— Я не могу взять и похудеть под давлением со стороны студии, а вот ради любви — могу. Когда на студии орали, что я обязана оставаться худой, я стала тайком наедаться. А когда познакомилась с Тэдом и влюбилась в него, и он сказал, что я должна сбросить пятнадцать фунтов, я сделала это. Вот так-то. Потому что я хотела этого, хотела сделать ему приятное. Вот почему я хочу осесть здесь, Лайон. Хочу найти хорошего человека, влюбиться. Мне ненавистно то, что я вижу в зеркале.
— Нили, ты — это твой голос и твоя личность, а не твоя талия, — настаивал Лайон.
Она отрицательно покачала головой.
— Я люблю красиво одеваться. Не хочу постоянно появляться на сцене в простом черном платье. Но мне приходится это делать — оно хоть немного скрадывает полноту. Но у меня нет побудительнаго мотива, чтобы похудеть. Я должна найти себе мужчину — вот тогда я похудею и стану сама себе нравиться.
— Выступи в Голливуде, Сан-Франциско и Лондоне, — настойчиво повторил он. — Все остальное придет к тебе само.
Она задумалась на мгновение. Потом сказала:
— О'кей… если вместо Джорджа поедешь ты.
— Нили, как же я могу?
— Послушай, я не переношу Джорджа. Если мне придется постоянно созерцать эту его круглую, как луна, физиономию, день здесь — день там, меня просто вырвет. Он даже в карты, в джин, играть не умеет. А ты играешь в джин?
— Еле-еле. Но, Нили, я не могу лететь. У Анны уже большой срок. Через полтора месяца она должна родить.
— Ах, да… я и забыла. — Внезапно ее лицо просветлело. — Перенеси мои выступления. Назначь их после того, как родится ребенок. Я, по крайней мере, хоть немного отдохну.
— Я не смогу тогда оставить Анну с новорожденным.
— Анна могла бы поехать с нами. Послушай, у меня самой была двойня. Уж я-то знаю. В первые несколько месяцев все, что им нужно, это хорошая няня. До трех месяцев они даже не видят толком.
— Дай мне обдумать это, — сказал он.
Перенести срок гастролей в Лондоне оказалось просто. Лайон договорился на середину февраля. Однако изменить сроки выступлений в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско оказалось невозможно. Нили должна была дать там концерты на Рождество и в Новый год. Лайон отчаянно пытался скрыть эту неразрешимую проблему от Анны, однако Нили все рассказала ей.
Она зашла посмотреть новую квартиру. Все наконец было расставлено по местам. Анна, из-за беременности выглядевшая неуклюжей, с гордостью показала Нили все комнаты и особенно — детскую. Они расположились в раоочем кабинете. Анна мелкими глотками прихлебывала херес, а Нили пила пиво. За окнами пошел снег, и Анна затопила камин.
— Это первый огонь в нашем камине, — сказала она. — Загадай желание, Нили:
Почему?
— Когда делают что-нибудь в первый раз, всегда загадывают желание.
— Тогда я желаю, чтобы ребенок у тебя родился сегодня.
— Почему? Мне остается еще не меньше месяца.
— Знаю. Но я полечу в Лос-Анджелес, только если со мной полетит Лайон, а он полетит, только когда родится ребенок, и с нами сможешь полететь ты.
Анна знала, что между Нили и Джорджем что-то произошло, но о переносе гастролей узнала впервые. Выслушав объяснение Нили, она сказала:
— Но я не смогу поехать в Лондон даже в феврале. Не могу же я оставить своего ребенка.
— Вполне можешь, — возразила Нили, — в таком возрасте это еще не человек.
— Для меня он уже сейчас человек, — резко ответила Анна. — Всякий раз, как он шевелится во мне, я мысленно целую его.
— В первые несколько месяцев они просто бессмысленные живые комочки, Анна. Честно. Весь этот треп, будто они улыбаются, завидев тебя, сущая чепуха. Мне врач говорил. Они различают только свет и неясные очертания. Совсем не узнают тебя, а зрение у них становится сфокусированным только к трем месяцам. Хорошая нянька справится с новорожденным куда лучше, чем ты.
— Я слишком долго ждала этого ребенка, Нили. И это ожидание стоило того — хотя бы затем, чтобы чувствовать в себе частичку Лайона, плод нашей любви. Я никогда не оставлю нашего ребенка одного.
— А если Лайону придется уехать? В конце концов, не может же он навсегда привязать себя к Нью-Йорку.
— Тогда мы поедем вместе, втроем.
— Ну, а я не поеду в Калифорнию без него.
— Нили, ради бога… Я не могу остаться на Рождество без Лайона. А отправляться с ним для меня слишком рискованно.
