Древний греки думать, Иисус воскресать здесь и вернуться сюда, чтобы делать Страшный суд.
- Можно войти внутрь? - спросил я.
- Обычно этот церковь закрыт для турист, но Ибрагим умеет все.
Воровато оглянувшись, он велел нам перешагнуть через цепь, перекрывающую вход в Кафоликон. Внутри был чудесный наборный пол. Стены расписаны изображениями Христа в пастельных тонах. В центре стояла мраморная полусфера. Пуп земли.
Я наклонился и прикоснулся к мрамору. Прислушался к себе. Ноль эмоций. С таким же успехом я мог пощупать кормушку для птиц на заднем дворе у приятеля.
Рейчел пристально наблюдала за мной.
- Чего ты, собственно, ожидаешь? Это будет как удар тока? Или голос с небес?
Я повернулся к нашему гиду, который стоял нахмурившись и недовольно качая головой.
- Чего еще я не видел, Ибрагим?
- Многие вещи. Самый важный - Голгофа. Там Иисус быть казнить.
- Тоже внутри храма?
- Разумеется, сэр. Следовать за мной.
Выйдя из Кафоликона, мы прошли к крутой лестнице. Я насчитал восемнадцать ступенек. По мере того как я поднимался выше и выше, мое настроение падало ниже и ниже.
Однако на вершине лестницы мое сердце забилось быстрее.
Помещение было почти битком набито, но самое интересное находилось выше голов: крест и на нем статуя Иисуса в натуральную величину. Повязка на его бедрах была из серебра, корона на голове тоже. Скульптура не произвела на меня ни малейшего впечатления. Однако само помещение почему-то глубоко волновало, будто я стоял рядом с высоковольтным кабелем и от статического электричества вздыбились все волосы на моем теле.
- Ну что? - спросила Рейчел, замечая перемену во мне. - Что-то чувствуешь?
- Да, что-то во мне вибрирует.
- Вибрация для тебя не новость. Она у тебя бывает перед каждым нарколептическим приступом.
- Нет, совсем другая вибрация.
- Ибрагим! - позвала Рейчел.
- Да, мэм.
- Мы возвращаемся к машине.
- Хорошо, - сказал Ибрагим с заметным облегчением.
Я шагнул в сторону от них, ощущая странную боль в левой руке. На фреске справа от меня был изображен Иисус на кресте, который еще лежал на земле. По мере того, как я продвигался к фреске, боль в левой руке увеличивалась. Я даже решил, что это скорее всего сердечный приступ. Но такая же боль вдруг поразила правую руку. Я сжал обе руки в кулаки, но это не помогло. Боль нарастала. Я повернулся к Ибрагиму.
- А здесь что?
- Это есть одиннадцатый стояние, сэр. Здесь Иисус гвоздили к кресту.
Я громко застонал.
- Нам надо побыстрее унести его отсюда, Ибрагим, - сказала Рейчел. - Вы можете позвать кого-нибудь на помощь?
- Пока его ноги сами ходить, - недовольно отозвался Ибрагим. - Ходить отсюда все трое.
- Мне кажется, он сам до машины не дойдет.
Некоторые люди в помещении таращились на меня, как на сумасшедшего.
- Я мочь позвать солдаты, - сказал Ибрагим. - Вы действительно хотеть солдаты?
- Нет-нет, - торопливо отозвалась Рейчел. - Только солдат нам не хватало!
Большая группа паломников переместилась от скульптуры Иисуса, и я увидел в просвете между людьми дивной красоты алтарь. Я быстро прошел вперед. Когда тебя принимают за сумасшедшего, есть и положительные стороны: толпа проворно расступается перед тобой. Под крестом оказалась тоже одетая в серебро Мадонна. Ниже алтаря большой стеклянный ящик закрывал грубую поверхность серой скалы.
- Что это такое?
- Голгофа, - ответил Ибрагим. - Это есть гора, где скала треснуть, когда кровь Иисус падать с креста. Тогда быть землетрясение.
В тот же миг мне предстала подлинная картина - до того как здесь построили храм. В ярком свете дня скалистый серый холм со множеством пещер-гробниц. Три креста на вершине. Однако никто не висел на них. Небо вдруг потемнело… и у меня в глазах потемнело. Я рухнул на колени.
Придя в себя, я увидел совсем рядом светлый диск в мраморном основании алтаря. В серебряном диске было отверстие. Я протянул вперед дрожащую правую руку и положил ладонь на диск.
Боль в руке тут же уменьшилась.
- Вот, это именно то место, которое я искал! Здесь Иисус покинул землю.
- Мистер имеет правду, - сказал Ибрагим. - Этот диск находиться на место, где крест был стоять. Справа и слева два черный диски, где кресты, на который висеть разбойники - один хороший человек, второй плохой человек. Потом Иисус положить в могила Иосиф из Аримафеи и воскресать три дня позже.
- Неправда, - убежденно заявил я.
Ибрагим побледнел.
