Дженифер вся сияла от счастья, и Анне пришлось признать, что сенатор Адамс — действительно импозантный мужчина. Высокий, с коротко постриженными волосами седовато-стального цвета, с плоским животом, что говорило о ежедневных тренировках в спортивном зале.
Дженифер подошла к их столику. Они представили своих спутников, после чего сенатор всячески старался сделать Анне как можно больше приятного.
— У меня такое ощущение, что я давно вас знаю, — сказал он ей. — Так часто вижу вас по телевидению, да и Дженифер постоянно о вас говорит.
Весь вечер Анна внимательно наблюдала за Дженифер. Та не сводила глаз с сенатора. Они у нее лучились нежностью, это были глаза влюбленной женщины. Анна даже позавидовала Дженифер. Она посмотрела на Кевина. Слава богу, что он выздоровел. Такой хороший и добрый. Боже, ну почему, почему она не испытывает к нему ни малейшего чувства? Если бы оно у нее было, она давным-давно вышла бы за него. Вспомнить только, как она обхаживала Лайона, даже предлагала ему жить на ее деньги. Но к Лайону ее привязывало нечто большее, чем просто секс, ей хотелось быть рядом с ним каждую минуту, жить его мыслями… «Боже мой, ну что я делаю, зачем извожу себя, — думала она. — Никакого Лайона больше нет. Как говорит Генри, я влюблена в созданный мною же образ…»
На следующий день все газеты сообщили о Дженифер на первых полосах. А сенатор Уинстон Адамс признал, что они поженятся в начале 1961 года. Подхваченная водоворотом исступленной радости и волнения, пронизывающих все ее существо, в сопровождении несущихся за нею вдогонку крупных газетных заголовков, она вернулась на Западное побережье сниматься в своей последней картине.
1961
Дженифер вернулась в Нью-Йорк в начале января. Сенатор Адамс на несколько дней задерживался в Вашингтоне, и Анна ходила с Дженифер по магазинам, где та придирчиво выбирала себе приданое.
— Все должно быть особенное, — утверждала она. — Яркое, броское, но, понимаешь, вместе с тем и приглушенное. Ты должна помочь мне, Анна.
Они были в примерочной «Бергдорфа», когда Дженифер вдруг неожиданно привалилась к стене.
— Анна, у тебя есть с собой анальгин? Лицо ее стало мертвенно-бледным, зрачки расширились. Продавщица бросилась за анальгином. Дженифер опустилась на стул.
— Ну что ты так испугалась, Анна? — Она вымученно улыбнулась. — Это всего лишь месячные. Пришли раньше срока; от всех этих волнений, наверное.
Анна успокоилась.
— Ты меня до смерти перепугала. Дженифер закурила сигарету.
— Сейчас отпустило. Но боль такая, словно все кости ломают. Вероятно, нечто подобное испытываешь при родах. Если это так, то надо будет подыскать хорошего анестезиолога, когда настанет время рожать.
Вернулась продавщица с анальгином, следом вбежала обеспокоенная заведующая секцией.
— И у меня все время так, — сказала она. — Прямо хоть на стенку лезь. Слава богу, что это случается только раз в месяц.
— Вам везет, — ответила ей Дженифер. — А у меня в последнее время они приходят каждые две-три недели.
Женщина покачала головой.
— У моей подруги меняется цикл. Месяцами ничего нет, и она до того переживает, что даже слегла на этой почве.
Дженифер выбрала себе три платья. Заведующая поблагодарила ее, попросила автограф для племянницы и пожелала ей всего доброго.
Некоторое время спустя, когда они сидели в кафе и пили кока-колу, Анна как бы мимоходом спросила:
— Кстати, Джен, когда ты проверялась последний раз? Дженифер задумалась.
— Так, подожди, последний аборт у меня был в Швеции — там они разрешены — значит, четыре года назад. Доктор сказал, что здоровье у меня отменное.
— Знаешь, тебе не мешает сходить провериться. У меня замечательный врач. Дженифер кивнула.
— Может быть, и схожу.
Заполняя карту, доктор Галенс держался спокойно и непринужденно. Осмотр закончился, Дженифер уже оделась и теперь сидела у его письменного стола.
— Давно это у вас? — спросил он.
— Несколько месяцев. Я бы и не думала об этом, но Анна меня то и дело тормошит. Кроме того, менструация длится по десять дней. На следующей неделе я выхожу замуж и просто хотела быть уверенной, что у меня все в порядке. Ведь я намерена сразу же забеременеть и родить.
Он кивнул.
— Сенатор сейчас в Нью-Йорке?
— Нет, в Вашингтоне и приедет сюда на следующей неделе.
— Тогда, возможно, вы ляжете в больницу сегодня?
— Сегодня? — Дженифер раздавила в пепельнице свою сигарету. — У меня что-то серьезное?
