Лучше Светы мне никого не найти. Все наши будут только рады”.
* * *
Книга, которая лежала перед Светой, называлась “Азбука любви”, и текст ее был иллюстрирован таким количеством непристойных рисунков, что она, никогда не видевшая ничего подобного, пришла в смятение. Картинки поплыли перед глазами, от стыда и возбуждения кровь ударила в голову.
Осознав, что она во власти эротических переживаний и сам мучимый острым желанием, Олег горящим взором смотрел на нее, мысленно раздевая и завоевывая. Возбуждение его сделалось нестерпимым, он не выдержал и срывающимся голосом предложил:
- Света, давай вместе посмотрим, мне тоже хочется! Стараясь скрыть волнение и страстную дрожь, ласково обнял ее мощными руками, помог встать с дивана и, мучаясь от жгучего желания поскорее прижать ее к себе, увлек к письменному столу. Книгу положил на стол, развернув на самом пикантном месте.
- Сейчас устроимся в кресле... вот так... - прошептал он; сел в кресло, легко, словно пушинку, приподнял ее, усадил к себе на колени.
Ощутив его напряженную, втиснувшуюся в нее плоть, Света испытала стыд, смешанный с любопытством, и в то же время обнаружила, что ей приятно - по всему телу разлилась сладкая истома. Растерявшись, она уставилась в лежавшую на столе книгу, делая вид, что читает.
Выручило ее то, что Олег, почувствовав близко ее горячее тело, быстро удовлетворил свое желание, стиснув зубы от острого наслаждения. Азарт улетучился, и ему стало неловко.
- Кажется, кто-то звонит. Не вернулись ли предки? - находчиво вскрикнул он с фальшивой тревогой в голосе; быстро встал, поставив Свету на ноги, а затем опять усадил ее в кресло. - Подожди минуточку, посмотрю! - бросил он на ходу, стараясь, чтобы она не заметила мокрое пятно, быстро расползающееся на брюках.
Через несколько минут вернулся - спокойный, в легком спортивном костюме, выгодно подчеркивающем стать его атлетической фигуры.
- Решил переодеться по-домашнему - так удобнее, - как ни в чем не бывало пояснил он, придвигая второе кресло и садясь рядом со Светой. - Давай почитаем, а лучше посмотрим картинки, - предложил он, чувствуя, как желание вновь охватывает его.
Однако наваждение, временно завладевшее Светой, уже прошло. Она чувствовала себя подавленной и была разочарована своим состоянием. Не такими представляла она романтические любовные отношения. Все слишком грубо, прозаично... А главное, ей очень стыдно за себя, за свою несдержанность. “Теперь не будет меня уважать”, - грустно подумала она, переживая случившееся.
Собралась с духом, встала с кресла и, стараясь говорить со спокойной иронией, тихо произнесла:
- Спасибо, Олежка, за теплый прием. Все было интересно - и немного пошло, - не удержалась она, чтобы не дать происшедшему оценку. - Хотя у меня, наверное, устаревшие взгляды. - И, видя, что разочарованный Олег порывается протестовать против ее ухода, сделала решительный жест рукой:
- Прошу тебя, не удерживай!
Ей стало немного жаль его - такого большого и беспомощного: она понимала, что он физически страдает.
- Серьезно, Олежка! Мне заниматься надо. Очень много задали. - Она старалась говорить как можно мягче, бросила на него ласковый взгляд. - Успокойся! Мы молодые, и у нас все впереди.
Олег понял, что ее не уговорить, с явным неудовольствием встал, чтобы проводить ее домой.
* * *
- Ты посмотри, Светочка, какие краски! - выразительным жестом Олег указал на знаменитую картину Яблонской: в очередной раз они пришли в Третьяковскую галерею.
Он восхищенно разглядывал сочно написанных румяных колхозниц, убирающих спелые яблоки, по-мужски оценивая пышущие здоровьем тела деревенских женщин. Как заразителен оптимизм жизни - им так и веет от этого полотна, - как прекрасно передан яркий день!
Ощутив обычное для себя чувственное волнение, Олег покосился на Свету, невольно сравнивая ее с этими задорно смеющимися, бойкими селянками. Стройная, тонкая, элегантно одетая - совсем на них не походит. Однако именно ее изящество и чистота вызывали у него куда больше эмоций, чем грубоватая женственность дородных фигур.
- Я тоже всегда останавливаюсь перед этой картиной, - охотно согласилась Светлана. - Изумительно - прямо шедевр реализма! А ведь многие считают реализм в живописи простой фотографией действительности. Здесь же есть и идея, и живая душа!
