Всегда что-нибудь наперекосяк, всегда какие-то неприятные сюрпризы! Пятнадцать лет назад Годин перенес операцию коронарного шунтирования, а в 1998 году ему поставили эндопротез сосуда. Таким образом, имелся значительный риск инфаркта, но Рави так напряженно занимался главным - годинской глиомой, что про опасность со стороны сердца почти забыл. Медсестры, разумеется, заметили его неловкость и растерянность в критической ситуации. Не того они ожидали от лауреата Нобелевской премии. Но после стольких лет лабораторных исследований Рави напрочь отвык от реальных больных. Ну и что? В простых случаях даже ветеринар способен успешно реанимировать инфарктника; Рави рожден для других, более великих дел.
Пока медсестра прилаживала вентиляционный прибор к дыхательной трубке Година, старик пытался что-то сказать.
Рави наклонился к его уху.
- Не пробуйте говорить, Питер. У вас была небольшая аритмия, - солгал Рави, - теперь ваше состояние устойчиво.
Годин зашарил перед собой правой рукой. Медсестра догадливо вставила в его пальцы ручку.
Годин нацарапал в блокноте:
НЕ ДАЙТЕ МНЕ УМЕРЕТЬ! МЫ ТАК БЛИЗКИ К ЦЕЛИ!!!
- Успокойтесь, вы не умираете, - сказал Рави, хотя оптимизма не испытывал. Гипоксии ничего не стоило спровоцировать летальную водянку мозга. Успокоительно пожав Годину плечо, Рави приказал медсестрам держать больного на вентиляторе. Это приведет старика в ярость, но ему придется смириться.
Чтобы не выслушивать бесполезные протесты Година, Рави тут же вышел из Шкатулки. Закрывая люк, он увидел Зака Левина, который мчался от входа в ангар к Шкатулке.
- Что случилось? - испуганно спросил Рави. - Какие-то неприятности?
Прежде чем Левин смог заговорить, он несколько секунд переводил дыхание.
- Нейрослепок Филдинга добивает последние алгоритмы! Он ухитрился состыковать части мозга, которые до сих пор существовали в «Тринити» раздельно: область памяти и область обработки информации! А теперь он создает совершенно новую схему интерфейса. Я просто шалею, никогда не видел такого фейерверка гениальных решений! Вот человечище, я вам скажу!
- Как странно вы говорите о компьютерной копии Филдинга - словно о живом!
- А его уже и сейчас от живого трудно отличить! «Тринити» пока что - или уже! - работает на пятьдесят процентов плановой мощности. Но при этом у меня полное впечатление, что я разговариваю с человеком, с которым я работал два последних года.
- Вы вышли на пятьдесят процентов?
Левин радостно улыбнулся.
- Ага! И стремительно набираем темпы. Зря я, дурак, не верил Питеру. Он сказал, что теперь как с горы покатимся. Так оно и есть. Правильное у него чутье!
Рави пытался скрыть свое потрясение. Годин предсказывал, что девяносто процентов работоспособности станут "порогом тринитизации", то есть именно с этого момента нейрослепок превратится в полноценное самосознающее и сознательное существо.
- Вы употребили выражение "разговариваю с человеком, с которым я работал последние два года", - сказал Рави. - Стало быть, синтезатор голоса действует? Филдинг с вами разговаривает?
- Это некоторое преувеличение. Его речи не хватает связности. Но он старается. Впрочем, гладкость речи - дело наживное. Он нам не все может объяснить, однако конкретные результаты его работы ошеломляющие, и это главное. Теперь начинается отсчет часов до полного успеха.
Несмотря на двусмысленность своих личных интересов в этой ситуации, Рави испытал большой эмоциональный подъем. Они так долго ждали этого момента!
- И сколько, по-вашему, остается?
- От двенадцати до шестнадцати часов.
- Порог тринитизации будет действительно преодолен?
Левин, счастливо улыбаясь, закивал.
- Мы во Вместилище уже делаем ставки на время. Я поставил сто долларов на двенадцать часов. И я не единственный оптимист.
Рави невольно посмотрел на часы.
Через двенадцать часов.
Рехнуться можно.
- Насколько вы уверены в успехе?
- Настолько, насколько можно быть уверенным, когда имеешь дело с техникой такой сложности. Я должен немедленно доложить Питеру.
Это никак не устраивало Рави. Годин должен узнать о происходящем не раньше, чем Рави переговорит со Скоу.
- К Питеру сейчас нельзя. Он вас все равно не сможет выслушать. Мы его только что вытащили из клинической смерти.
