прокоп.
- Вот рекомендую Клима Борзунова, если он, конечно, согласится, Кадыков мотнул головой, взглянул на Барабошку.
- Э-э, как она, как ее... Работенка не под силу. Не по голове то есть... Запутаю, мужики, все дебеты и кредиты... Сам черт не разберет, а сатана шею сломит. Право слов, мужики, - залотошил Барабошка.
Прокоп скривил щеку и вздохнул, потом с надеждой поглядел на Кадыкова:
- Может быть, ты возыметь и бумажные дела? А, Зиновий Тимофеевич?
- Нет, мужики... Я тоже ведь ухожу, - отрезал Кадыков.
- Как? - Прокоп подался к столу и часто заморгал.
- Я не обучен с кредитами обращаться... Я человек служилый... То в армии, то в милиции. Пожары тушил, за преступниками бегал. Вот и пойду опять, пожалуй, туда же.
- А как же мы? Закрывай лавочку, да? - спросил Иван Бородин, обращаясь к своим приятелям Прокопу и Андрею.
- Ельтого, попросим в РИКе, может, пришлют кого с образованием, сказал Колокольцев.
- По почте выпишут, что ли? - усмехнулся Прокоп.
- Найти все можно, - сказал Кадыков. - Было бы желание. Боюсь, что в РИКе вам не помогут, а скорее наоборот.
- Как то есть наоборот? - спросил Прокоп, все более удивляясь.
- А так. Не нравится ваша артель Возвышаеву. Вот кабы все обобществить - землю, инвентарь, скот... тогда другой оборот.
- Так была же в Выселках коммуна?
- Возвышаев повторить хочет, - сказал Кадыков.
- Нет, на это я не согласный, - решительно отрезал Прокоп и хлопнул себя по коленке.
- Ты погоди, Прокоп, погоди! - Ванятка положил свою ладонь на сжатый кулак Прокопа. - Раскатать избу куда как просто. Сложи ее попробуй заново! Ты забыл, как мы артель создавали? Сараи строили, печи?! Жилы из себя тянули. Последние гроши закладывали... Думали - оправдает, обернемся... разбогатеем... И теперь вот, когда дело пошло на лад, сами разбегаемся. Куда? Пошто?!
- Окстись, Христос с тобой. Кто, я разваливаю артель? Ты их вон спроси, - указал Прокоп на застолицу. - Куда они бегут? И пошто?!
- Мы на службе, - ответил Кадыков. - Нас отзовут, других поставят. Это вам решать - быть артели или не быть. Обобществляйте землю, инвентарь, и разговор кончен.
- Не для того я двенадцать лет хрип гнул, чтобы свалить все свои манатки в общую кучу, - крикнул Прокоп.
- Да кто тебя заставляет делать кучу-малу? - подался к нему опять Ванятка. - Ведь бьем же вместе кирпич, дома вон строим. И ничего. Разбираемся, кто лучше кладет, тот и получает больше. Так и с землей приладимся, и с инвентарем.
- Приладимся! Один придет с сохой, другой - с блохой, - усмехнулся Прокоп. - Скажи уж проще: отдай, мол, нам свою молотилку, а сам ходи с цепами.
В отличие от худого и мосластого Прокопа, Ванятка был широк и плотен, с большой лысой головой, словно полированной на точильном станке. Взрывается он, как порох; цыганистые глаза его округлились, ноздри задрожали, голова пятнами покрылась:
- Скаред лыковый! Ты дождешься... У тебя ее все равно отберут.
- Кто это отберет? Да я башку ему отвинчу, как гайку. И брошу под забор.
- Мотри, разбросался...
- Эй вы, забубенные! Поменьше размахивайте кулаками! - крикнул Кадыков и постучал ладонью об стол.
- Да я к нему по-человечески, - ринулся к столу Ванятка. - О себе думай и других не забывай. Сколько семей кормит наша артель? А развалим ее из-за каких-то сеялок да молотилок. Уж ежели на то пошло, - обернулся опять к Прокопу, - оплатим мы твою молотилку.
- Оборы от лаптей продашь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221