Они продолжали живо обсуждать картину, не обращая внимания на посетителей - иные приостанавливали шаг, награждая эту эффектную пару любопытными взглядами. Его - большого, мощного, в дорогом замшевом пиджаке и фланелевых брюках; ее - высокую, юную, в строгом, плотно облегающем красивую фигуру костюме из джерси. Оба яркие, светловолосые, они обращали на себя всеобщее внимание гармоничной красотой.
- Американцы, что ли? - донеслась до них приглушенная реплика. - Ну прямо парочка королевских кровей!
Пожалуй, это не было преувеличением - столько в них чувствовалось сытого лоска и молодого величия.
После волнующей интимной встречи молодые люди продолжали видеться и проводить вместе время как ни в чем не бывало. Им по-прежнему было хорошо в обществе друг друга, да и льстило всеобщее внимание и восхищение. Но Олег вследствие постигшего девушку разочарования не вызывал уже в ней затаенных чувств и мечтаний, как прежде. Больше него никто ей все же не нравился: замечательный у нее спутник, все женщины на него смотрят и ей завидуют.
“Наверно, возвышенная любовь существует только в воображении романистов, - печально думала Света, успокаивая свое непослушное сердце. - Я должна любить Олежку таким, какой он есть”.
В то время Светлана была уверена, что лучше него нет и не может быть никого во всем мире.
Глава 10
НАДЕЖДА
В тот год майские праздники омрачила плохая погода. Второго мая, в пасмурное, дождливое утро Василий Семенович и Лидия Сергеевна завтракали у нее на квартире: привычно опохмелялись после обильного первомайского возлияния и бурно, как всегда, проведенной ночи.
Накануне Чайкин участвовал в демонстрации на Красной площади, возглавляя свой коллектив. Он пришел к Лидии Сергеевне сразу после окончания, не заходя домой, и не расставался с ней до сих пор.
- Ну, Лидушка, ты просто женщина-вампир! Никогда не жаловался на здоровье, а тут чувствую, - посетовал он, прижав ладонь к левой стороне груди, - сердчишко стало пошаливать. Перебои, что ли? Стучит, стучит... потом - пауза...
Видя, что Лидия Сергеевна подняла на него насмешливый, недоверчивый взгляд, он рассмеялся:
- Да ты не бойся, утомляй! Выдюжу! Люблю это занятие!
За прошедшие годы Василий Семенович здорово постарел. Остатки волос исчезли, голова стала голой как колено: выросло и выдавалось вперед бюрократическое брюшко. Костюм из-за него сидел неважно - весь облик стал каким:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
* * *
Книга, которая лежала перед Светой, называлась “Азбука любви”, и текст ее был иллюстрирован таким количеством непристойных рисунков, что она, никогда не видевшая ничего подобного, пришла в смятение. Картинки поплыли перед глазами, от стыда и возбуждения кровь ударила в голову.
Осознав, что она во власти эротических переживаний и сам мучимый острым желанием, Олег горящим взором смотрел на нее, мысленно раздевая и завоевывая. Возбуждение его сделалось нестерпимым, он не выдержал и срывающимся голосом предложил:
- Света, давай вместе посмотрим, мне тоже хочется! Стараясь скрыть волнение и страстную дрожь, ласково обнял ее мощными руками, помог встать с дивана и, мучаясь от жгучего желания поскорее прижать ее к себе, увлек к письменному столу. Книгу положил на стол, развернув на самом пикантном месте.
- Сейчас устроимся в кресле... вот так... - прошептал он; сел в кресло, легко, словно пушинку, приподнял ее, усадил к себе на колени.
Ощутив его напряженную, втиснувшуюся в нее плоть, Света испытала стыд, смешанный с любопытством, и в то же время обнаружила, что ей приятно - по всему телу разлилась сладкая истома. Растерявшись, она уставилась в лежавшую на столе книгу, делая вид, что читает.
Выручило ее то, что Олег, почувствовав близко ее горячее тело, быстро удовлетворил свое желание, стиснув зубы от острого наслаждения. Азарт улетучился, и ему стало неловко.
- Кажется, кто-то звонит. Не вернулись ли предки? - находчиво вскрикнул он с фальшивой тревогой в голосе; быстро встал, поставив Свету на ноги, а затем опять усадил ее в кресло. - Подожди минуточку, посмотрю! - бросил он на ходу, стараясь, чтобы она не заметила мокрое пятно, быстро расползающееся на брюках.
Через несколько минут вернулся - спокойный, в легком спортивном костюме, выгодно подчеркивающем стать его атлетической фигуры.
- Решил переодеться по-домашнему - так удобнее, - как ни в чем не бывало пояснил он, придвигая второе кресло и садясь рядом со Светой. - Давай почитаем, а лучше посмотрим картинки, - предложил он, чувствуя, как желание вновь охватывает его.
