.. И вздрогнула от внезапно осенившей ее догадки.
- Извините меня, ради Бога! Ваша фамилия не Розанов? - запинаясь, трепеща от волнения, Вера Петровна слегка тронула пассажира за плечо.
При первом же звуке ее голоса тот резко обернулся и уставился на нее широко раскрытыми от изумления глазами.
- Не может быть!.. Вера?.. - не в силах осознать реальность этой чудесной встречи, прошептал пораженный Степан Алексеевич.
Он не обратил особого внимания на попутчиц, но этот проникающий в самое сердце грудной голос... Сколько лет постоянным упреком звучит он у него в душе...
Глядя на изменившуюся с годами Веру, на это милое, привлекательное еще лицо, пытался узнать в ней ту трепещущую, непосредственную девушку - свою первую настоящую любовь, что до сих пор лелеет в сердце. После долгого молчания, видя, что уже подъезжает к месту назначения, Степан Алексеевич предупредил водителя:
- Еду дальше. Провожу знакомую - много лет не видел. Потом вернемся. - И умолк, погрузившись в воспоминания.
* * *
Непредвиденная, потрясающая встреча с Розановым посреди огромного города всколыхнула в душе Веры Петровны совсем, казалось, перегоревшие чувства. С удивлением и сердечной болью осознала она, что этот сидящий перед ней человек не стал для нее чужим, несмотря на пролетевшие годы.
Осторожно наводя о нем справки у Нади, она всегда опасалась вызвать подозрения, - не хватало еще, чтобы все открылось. Хорошо хоть, что Лидия по каким-то своим соображениям скрывает правду от бывшего мужа, - Вера сама старательно поддерживала это неведение.
Из того, что удалось узнать о Степане от Нади, Вера Петровна вынесла одно: профессор Розанов живет в свое удовольствие, занимается любимой наукой, о ней, Вере, забыл и думать. Сама она радио не слушала; по телевидению ни разу его не видела; политикой не интересовалась - лишь иногда смотрела любимые издавна фильмы; все свободное время отдавала чтению. И вот теперь вновь и вновь восстанавливала в памяти ту поездку... Капитолину Львовну уже высадили; из деликатности она не задала ни одного вопроса - потом все выяснит, по телефону. Заинтригованная, провидя женским чутьем истину, всю дорогу с любопытством поглядывала исподтишка на Розанова - интересный какой мужчина...
Только когда такси приближалось к Никитским воротам, Степан Алексеевич, зная от Нади, где Вера живет, обернувшись, тихо предложил:
- Мне хотелось бы сказать тебе несколько слов, Вера. Давай отпустим такси, и я провожу тебя до дома. По дороге и поговорим.
Видя, что она колеблется, попросил:
- Пожалуйста, Вера! Надеюсь, твоя безупречная репутация от этого не пострадает?
Он остановил такси, щедро рассчитался с водителем, дав ему “отступного”. Все еще не говоря ни слова, они пошли по направлению к ее дому. Вера Петровна шла ног под собой не чуя, осознавая, что поступает она, конечно, неправильно. Не должны ее видеть рядом с этим красивым, похожим на киногероя мужчиной. Но ей так хорошо рядом с ним - ничего она не может поделать...
- Вот что хотел я тебе сказать, Вера, что бы ты об этом ни подумала. Никогда тебя не забывал. А в тот роковой день... погорячился; но всей душой, всю жизнь о том жалел. - И, тяжело вздохнув, добавил: - Все поправил бы, но узнал, что ты счастлива и ждешь ребенка. Вот и все!
Он мучительно вздохнул, как бы сбрасывая с души тяжелый камень.
- Все эти годы мне не давала покоя мысль, что ты думаешь обо мне хуже, чем есть на самом деле. Ведь ты была и останешься лучшим, что мне дала жизнь! Знаю - ты счастлива с другим. Видно, таков уж мой жребий. Но я... очень рад тебя снова встретить... и всегда буду тебе рад. - Не ожидая и не желая слушать ее ответа, повернулся и зашагал прочь.
* * *
Иван Кузьмич прибыл в закрытое охотничье хозяйство со своими зарубежными друзьями в пятницу, еще в первой половине дня. Видных представителей братских компартий вызвали в Москву на конфиденциальное совещание; цель - противодействовать очередной американской экспансии в “холодной войне”.
Как всегда, конкретные вопросы свелись к оказанию финансовой помощи. Разумеется, гости с энтузиазмом откликнулись, когда Григорьев, от которого зависело, будут ли удовлетворены их запросы, пригласил всех принять участие в традиционной русской охоте. В неслужебной обстановке, за дружеским столом надеялись они, можно добиться большего, чем действуя официально.
- Ну и чудо эта ваша русская баня! - Кубинец Анхель зябко кутался в белоснежную простыню. По-русски он говорил хорошо, но с характерным испанским акцентом. - Чувствуешь себя так легко, словно сбросил лет десять, не меньше!
Расслабленные, в охотку попарившись и похлестав друг друга душистыми березовыми вениками, все сидели в чем мать родила, завернувшись в простыни, в уютном, жарко натопленном предбаннике. Обшитый тесом под старину, декорированный коваными деталями и лубочной росписью, зальчик располагал к откровенной беседе. Братья-коммунисты дружно выпивали, с аппетитом отдавая честь щедрому, вкуснейшему угощению. Перебрасывались шуточками, рассказывали анекдоты, но не забывали о насущных делах, группируясь вокруг Григорьева, заискивая, стараясь угодить.
Около гостей сновали вышколенные официанты, пополняя запас спиртного и всевозможной снеди. Доставало и женского персонала, подготовленного, чтобы исполнить любое пожелание гостей.
В прекрасном состоянии духа, окруженный почтительным вниманием, Григорьев чувствовал себя помолодевшим и бодрым. Он господин положения, от него зависит - казнить или миловать. Кровь его заиграла, он ощутил прилив сил, захотелось острых ощущений...
Елена Александровна, крупная блондинка в безукоризненном медицинском халате, соблазнительно обтягивающем ее пышные формы, приблизилась к нему - проверить пульс.
- Спасибо, Аленушка! - приветливо улыбнулся ей Иван Кузьмич как старой знакомой. - Что, соскучилась?
- Всегда вам рада, - угодливо откликнулась она, откровенно косясь смеющимися глазами на простыню, вздыбившуюся у него выше колен. - Может, массаж сделаем?
- Хорошая мысль! - шутливо, но с достоинством поддержал Григорьев. - К вашим услугам!
Не торопясь, выпил стопку коньяку, закусил добрым куском отварной белуги и, провожаемый понимающими, веселыми взглядами, вперевалку направился в медицинский кабинет, небрежно поддерживая рукой спадающую простыню. Там он лег на спину и, скомкав простыню, не стесняясь сбросил на пол.
- Ну давай, Аленушка! - проговорил нетерпеливо. - Ты ведь знаешь, у моей благоверной то голова болит, то там, где надо...
Елена Александровна делала массаж с французским искусством, сама загораясь неистовым желанием. Убедившись, что он готов и постанывает от нетерпения, глядя как завороженная на внушительный предмет своих вожделений, она с удивительной для своей комплекции легкостью забралась на него сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108