Левин окаменел.
- Но он ведь жив, да?
- Жив. Однако на вентиляторе.
- В сознании?
- Да, но сознание затуманено. Вас он не поймет. И говорить не может.
- Он должен знать о нашем прорыве! Это удвоит его желание бороться за жизнь.
Рави прикинулся сочувствующим.
- У Година воли к жизни всегда было в избытке.
- Нет, вы не понимаете. Это известие его из могилы поднимет!
- Сожалею, Зак, я вас к нему пустить не могу.
Левин смерил Рави презрительным взглядом.
- Не вам принимать решения. Какое у вас право скрывать от Питера информацию такой важности?
- Я его лечащий врач.
- Ну так и занимайтесь своей гребаной работой. А мне и без медицинского образования ясно, что в этой ситуации лучшее лекарство для Питера - прямо сейчас узнать, что дело его жизни накануне успешного завершения!
Левин возмущенно отвернулся от Рави, вступил на платформу перед Шкатулкой и нажал кнопку ультрафиолетового дезинфектора.
Рави было заспорил, однако инженер, слушая ровное жужжание аппарата и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, полностью игнорировал невролога.
Остановить упрямого Левина не было никакой возможности. Не драться же! Да Годин и сам, чуть придя в себя, затребовал бы Зака к себе.
Рави поспешил к выходу из ангара. Следовало без промедления связаться со Скоу. Если Зак Левин не ошибается и «Тринити» заработает через двенадцать - шестнадцать часов, то Годин почти наверняка доживет до этого момента. И это опрокинет все их планы. Скоу подготавливал президента к провалу проекта «Тринити» и настраивал его против Година, на которого было решено списать все безобразия. Рави был помощником Скоу в этой подрывной работе. Но если Скоу в своих стараниях зашел уже непоправимо далеко, а Годин вдруг возьмет и за минуту до отхода поезда предъявит действующий образец обещанной научной революции, то Рави окажется, мягко говоря, в сомнительном положении. Питер Годин не из тех, кто прощает предательство. И с предателями он предпочитает разбираться не публично, а "домашними средствами". Перед мысленным взором Рави мелькнуло бесстрастное лицо Гели Бауэр. Этой убить - одно удовольствие. Какое счастье, что сейчас она лежит где-то в мэрилендской больнице. И жаль, что профессорша ее недострелила.
* * *
Иерусалим
Машине "скорой помощи" приходилось лавировать между толпами туристов на узких улочках Старого города, и Рейчел держалась за кресло обеими руками, чтобы сохранять равновесие. Дэвид лежал без сознания, закрепленный ремнями на каталке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Пока медсестра прилаживала вентиляционный прибор к дыхательной трубке Година, старик пытался что-то сказать.
Рави наклонился к его уху.
- Не пробуйте говорить, Питер. У вас была небольшая аритмия, - солгал Рави, - теперь ваше состояние устойчиво.
Годин зашарил перед собой правой рукой. Медсестра догадливо вставила в его пальцы ручку.
Годин нацарапал в блокноте:
НЕ ДАЙТЕ МНЕ УМЕРЕТЬ! МЫ ТАК БЛИЗКИ К ЦЕЛИ!!!
- Успокойтесь, вы не умираете, - сказал Рави, хотя оптимизма не испытывал. Гипоксии ничего не стоило спровоцировать летальную водянку мозга. Успокоительно пожав Годину плечо, Рави приказал медсестрам держать больного на вентиляторе. Это приведет старика в ярость, но ему придется смириться.
Чтобы не выслушивать бесполезные протесты Година, Рави тут же вышел из Шкатулки. Закрывая люк, он увидел Зака Левина, который мчался от входа в ангар к Шкатулке.
- Что случилось? - испуганно спросил Рави. - Какие-то неприятности?
Прежде чем Левин смог заговорить, он несколько секунд переводил дыхание.
- Нейрослепок Филдинга добивает последние алгоритмы! Он ухитрился состыковать части мозга, которые до сих пор существовали в «Тринити» раздельно: область памяти и область обработки информации! А теперь он создает совершенно новую схему интерфейса. Я просто шалею, никогда не видел такого фейерверка гениальных решений! Вот человечище, я вам скажу!
- Как странно вы говорите о компьютерной копии Филдинга - словно о живом!
- А его уже и сейчас от живого трудно отличить! «Тринити» пока что - или уже! - работает на пятьдесят процентов плановой мощности. Но при этом у меня полное впечатление, что я разговариваю с человеком, с которым я работал два последних года.