— Вовсе нет. Если бы на следующей неделе вы не планировали выходить замуж, я бы предложил вам подождать наступления следующей менструации и понаблюдать ее прохождение. У вас полипы в матке, это встречается довольно часто. Вы ляжете к нам сегодня, завтра мы сделаем чистку, а послезавтра вас выпишут. Несколько дней будут идти выделения, но если вы ляжете к нам сейчас, то ко дню свадьбы будете в полном порядке.
Встревоженная Анна связалась с доктором Галенсом. Тот ничего не утаил от Дженифер. Самое заурядное заболевание. Она помогла Дженифер собрать сумку и проводила ее в больницу.
Анна сидела в пустом приемном покое, Дженифер уже увели наверх. Она была рада, что у Дженифер ничего серьезного, — ведь ей так хочется ребенка. И она заслужила его. Интересно… несмотря на всю их близость, Джен так и не рассказала, почему она избавилась от ребенка Тони.
Доктор Галенс спустился к ней через час. Анна сразу почувствовала что-то неладное.
— Сейчас она спит под наркозом, — сказал он.
— Что у нее? — спросила Анна. — Я чувствую, тут что-то не так. У нее не просто полипы?
— У нее оказались именно полипы, как я и думал. С точки зрения гинекологии, у нее все нормально, — сказал он. — Но, проверяя сердечную деятельность, анестезиолог обнаружил у нее в одной груди уплотнение размером с грецкий орех. Она, должно быть, знала об этом.
Анна ощутила во всем теле внезапную слабость.
— Но ведь очень часто уплотнение ничего не значит. Я имею в виду, что это может быть просто киста и ничего больше, правда?
— Я удалил это уплотнение — надрез крохотный, шрам будет совсем незаметен — и сразу же отправил ткань на биопсию. Анна, это образование оказалось злокачественным. Завтра же ее нужно класть на операцию и удалять грудь.
Анна похолодела от ужаса. О боже! Ну почему именно Дженифер? И почему именно сейчас? Она почувствовала, как по щекам ручьем потекли слезы.
— Скажите ей сами, — прорыдала она. — Я не смогу.
Дженифер медленно открыла глаза, пытаясь отогнать сон. Все позади. Она улыбнулась медсестре, которая неясным белым пятном маячила рядом.
— Все в порядке?
— Вот доктор Галенс, — приветливо сказала сестра. Он осторожно пощупал ей лоб.
— Пришли в себя?
— Ммммм… скажите, доктор, у меня действительно были полипы, как вы и думали, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Дженифер подошла к их столику. Они представили своих спутников, после чего сенатор всячески старался сделать Анне как можно больше приятного.
— У меня такое ощущение, что я давно вас знаю, — сказал он ей. — Так часто вижу вас по телевидению, да и Дженифер постоянно о вас говорит.
Весь вечер Анна внимательно наблюдала за Дженифер. Та не сводила глаз с сенатора. Они у нее лучились нежностью, это были глаза влюбленной женщины. Анна даже позавидовала Дженифер. Она посмотрела на Кевина. Слава богу, что он выздоровел. Такой хороший и добрый. Боже, ну почему, почему она не испытывает к нему ни малейшего чувства? Если бы оно у нее было, она давным-давно вышла бы за него. Вспомнить только, как она обхаживала Лайона, даже предлагала ему жить на ее деньги. Но к Лайону ее привязывало нечто большее, чем просто секс, ей хотелось быть рядом с ним каждую минуту, жить его мыслями… «Боже мой, ну что я делаю, зачем извожу себя, — думала она. — Никакого Лайона больше нет. Как говорит Генри, я влюблена в созданный мною же образ…»
На следующий день все газеты сообщили о Дженифер на первых полосах. А сенатор Уинстон Адамс признал, что они поженятся в начале 1961 года. Подхваченная водоворотом исступленной радости и волнения, пронизывающих все ее существо, в сопровождении несущихся за нею вдогонку крупных газетных заголовков, она вернулась на Западное побережье сниматься в своей последней картине.
1961
Дженифер вернулась в Нью-Йорк в начале января. Сенатор Адамс на несколько дней задерживался в Вашингтоне, и Анна ходила с Дженифер по магазинам, где та придирчиво выбирала себе приданое.
— Все должно быть особенное, — утверждала она. — Яркое, броское, но, понимаешь, вместе с тем и приглушенное. Ты должна помочь мне, Анна.
Они были в примерочной «Бергдорфа», когда Дженифер вдруг неожиданно привалилась к стене.
— Анна, у тебя есть с собой анальгин? Лицо ее стало мертвенно-бледным, зрачки расширились. Продавщица бросилась за анальгином. Дженифер опустилась на стул.
— Ну что ты так испугалась, Анна? — Она вымученно улыбнулась. — Это всего лишь месячные. Пришли раньше срока; от всех этих волнений, наверное.
