.. Нет у нее сил еще на одно объяснение.
- Погоди, Степа, не горячись! - Голос ее прозвучал тихо, жалобно. - Дай мне объяснить. Мы с Ваней только что попрощались. Навсегда, Степа!
Но Степан, не помня себя от обиды и разочарования, не желал и слушать.
- Ну и осел же я, что поверил! - кричал он, готовый ее ударить. - Решил - нашел наконец порядочную девушку! Это когда кругом одни шлюхи! А на поверку - ты такая, как все!
- Степочка, что ж ты делаешь-то?! - не в силах больше ничего возразить, ужаснулась, взмолилась Вера. - Зачем говоришь такое, о чем потом жалеть будешь?!
- Жалеть буду? У тебя, видно, совсем мозгов нет! Наоборот, слава Богу, что так обернулось!
Одно стремление им овладело - наказать ее за нанесенное ему оскорбление, за свою обиду! Как можно больнее уязвить ее самолюбие!
- И ты, дура деревенская, всерьез решила, что годишься мне в жены?! Ученый и колхозница - хороша была бы парочка! Но Бог миловал - пронесло! - самозабвенно бросал он ей в лицо оскорбительную ложь. - И, видя, что удар достиг цели - Вера близка к обмороку, - завершил расплату: - Прощай и забудь о том, что между нами было! Не вздумай писать - все равно читать не буду! Записку выбрось - теперь мы чужие! Вера только и смогла простонать сквозь слезы:
- Зачем ты так со мной, Степа?.. Какой ты жестокий оказался... Никогда я тебе не врала. - Сделала над собой последнее усилие, попыталась еще раз объяснить:
- Ну как мне было просто так-то расстаться с Ваней - женихом своим?! Мы же любили друг друга! Должны были проститься по-хорошему! Я же не каменная! - И, захлебнувшись слезами, тихо добавила: - Думала - любишь, поймешь... А теперь вижу - ошиблась. Зачем оскорблять? Решил бросить - так и скажи!
Степан не предполагал, что способен столь жестоко насиловать свою душу, беспардонно лгать, быть таким беспощадным - с ней... Но, пережив жестокое разочарование, считая себя глубоко оскорбленным, не желал тогда ни слушать ее, ни видеть. Не ответил - ни звука, ни слова, - гордо вскинул голову, резко повернулся и, широко шагая, исчез в темноте.
* * *
Вера не сомкнула глаз всю ночь.
- Ты что же не пошла на работу-то? Уж не заболела ли? - обеспокоилась Евдокия Митрофановна, заглянув к ней поутру. - Беда какая стряслась? - Она ласково смотрела в опухшее от слез лицо племянницы. - Не скрывай от тетки, облегчи душу!
- Ой, Дусечка, родненькая, пропала я! - с убитым видом призналась Вера. - Бросил меня Степа, приревновал к Ивану! Кончено все с ним!
- Ну так что же теперь - вешаться? На нем свет клином не сошелся! - утешала, как могла, тетя Дуся. - Предупреждала ведь - ничего у тебя с ним не получится. Как в воду глядела! Да не слушаете вы старших-то. - И жалеючи гладила Веру по голове. - Успокойся, касаточка моя! Все скоро пройдет, забудешь ты своего прынца!
- Нет, родная, не забуду! Вот это не даст! - Вера красноречиво положила руку на живот. - Чует мое сердце - память он о себе навсегда оставил.
- Да неужто?! - в ужасе всплеснула руками тетя Дуся. - Как же вы допустили-то? Такие грамотные!
- Вот допустили, - грустно, но спокойно сказала Вера. - Ведь решили вместе уехать, пожениться. Верила я ему, любила. Не боялась забеременеть.
- Ну что же теперь - помирать? - придя в себя от сногсшибательного известия, деловито изрекла Евдокия Митрофановна. - Нужно думать, как поправить дело. - Задумалась на мгновение, размышляя о чем-то своем, сокровенном. - А что, Ваня - сильно обиделся?