- Вы вышли на пятьдесят процентов?
Левин радостно улыбнулся.
- Ага! И стремительно набираем темпы. Зря я, дурак, не верил Питеру. Он сказал, что теперь как с горы покатимся. Так оно и есть. Правильное у него чутье!
Рави пытался скрыть свое потрясение. Годин предсказывал, что девяносто процентов работоспособности станут "порогом тринитизации", то есть именно с этого момента нейрослепок превратится в полноценное самосознающее и сознательное существо.
- Вы употребили выражение "разговариваю с человеком, с которым я работал последние два года", - сказал Рави. - Стало быть, синтезатор голоса действует? Филдинг с вами разговаривает?
- Это некоторое преувеличение. Его речи не хватает связности. Но он старается. Впрочем, гладкость речи - дело наживное. Он нам не все может объяснить, однако конкретные результаты его работы ошеломляющие, и это главное. Теперь начинается отсчет часов до полного успеха.
Несмотря на двусмысленность своих личных интересов в этой ситуации, Рави испытал большой эмоциональный подъем. Они так долго ждали этого момента!
- И сколько, по-вашему, остается?
- От двенадцати до шестнадцати часов.
- Порог тринитизации будет действительно преодолен?
Левин, счастливо улыбаясь, закивал.
- Мы во Вместилище уже делаем ставки на время. Я поставил сто долларов на двенадцать часов. И я не единственный оптимист.
Рави невольно посмотрел на часы.
Через двенадцать часов.
Рехнуться можно.
- Насколько вы уверены в успехе?
- Настолько, насколько можно быть уверенным, когда имеешь дело с техникой такой сложности. Я должен немедленно доложить Питеру.
Это никак не устраивало Рави. Годин должен узнать о происходящем не раньше, чем Рави переговорит со Скоу.
- К Питеру сейчас нельзя. Он вас все равно не сможет выслушать. Мы его только что вытащили из клинической смерти.
Левин окаменел.
- Но он ведь жив, да?
- Жив. Однако на вентиляторе.
- В сознании?
- Да, но сознание затуманено. Вас он не поймет. И говорить не может.
- Он должен знать о нашем прорыве! Это удвоит его желание бороться за жизнь.
Рави прикинулся сочувствующим.
- У Година воли к жизни всегда было в избытке.
- Нет, вы не понимаете. Это известие его из могилы поднимет!
- Сожалею, Зак, я вас к нему пустить не могу.
Левин смерил Рави презрительным взглядом.
- Не вам принимать решения. Какое у вас право скрывать от Питера информацию такой важности?
- Я его лечащий врач.
- Ну так и занимайтесь своей гребаной работой. А мне и без медицинского образования ясно, что в этой ситуации лучшее лекарство для Питера - прямо сейчас узнать, что дело его жизни накануне успешного завершения!
Левин возмущенно отвернулся от Рави, вступил на платформу перед Шкатулкой и нажал кнопку ультрафиолетового дезинфектора.
Рави было заспорил, однако инженер, слушая ровное жужжание аппарата и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, полностью игнорировал невролога.
Остановить упрямого Левина не было никакой возможности. Не драться же! Да Годин и сам, чуть придя в себя, затребовал бы Зака к себе.
Рави поспешил к выходу из ангара. Следовало без промедления связаться со Скоу. Если Зак Левин не ошибается и «Тринити» заработает через двенадцать - шестнадцать часов, то Годин почти наверняка доживет до этого момента. И это опрокинет все их планы. Скоу подготавливал президента к провалу проекта «Тринити» и настраивал его против Година, на которого было решено списать все безобразия. Рави был помощником Скоу в этой подрывной работе. Но если Скоу в своих стараниях зашел уже непоправимо далеко, а Годин вдруг возьмет и за минуту до отхода поезда предъявит действующий образец обещанной научной революции, то Рави окажется, мягко говоря, в сомнительном положении. Питер Годин не из тех, кто прощает предательство. И с предателями он предпочитает разбираться не публично, а "домашними средствами". Перед мысленным взором Рави мелькнуло бесстрастное лицо Гели Бауэр. Этой убить - одно удовольствие. Какое счастье, что сейчас она лежит где-то в мэрилендской больнице. И жаль, что профессорша ее недострелила.
* * *
Иерусалим
Машине "скорой помощи" приходилось лавировать между толпами туристов на узких улочках Старого города, и Рейчел держалась за кресло обеими руками, чтобы сохранять равновесие. Дэвид лежал без сознания, закрепленный ремнями на каталке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136