Анна успокоилась.
— Ты меня до смерти перепугала. Дженифер закурила сигарету.
— Сейчас отпустило. Но боль такая, словно все кости ломают. Вероятно, нечто подобное испытываешь при родах. Если это так, то надо будет подыскать хорошего анестезиолога, когда настанет время рожать.
Вернулась продавщица с анальгином, следом вбежала обеспокоенная заведующая секцией.
— И у меня все время так, — сказала она. — Прямо хоть на стенку лезь. Слава богу, что это случается только раз в месяц.
— Вам везет, — ответила ей Дженифер. — А у меня в последнее время они приходят каждые две-три недели.
Женщина покачала головой.
— У моей подруги меняется цикл. Месяцами ничего нет, и она до того переживает, что даже слегла на этой почве.
Дженифер выбрала себе три платья. Заведующая поблагодарила ее, попросила автограф для племянницы и пожелала ей всего доброго.
Некоторое время спустя, когда они сидели в кафе и пили кока-колу, Анна как бы мимоходом спросила:
— Кстати, Джен, когда ты проверялась последний раз? Дженифер задумалась.
— Так, подожди, последний аборт у меня был в Швеции — там они разрешены — значит, четыре года назад. Доктор сказал, что здоровье у меня отменное.
— Знаешь, тебе не мешает сходить провериться. У меня замечательный врач. Дженифер кивнула.
— Может быть, и схожу.
Заполняя карту, доктор Галенс держался спокойно и непринужденно. Осмотр закончился, Дженифер уже оделась и теперь сидела у его письменного стола.
— Давно это у вас? — спросил он.
— Несколько месяцев. Я бы и не думала об этом, но Анна меня то и дело тормошит. Кроме того, менструация длится по десять дней. На следующей неделе я выхожу замуж и просто хотела быть уверенной, что у меня все в порядке. Ведь я намерена сразу же забеременеть и родить.
Он кивнул.
— Сенатор сейчас в Нью-Йорке?
— Нет, в Вашингтоне и приедет сюда на следующей неделе.
— Тогда, возможно, вы ляжете в больницу сегодня?
— Сегодня? — Дженифер раздавила в пепельнице свою сигарету. — У меня что-то серьезное?
— Вовсе нет. Если бы на следующей неделе вы не планировали выходить замуж, я бы предложил вам подождать наступления следующей менструации и понаблюдать ее прохождение. У вас полипы в матке, это встречается довольно часто. Вы ляжете к нам сегодня, завтра мы сделаем чистку, а послезавтра вас выпишут. Несколько дней будут идти выделения, но если вы ляжете к нам сейчас, то ко дню свадьбы будете в полном порядке.
Встревоженная Анна связалась с доктором Галенсом. Тот ничего не утаил от Дженифер. Самое заурядное заболевание. Она помогла Дженифер собрать сумку и проводила ее в больницу.
Анна сидела в пустом приемном покое, Дженифер уже увели наверх. Она была рада, что у Дженифер ничего серьезного, — ведь ей так хочется ребенка. И она заслужила его. Интересно… несмотря на всю их близость, Джен так и не рассказала, почему она избавилась от ребенка Тони.
Доктор Галенс спустился к ней через час. Анна сразу почувствовала что-то неладное.
— Сейчас она спит под наркозом, — сказал он.
— Что у нее? — спросила Анна. — Я чувствую, тут что-то не так. У нее не просто полипы?
— У нее оказались именно полипы, как я и думал. С точки зрения гинекологии, у нее все нормально, — сказал он. — Но, проверяя сердечную деятельность, анестезиолог обнаружил у нее в одной груди уплотнение размером с грецкий орех. Она, должно быть, знала об этом.
Анна ощутила во всем теле внезапную слабость.
— Но ведь очень часто уплотнение ничего не значит. Я имею в виду, что это может быть просто киста и ничего больше, правда?
— Я удалил это уплотнение — надрез крохотный, шрам будет совсем незаметен — и сразу же отправил ткань на биопсию. Анна, это образование оказалось злокачественным. Завтра же ее нужно класть на операцию и удалять грудь.
Анна похолодела от ужаса. О боже! Ну почему именно Дженифер? И почему именно сейчас? Она почувствовала, как по щекам ручьем потекли слезы.
— Скажите ей сами, — прорыдала она. — Я не смогу.
Дженифер медленно открыла глаза, пытаясь отогнать сон. Все позади. Она улыбнулась медсестре, которая неясным белым пятном маячила рядом.
— Все в порядке?
— Вот доктор Галенс, — приветливо сказала сестра. Он осторожно пощупал ей лоб.
— Пришли в себя?
— Ммммм… скажите, доктор, у меня действительно были полипы, как вы и думали, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152