Однако наваждение, временно завладевшее Светой, уже прошло. Она чувствовала себя подавленной и была разочарована своим состоянием. Не такими представляла она романтические любовные отношения. Все слишком грубо, прозаично... А главное, ей очень стыдно за себя, за свою несдержанность. “Теперь не будет меня уважать”, - грустно подумала она, переживая случившееся.
Собралась с духом, встала с кресла и, стараясь говорить со спокойной иронией, тихо произнесла:
- Спасибо, Олежка, за теплый прием. Все было интересно - и немного пошло, - не удержалась она, чтобы не дать происшедшему оценку. - Хотя у меня, наверное, устаревшие взгляды. - И, видя, что разочарованный Олег порывается протестовать против ее ухода, сделала решительный жест рукой:
- Прошу тебя, не удерживай!
Ей стало немного жаль его - такого большого и беспомощного: она понимала, что он физически страдает.
- Серьезно, Олежка! Мне заниматься надо. Очень много задали. - Она старалась говорить как можно мягче, бросила на него ласковый взгляд. - Успокойся! Мы молодые, и у нас все впереди.
Олег понял, что ее не уговорить, с явным неудовольствием встал, чтобы проводить ее домой.
* * *
- Ты посмотри, Светочка, какие краски! - выразительным жестом Олег указал на знаменитую картину Яблонской: в очередной раз они пришли в Третьяковскую галерею.
Он восхищенно разглядывал сочно написанных румяных колхозниц, убирающих спелые яблоки, по-мужски оценивая пышущие здоровьем тела деревенских женщин. Как заразителен оптимизм жизни - им так и веет от этого полотна, - как прекрасно передан яркий день!
Ощутив обычное для себя чувственное волнение, Олег покосился на Свету, невольно сравнивая ее с этими задорно смеющимися, бойкими селянками. Стройная, тонкая, элегантно одетая - совсем на них не походит. Однако именно ее изящество и чистота вызывали у него куда больше эмоций, чем грубоватая женственность дородных фигур.
- Я тоже всегда останавливаюсь перед этой картиной, - охотно согласилась Светлана. - Изумительно - прямо шедевр реализма! А ведь многие считают реализм в живописи простой фотографией действительности. Здесь же есть и идея, и живая душа!
Они продолжали живо обсуждать картину, не обращая внимания на посетителей - иные приостанавливали шаг, награждая эту эффектную пару любопытными взглядами. Его - большого, мощного, в дорогом замшевом пиджаке и фланелевых брюках; ее - высокую, юную, в строгом, плотно облегающем красивую фигуру костюме из джерси. Оба яркие, светловолосые, они обращали на себя всеобщее внимание гармоничной красотой.
- Американцы, что ли? - донеслась до них приглушенная реплика. - Ну прямо парочка королевских кровей!
Пожалуй, это не было преувеличением - столько в них чувствовалось сытого лоска и молодого величия.
После волнующей интимной встречи молодые люди продолжали видеться и проводить вместе время как ни в чем не бывало. Им по-прежнему было хорошо в обществе друг друга, да и льстило всеобщее внимание и восхищение. Но Олег вследствие постигшего девушку разочарования не вызывал уже в ней затаенных чувств и мечтаний, как прежде. Больше него никто ей все же не нравился: замечательный у нее спутник, все женщины на него смотрят и ей завидуют.
“Наверно, возвышенная любовь существует только в воображении романистов, - печально думала Света, успокаивая свое непослушное сердце. - Я должна любить Олежку таким, какой он есть”.
В то время Светлана была уверена, что лучше него нет и не может быть никого во всем мире.
Глава 10
НАДЕЖДА
В тот год майские праздники омрачила плохая погода. Второго мая, в пасмурное, дождливое утро Василий Семенович и Лидия Сергеевна завтракали у нее на квартире: привычно опохмелялись после обильного первомайского возлияния и бурно, как всегда, проведенной ночи.
Накануне Чайкин участвовал в демонстрации на Красной площади, возглавляя свой коллектив. Он пришел к Лидии Сергеевне сразу после окончания, не заходя домой, и не расставался с ней до сих пор.
- Ну, Лидушка, ты просто женщина-вампир! Никогда не жаловался на здоровье, а тут чувствую, - посетовал он, прижав ладонь к левой стороне груди, - сердчишко стало пошаливать. Перебои, что ли? Стучит, стучит... потом - пауза...
Видя, что Лидия Сергеевна подняла на него насмешливый, недоверчивый взгляд, он рассмеялся:
- Да ты не бойся, утомляй! Выдюжу! Люблю это занятие!
За прошедшие годы Василий Семенович здорово постарел. Остатки волос исчезли, голова стала голой как колено: выросло и выдавалось вперед бюрократическое брюшко. Костюм из-за него сидел неважно - весь облик стал каким:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108