- Конечно! Не простит он меня никогда. Он такой самолюбивый! - раскаиваясь, как с ним обошлась, еще пуще опечалилась Вера. - Сама дура, все с ним испортила. Но ведь нечестно его обманывать!
- Что и говорить! - Тетя Дуся пожевала губами. Глаза у нее заблестели - в голову пришла дельная мысль. - Так, говоришь, Ваня самолюбив? Это хорошо.
- Чем же это для меня хорошо? - не поняла ее одобрения Вера.
- Самолюбив - значит, гордый, не захочет потерять свой авторитет, - как бы сама с собой рассуждала Евдокия Митрофановна. - Для него нож острый показать, что какой-то хлыщ взял над ним верх. Вот увидишь, касатка, - простит и забудет! - уверенно добавила она, победно взглянув на племянницу. - Он сам до смерти хочет, чтоб ты к нему вернулась. Да и любит тебя, знаю!
Вера недоверчиво ее слушала, как бы оценивая реальность сказанного, но глаза у нее высохли, и в них затеплилась робкая надежда. Видя это, тетя Дуся окончательно решила - вот и выход из положения.
- Ну, вот что, дитятко мое, нечего сопли распускать! - голосом, не допускающим возражений, скомандовала она Вере. - Время не ждет! Собирайся-ка и отправляйся в город, к Ване! Повинись ему по-хорошему. Авось все поправится, Бог милостив!
- Да что ты говоришь, родная? - с сомнением покачала головой Вера. - Ведь я люблю и уважаю Ваню. Как же мне его обманывать? Как в глаза смотреть?
- Очень даже просто! - уверенно отрезала тетя Дуся. - Все сможешь ради ребенка. Он ни в чем не повинный! А Иван будет хорошим отцом. - Подумала немного. - Открываться ему не надо - это всем хуже! А Ивану и в голову не стукнет. У вас с ним все могло произойти, тоже знаю. Иди, не теряй времени! С Богом!
* * *
Каким удивленным было лицо Ивана, когда поздно вечером дверь его комнаты в общежитии открылась и Вера с плачем бросилась ему на шею. Наверно, сразу все понял - не стал ни о чем расспрашивать, а обнял за плечи и ласково усадил на единственный стул, только и сказав:
- Присаживайся, Верочка, будь как дома! - Словно между ними ничего не произошло. - Как здорово, что мой сосед смотался в командировку, - никто нам не помешает. - И внимательно осмотрел виновато притихшую Веру, стараясь скрыть радость. - Будешь моей гостьей - никуда я тебя на ночь не отпущу! С комендантом как-нибудь улажу. - Подошел к ней и, видя, что она не находит слов, выручил: - Так и знал - не подведешь меня, одумаешься! Ведь мы созданы друг для друга, Веруся!
Осторожно привлек ее к себе, как бы проверяя, почувствовал, что она благодарно ему отвечает, наклонился, крепко поцеловал в губы.
- Есть хочешь? - поинтересовался он по-домашнему деловито.
Вера отрицательно замотала головой, а он скомандовал:
- Тогда спать ложимся! Завтра рабочий день. Ничего объяснять не надо. - И закрыл ей рот поцелуем, видя, что готовится излить наболевшую душу. - Я и так, Веруся, все понимаю. Главное - ты здесь!
Последнее, что он сказал, раздеваясь:
- А хорошо, что я не отказался от двухкомнатной квартиры.
В ту ночь Иван превзошел самого себя - так был внимателен, нежен, неутомим. Только под утро, совершенно обессиленные, забылись они коротким сном.
Вспомнила Вера Петровна и то, как произошел крутой поворот в партийной карьере Ивана. В тот вечер он, всегда сдержанный, вернулся с работы сильно подвыпившим и необычно оживленным. Расцеловав и усадив на диван, рассказал ей о своей необыкновенной удаче.
- На меня положил глаз сам Николай Егорович!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108