- Сэр, вы нельзя сказать такие вещи здесь!
- Говори лучше шепотом! - взмолилась Рейчел.
- Зачем в диске отверстие? - спросил я Ибрагима, поглаживая прохладное серебро.
- Вы имеете возможность поместить туда пальцы и прикасаться Голгофа. Камень Голгофа.
Я закрыл глаза и просунул два пальца в отверстие. Кончики моих пальцев ощутили грубую поверхность камня.
- Именно это тебе снилось? - нетерпеливо спросила Рейчел.
Но я не мог произнести ни слова. Что-то втекало в меня из живого камня. Голос Рейчел словно удалялся, потом и вовсе пропал. Я чувствовал, как каждая косточка во мне вибрирует - но чудесным, приятным образом, словно мое тело поет в унисон с Землей. Сначала это чувство было сладостно-радостным - внутренней упоительной дрожью, однако затем меня начало трясти буквально. А потом начались самые настоящие судороги.
"Припадок, - спокойно констатировал знакомый внутренний голос. Это говорил медик во мне. - Тонико-клонические судороги".
Словно из-под воды, я слышал вопли на разных языках. Потом я упал, и рядом испуганно закричала Рейчел.
Удара я не ощутил.
Казалось, я просто растекся по полу.
Глава 31
Белые Пески
Клиническая смерть Питера Година наступила в семь часов пятьдесят две минуты.
Рави Нара спал прямо в больничном ангаре, поэтому у кровати Година он оказался меньше чем через две минуты.
В происходящем для Рави не было большой неожиданности. Он давно готовился к худшему. По науке, нужно было шунтировать четвертый желудочек мозга, чтобы уменьшить давление и избежать водянки. Но в его нынешнем состоянии Годин не перенес бы подобную операцию.
Однако, примчавшись в Шкатулку, Рави обнаружил, что произошла другая, и непредвиденная, беда: у старика отказало сердце.
Медсестры уже интубировали больного и теперь пытались реанимировать его с помощью дефибриллятора. Рави взглянул на электрокардиограмму: да, медсестры правильно поставили диагноз - желудочковая тахикардия. Рави с жаром подключился к работе. В конце концов комбинация двух лекарственных препаратов и электрошок вернули старика к жизни.
Напоследок Рави взял кровь Година для анализа, чтобы по характерным энзимам определить степень ущерба, нанесенного сердцу.
Годин теперь был временно вне опасности, но без сознания. Рави присел, желая расслабиться и подумать.
Как он ненавидел клиническую медицину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
- Можно войти внутрь? - спросил я.
- Обычно этот церковь закрыт для турист, но Ибрагим умеет все.
Воровато оглянувшись, он велел нам перешагнуть через цепь, перекрывающую вход в Кафоликон. Внутри был чудесный наборный пол. Стены расписаны изображениями Христа в пастельных тонах. В центре стояла мраморная полусфера. Пуп земли.
Я наклонился и прикоснулся к мрамору. Прислушался к себе. Ноль эмоций. С таким же успехом я мог пощупать кормушку для птиц на заднем дворе у приятеля.
Рейчел пристально наблюдала за мной.
- Чего ты, собственно, ожидаешь? Это будет как удар тока? Или голос с небес?
Я повернулся к нашему гиду, который стоял нахмурившись и недовольно качая головой.
- Чего еще я не видел, Ибрагим?
- Многие вещи. Самый важный - Голгофа. Там Иисус быть казнить.
- Тоже внутри храма?
- Разумеется, сэр. Следовать за мной.
Выйдя из Кафоликона, мы прошли к крутой лестнице. Я насчитал восемнадцать ступенек. По мере того как я поднимался выше и выше, мое настроение падало ниже и ниже.
Однако на вершине лестницы мое сердце забилось быстрее.
Помещение было почти битком набито, но самое интересное находилось выше голов: крест и на нем статуя Иисуса в натуральную величину. Повязка на его бедрах была из серебра, корона на голове тоже. Скульптура не произвела на меня ни малейшего впечатления. Однако само помещение почему-то глубоко волновало, будто я стоял рядом с высоковольтным кабелем и от статического электричества вздыбились все волосы на моем теле.
- Ну что? - спросила Рейчел, замечая перемену во мне. - Что-то чувствуешь?
- Да, что-то во мне вибрирует.
- Вибрация для тебя не новость. Она у тебя бывает перед каждым нарколептическим приступом.
- Нет, совсем другая вибрация.
- Ибрагим! - позвала Рейчел.
- Да, мэм.
- Мы возвращаемся к машине.
- Хорошо, - сказал Ибрагим с заметным облегчением.
Я шагнул в сторону от них, ощущая странную боль в левой руке. На фреске справа от меня был изображен Иисус на кресте, который еще лежал на земле. По мере того, как я продвигался к фреске, боль в левой руке увеличивалась. Я даже решил, что это скорее всего сердечный приступ. Но такая же боль вдруг поразила правую руку. Я сжал обе руки в кулаки, но это не помогло. Боль нарастала. Я повернулся к Ибрагиму.