— А как же я? — спросила Нили. — Неужели все должно быть только для тебя? У тебя есть все. У тебя всегда было все. Ты добилась в жизни всего: денег, любимого человека и вот теперь ребенка. А у меня нет ничего, одна только работа. Я опять достигла успеха, но это все, что у меня есть. И я работаю, чтобы вернуть тебе долг.
— Нили, я никогда не напоминала тебе об этих деньгах, — запротестовала Анна.
— Знаю, но я сказала Джорджу и Лайону, что хочу вернуть тебе долг. После гастролей в Калифорнии я расплачусь с тобой полностью. Я зарабатываю деньги для компании твоего мужа, и ты тоже получаешь от этого доход. — Она осмотрелась вокруг. — Я живу в паршивом гостиничном люксе с этой коровищей Кристиной, которая ведет себя со мной, словно надзирательница. Я одинока, и единственное, чего прошу, это чтобы Лайон поехал со мной в Лос-Анджелес на десяток паршивых дней. Я не могу явиться в Голливуд совершенно одна. Это будет мое первое возвращение туда. Или ты думаешь, что легко выйти там на сцену, зная, как все пялят на тебя глаза и шепчутся: «Смотри-ка, до чего растолстела»? А потом улыбаться во весь рот и покорять их сердца. Конечно, мой талант их покорит, но ведь мне предстоит та самая первая минута, когда они ахнут от удивления. Мне нужно, чтобы кто-то вселял в меня уверенность перед каждым выступлением. Мне это необходимо, Анна. Если со мной рядом не будет приятного, доброжелательного человека, то я наглотаюсь успокоительного или… напьюсь. По-настоящему, не пивом. Так оно и будет. А в психушке мне сказали: стоит только мне опять начать принимать капсулы или спиртное — пиши пропало, подружка!
— Если Лайон захочет, пусть едет, — сказала Анна.
— Ты говоришь так, прекрасно зная, что он не поедет, — резко ответила Нили.
— Нет, Нили, я серьезно. Пусть едет.
— Тут нужно не просто «пусть едет», в этом случае он не поедет. Ты должна заставить его поехать. Иначе я не буду выступать. Я всегда могу сослаться на ларингит.
Лайон наотрез отказался оставить Анну одну и с негодованием отверг тактику шантажа, к которой прибегала Нили.
— Ни одной жирной свинюшке не удастся указывать и диктовать, как нам жить, — разгневанно заявил он. — Может быть, она и важна для нашей компании, но уж, конечно, не до такой степени.
— Но к вам же вот-вот перейдут несколько крупных звезд, — возразила Анна. — Джордж сказал мне, что дела резко идут в гору. Но все провалится, если Нили уйдет от вас, а она вполне может это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
— Нили, ты — это твой голос и твоя личность, а не твоя талия, — настаивал Лайон.
Она отрицательно покачала головой.
— Я люблю красиво одеваться. Не хочу постоянно появляться на сцене в простом черном платье. Но мне приходится это делать — оно хоть немного скрадывает полноту. Но у меня нет побудительнаго мотива, чтобы похудеть. Я должна найти себе мужчину — вот тогда я похудею и стану сама себе нравиться.
— Выступи в Голливуде, Сан-Франциско и Лондоне, — настойчиво повторил он. — Все остальное придет к тебе само.
Она задумалась на мгновение. Потом сказала:
— О'кей… если вместо Джорджа поедешь ты.
— Нили, как же я могу?
— Послушай, я не переношу Джорджа. Если мне придется постоянно созерцать эту его круглую, как луна, физиономию, день здесь — день там, меня просто вырвет. Он даже в карты, в джин, играть не умеет. А ты играешь в джин?
— Еле-еле. Но, Нили, я не могу лететь. У Анны уже большой срок. Через полтора месяца она должна родить.
— Ах, да… я и забыла. — Внезапно ее лицо просветлело. — Перенеси мои выступления. Назначь их после того, как родится ребенок. Я, по крайней мере, хоть немного отдохну.
— Я не смогу тогда оставить Анну с новорожденным.
— Анна могла бы поехать с нами. Послушай, у меня самой была двойня. Уж я-то знаю. В первые несколько месяцев все, что им нужно, это хорошая няня. До трех месяцев они даже не видят толком.
— Дай мне обдумать это, — сказал он.
Перенести срок гастролей в Лондоне оказалось просто. Лайон договорился на середину февраля. Однако изменить сроки выступлений в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско оказалось невозможно. Нили должна была дать там концерты на Рождество и в Новый год. Лайон отчаянно пытался скрыть эту неразрешимую проблему от Анны, однако Нили все рассказала ей.
Она зашла посмотреть новую квартиру. Все наконец было расставлено по местам. Анна, из-за беременности выглядевшая неуклюжей, с гордостью показала Нили все комнаты и особенно — детскую. Они расположились в раоочем кабинете. Анна мелкими глотками прихлебывала херес, а Нили пила пиво. За окнами пошел снег, и Анна затопила камин.
