— Она уже снялась в трех недорогих картинах, и все они принесли прибыль. В этом месяце все иллюстрированные журналы, так или иначе связанные с кино, опубликовали о ней статьи. Эта картина сделает из нее звезду, причем крупную. А чтобы подстраховаться, я поставлю ей в партнеры Брика Нельсона.
Нили уже задавалась вопросом, для чего в картине нужен Брик Нельсон. Этому актеру приходилось платить большие деньги, а в картины с ее участием, как правило, не включали других ярких звезд. Звездой же была она, и весь фильм должен был как бы представлять ее одну. Она стала лихорадочно перебирать в памяти статьи контракта. Шеф не шутит. Неужели он вот так возьмет и отстранит ее, после того как повсюду было объявлено, что эту роль будет играть она. Безо всяких причин?
— Тебе ничего не удастся сделать: с юридической стороны тут все чисто, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Мы переписали роль заново, так что на нее теперь требуется актриса помоложе.
— Помоложе?! Но мне же всего двадцать восемь! Для такой роли это не возраст.
— А выглядишь на все сорок, — небрежно бросил он.
— Сейчас на мне нет косметики, — попыталась она возразить.
— Под глазами у тебя круги… и второй подбородок намечается. Ты уже поплыла.
Слезы ручьем хлынули по ее веснушчатым щекам. Всего одна неделя — хорошенько отоспаться, сесть на диету, — и она опять будет в форме. Он же знает это. Почему он так ведет себя?
Вошла секретарша и сообщила, что на проводе Париж. Шеф взял трубку, на лице его появилась широкая улыбка.
— Алло! — Он почти кричал в трубку, как часто делают люди, говоря по телефону через огромные расстояния. — Да, — сказал он чуть тише. — Я прекрасно вас слышу. Великолепно, не правда ли? Да, мистер Шардо… да, ваше письмо пришло сегодня утром. Поэтому я и заказал разговор. Ваши условия… видите ли… — Он принужденно хохотнул. — «Немыслимые»-это еще мягко сказано. Естественно, я хочу сделать фильм с мисс Норт в главной роли. Не возражаю, чтобы продюсером были вы. Но заключать с вами соглашение на одну картину с предоставлением вам пятидесяти процентов прав на ее демонстрацию за границей — нет, это невыполнимо. Ведь, в конце концов, эту вашу звезду… мы же ее оденем, все ее прелести прикроем полностью. Откуда нам знать, что она будет столь же привлекательна? — Да, понимаю, что в последних трех фильмах она снималась полностью одетой. Но давайте начистоту, мистер Шардо, актриса она никакая. Что? Ну что ж, может, она и получила все эти награды… может, дело все в том, что я не понимаю по-французски. Но ведь в нашем фильме она будет говорить по-английски… как мы можем быть уверены? А вы не даете мне шанса на вторую картину — разве это справедливо? Я выброшу кучу денег на рекламу мисс Норт, а потом ее перехватит другая студия и снимет ее во второй картине. Мне нужно соглашение о постановке трех фильмов, тогда я приму ваши условия. Хорошо, отдельные мизансцены пусть она ставит сама. Деньги будут переведены в швейцарский банк… Сколько?.. Ну-у, дорогой мой, и где вы только берете такие цифры? На подобные условия никто не согласится, мистер Шардо.
Он немного помолчал в трубку, на его лице явственно отразилась досада.
— Мистер Шардо, некто Луи Эстервальд свяжется с вами сегодня днем… Что? Ах, у вас сейчас восемь вечера. Никак не могу представить себе эту огромную разницу во времени. Хорошо, завтра утром. Он обговорит все детали. Говорит по-вашему, по-французски, совершенно свободно. Можно ли надеяться, что вы приедете сюда в сентябре?.. Послушайте, мистер Шардо, если мы с вами протянем до февраля, это будет уже пятьдесят седьмой год. А я хочу сообщить моим акционерам, что картина с участием Дженифер Норт поставлена в производство на пятьдесят шестой… Отлично, я тоже буду ждать этого с нетерпением. Вы уже начали снимать ее в новом фильме? Успеете до ноября снять целых два… Боже, вам можно позавидовать. А я вот буду рад, если до ноября успею закончить хотя бы один. Ну да, у вас нет проблем с профсоюзами и этого проклятого телевидения. Подождите, вот увидите, через несколько лет вы тоже с ним столкнетесь. Это телевидение… оно, как раковая опухоль: повсюду пускает метастазы.
Положив трубку, он тут же снял ее и заказал еще один трансатлантический разговор. Нили терпеливо ждала, пока он поигрывал карандашиком. Затем он с раздражением швырнул трубку.
— Двадцать минут ждать!
Он сделал вид, что вдруг вспомнил о ее присутствии.
— Ладно, можешь идти, — он махнул рукой.
— Я думала, мы с вами пообедаем, — сказала она.
— Обед можешь пропустить. С таким брюхом это пойдет тебе только на пользу. Если бы я не видел тебя такой столь часто, то подумал бы, что ты на четвертом месяце. Мне нужно ждать, пока не соединят с Луи Эстервальдом. — Он вздохнул. — Только представь себе, сколько соглашений мне придется заключить, сколько контактов завязать, прежде чем я добьюсь, чтобы эта голая шлюха прилетела сюда делать со мной фильм. Да десять лет назад ее попросту вышвырнули бы из кинопромышленности. А сейчас все студии дерутся за нее. Что-то неладное творится у нас в стране, скатываемся в болото безнравственности. И телевидение способствует этому. Я всегда был за чистые американские фильмы, а теперь вот, чтобы выиграть битву с телевидением, приходится брать на вооружение все: титьки, задницы французских шлюх.
— Она не французская шлюха, — сказала Нили. — Это американская девушка, очень милая. Когда-то я снимала с ней квартиру.
— Ты снимала квартиру с Дженифер Норт?!
— Одиннадцать лет назад. Мы с нею играли в «Небесном хите». Тогда она была просто хористка, а потом вышла замуж за Тони Полара. Одно время она жила здесь.
— Ну конечно же! Он ведь был женат на какой-то Дженифер… — Шеф покачал головой. — Нет, не может быть, чтобы на той самой — этой девушке всего двадцать три года.
Нили с горечью рассмеялась.
— Во французских фильмах им всем по двадцать три. Это та самая Дженифер Норт, с которой я снимала квартиру. Дженифер сейчас… ух ты! — не знаю… мне тогда было семнадцать, а про нее говорили, что ей двадцать один год…
— Значит, выходит, что сейчас ей тридцать два, — поразился он.
— Правильно, — сказала Нили. — А вы еще сокрушаетесь, что я старая в свои двадцать восемь.
— Та девушка наверняка следит за собой. И на нее можно положиться. Две картины к ноябрю! — Он покачал головой. — Ей присудили какой-то приз на одном из зарубежных кинофестивалей, вот она теперь и считает себя актрисой. Нечего сказать, мне всегда так «везет»: французы заполучили ее просто голой… а мне приходится покупать ее как актрису. — Он вздохнул так резко, что по его телу пробежала дрожь.
— А мне пока что делать? Сидеть и ждать? — спросила Нили.
— Сидеть и сгонять вес. Каждая неделя тебе оплачивается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152