- А здесь что?
- Это есть одиннадцатый стояние, сэр. Здесь Иисус гвоздили к кресту.
Я громко застонал.
- Нам надо побыстрее унести его отсюда, Ибрагим, - сказала Рейчел. - Вы можете позвать кого-нибудь на помощь?
- Пока его ноги сами ходить, - недовольно отозвался Ибрагим. - Ходить отсюда все трое.
- Мне кажется, он сам до машины не дойдет.
Некоторые люди в помещении таращились на меня, как на сумасшедшего.
- Я мочь позвать солдаты, - сказал Ибрагим. - Вы действительно хотеть солдаты?
- Нет-нет, - торопливо отозвалась Рейчел. - Только солдат нам не хватало!
Большая группа паломников переместилась от скульптуры Иисуса, и я увидел в просвете между людьми дивной красоты алтарь. Я быстро прошел вперед. Когда тебя принимают за сумасшедшего, есть и положительные стороны: толпа проворно расступается перед тобой. Под крестом оказалась тоже одетая в серебро Мадонна. Ниже алтаря большой стеклянный ящик закрывал грубую поверхность серой скалы.
- Что это такое?
- Голгофа, - ответил Ибрагим. - Это есть гора, где скала треснуть, когда кровь Иисус падать с креста. Тогда быть землетрясение.
В тот же миг мне предстала подлинная картина - до того как здесь построили храм. В ярком свете дня скалистый серый холм со множеством пещер-гробниц. Три креста на вершине. Однако никто не висел на них. Небо вдруг потемнело… и у меня в глазах потемнело. Я рухнул на колени.
Придя в себя, я увидел совсем рядом светлый диск в мраморном основании алтаря. В серебряном диске было отверстие. Я протянул вперед дрожащую правую руку и положил ладонь на диск.
Боль в руке тут же уменьшилась.
- Вот, это именно то место, которое я искал! Здесь Иисус покинул землю.
- Мистер имеет правду, - сказал Ибрагим. - Этот диск находиться на место, где крест был стоять. Справа и слева два черный диски, где кресты, на который висеть разбойники - один хороший человек, второй плохой человек. Потом Иисус положить в могила Иосиф из Аримафеи и воскресать три дня позже.
- Неправда, - убежденно заявил я.
Ибрагим побледнел.
- Сэр, вы нельзя сказать такие вещи здесь!
- Говори лучше шепотом! - взмолилась Рейчел.
- Зачем в диске отверстие? - спросил я Ибрагима, поглаживая прохладное серебро.
- Вы имеете возможность поместить туда пальцы и прикасаться Голгофа. Камень Голгофа.
Я закрыл глаза и просунул два пальца в отверстие. Кончики моих пальцев ощутили грубую поверхность камня.
- Именно это тебе снилось? - нетерпеливо спросила Рейчел.
Но я не мог произнести ни слова. Что-то втекало в меня из живого камня. Голос Рейчел словно удалялся, потом и вовсе пропал. Я чувствовал, как каждая косточка во мне вибрирует - но чудесным, приятным образом, словно мое тело поет в унисон с Землей. Сначала это чувство было сладостно-радостным - внутренней упоительной дрожью, однако затем меня начало трясти буквально. А потом начались самые настоящие судороги.
"Припадок, - спокойно констатировал знакомый внутренний голос. Это говорил медик во мне. - Тонико-клонические судороги".
Словно из-под воды, я слышал вопли на разных языках. Потом я упал, и рядом испуганно закричала Рейчел.
Удара я не ощутил.
Казалось, я просто растекся по полу.
Глава 31
Белые Пески
Клиническая смерть Питера Година наступила в семь часов пятьдесят две минуты.
Рави Нара спал прямо в больничном ангаре, поэтому у кровати Година он оказался меньше чем через две минуты.
В происходящем для Рави не было большой неожиданности. Он давно готовился к худшему. По науке, нужно было шунтировать четвертый желудочек мозга, чтобы уменьшить давление и избежать водянки. Но в его нынешнем состоянии Годин не перенес бы подобную операцию.
Однако, примчавшись в Шкатулку, Рави обнаружил, что произошла другая, и непредвиденная, беда: у старика отказало сердце.
Медсестры уже интубировали больного и теперь пытались реанимировать его с помощью дефибриллятора. Рави взглянул на электрокардиограмму: да, медсестры правильно поставили диагноз - желудочковая тахикардия. Рави с жаром подключился к работе. В конце концов комбинация двух лекарственных препаратов и электрошок вернули старика к жизни.
Напоследок Рави взял кровь Година для анализа, чтобы по характерным энзимам определить степень ущерба, нанесенного сердцу.
Годин теперь был временно вне опасности, но без сознания. Рави присел, желая расслабиться и подумать.
Как он ненавидел клиническую медицину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136