— Это первый огонь в нашем камине, — сказала она. — Загадай желание, Нили:
Почему?
— Когда делают что-нибудь в первый раз, всегда загадывают желание.
— Тогда я желаю, чтобы ребенок у тебя родился сегодня.
— Почему? Мне остается еще не меньше месяца.
— Знаю. Но я полечу в Лос-Анджелес, только если со мной полетит Лайон, а он полетит, только когда родится ребенок, и с нами сможешь полететь ты.
Анна знала, что между Нили и Джорджем что-то произошло, но о переносе гастролей узнала впервые. Выслушав объяснение Нили, она сказала:
— Но я не смогу поехать в Лондон даже в феврале. Не могу же я оставить своего ребенка.
— Вполне можешь, — возразила Нили, — в таком возрасте это еще не человек.
— Для меня он уже сейчас человек, — резко ответила Анна. — Всякий раз, как он шевелится во мне, я мысленно целую его.
— В первые несколько месяцев они просто бессмысленные живые комочки, Анна. Честно. Весь этот треп, будто они улыбаются, завидев тебя, сущая чепуха. Мне врач говорил. Они различают только свет и неясные очертания. Совсем не узнают тебя, а зрение у них становится сфокусированным только к трем месяцам. Хорошая нянька справится с новорожденным куда лучше, чем ты.
— Я слишком долго ждала этого ребенка, Нили. И это ожидание стоило того — хотя бы затем, чтобы чувствовать в себе частичку Лайона, плод нашей любви. Я никогда не оставлю нашего ребенка одного.
— А если Лайону придется уехать? В конце концов, не может же он навсегда привязать себя к Нью-Йорку.
— Тогда мы поедем вместе, втроем.
— Ну, а я не поеду в Калифорнию без него.
— Нили, ради бога… Я не могу остаться на Рождество без Лайона. А отправляться с ним для меня слишком рискованно.
— А как же я? — спросила Нили. — Неужели все должно быть только для тебя? У тебя есть все. У тебя всегда было все. Ты добилась в жизни всего: денег, любимого человека и вот теперь ребенка. А у меня нет ничего, одна только работа. Я опять достигла успеха, но это все, что у меня есть. И я работаю, чтобы вернуть тебе долг.
— Нили, я никогда не напоминала тебе об этих деньгах, — запротестовала Анна.
— Знаю, но я сказала Джорджу и Лайону, что хочу вернуть тебе долг. После гастролей в Калифорнии я расплачусь с тобой полностью. Я зарабатываю деньги для компании твоего мужа, и ты тоже получаешь от этого доход. — Она осмотрелась вокруг. — Я живу в паршивом гостиничном люксе с этой коровищей Кристиной, которая ведет себя со мной, словно надзирательница. Я одинока, и единственное, чего прошу, это чтобы Лайон поехал со мной в Лос-Анджелес на десяток паршивых дней. Я не могу явиться в Голливуд совершенно одна. Это будет мое первое возвращение туда. Или ты думаешь, что легко выйти там на сцену, зная, как все пялят на тебя глаза и шепчутся: «Смотри-ка, до чего растолстела»? А потом улыбаться во весь рот и покорять их сердца. Конечно, мой талант их покорит, но ведь мне предстоит та самая первая минута, когда они ахнут от удивления. Мне нужно, чтобы кто-то вселял в меня уверенность перед каждым выступлением. Мне это необходимо, Анна. Если со мной рядом не будет приятного, доброжелательного человека, то я наглотаюсь успокоительного или… напьюсь. По-настоящему, не пивом. Так оно и будет. А в психушке мне сказали: стоит только мне опять начать принимать капсулы или спиртное — пиши пропало, подружка!
— Если Лайон захочет, пусть едет, — сказала Анна.
— Ты говоришь так, прекрасно зная, что он не поедет, — резко ответила Нили.
— Нет, Нили, я серьезно. Пусть едет.
— Тут нужно не просто «пусть едет», в этом случае он не поедет. Ты должна заставить его поехать. Иначе я не буду выступать. Я всегда могу сослаться на ларингит.
Лайон наотрез отказался оставить Анну одну и с негодованием отверг тактику шантажа, к которой прибегала Нили.
— Ни одной жирной свинюшке не удастся указывать и диктовать, как нам жить, — разгневанно заявил он. — Может быть, она и важна для нашей компании, но уж, конечно, не до такой степени.
— Но к вам же вот-вот перейдут несколько крупных звезд, — возразила Анна. — Джордж сказал мне, что дела резко идут в гору. Но все провалится, если Нили уйдет от вас, а она вполне может это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152