В нем было более сотни аквариумов с японскими золотыми рыбками. Это было
доказательство того, что лошади и экипаж идут так ровно, что не
расплескивают их. В письме от мистера Эшера, кстати он хочет, чтобы я
звала его просто Эриком, говорится, что он надеется, что я люблю рыбок и
что я использую экипаж и скакунов для посещения Эшерленда на Рождество.
Мама сказала, что мне не следует ехать без сопровождения, но папа
рассердился и сказал, что все эти вещи, что пишут про мистера Эшера,
сплошной вздор, и что он замечательный высоконравственный бизнесмен и
христианин."
Верно, подумал Рикс. Он запудрил твоему папе мозги, не правда ли,
Нора?
Этот дневник принадлежал Норе Сент-Клер-Эшер, единственной жене
Эрика, матери Уолена и его собственной бабушке.
Часы в курительной пробили час ночи. Некоторое время Рикс сидел,
прислушиваясь к завыванию ветра за окнами.
Он мог бы начать с этого дневника, сказал он себе. По крайней мере,
это может помочь ему лучше понять Эрика Эшера и, конечно, Нору Сент-Клер,
о которых Уолен почти не рассказывал. Затем он сможет начать осмысление
остального материала.
Рикс сложил все обратно в коробки и покинул библиотеку, забрав с
собой дневник. Он погасил свет, закрыл двери и пошел наверх в свою
спальню. В доме было тихо, только за стенами бушевал ветер.
В своей комнате Рикс сел за стол и продолжил чтение дневника с того
места, на котором остановился. В первый день 1917 года Эрик попросил руки
Норы. Нора колебалась. Ее мать сказала ей, что она должна решить сама, но
такой случай представляется раз в жизни. Отец Норы сказал, что только дура
упустит такого выгодного жениха.
Они поженились в Первой Методистской церкви Шарлотты второго марта
1917 года. Лудлоу Эшер на церемонии не присутствовал. Детали венчания были
опущены. Следующая запись в дневнике была сделана через неделю. Эрик уехал
по делам в Англию, и Нора осталась в Лоджии одна.
Старый ублюдок, подумал Рикс.
Его внимание привлекла вспышка света, и он оторвался от дневника.
За окном была непроглядная темень, затем на мгновение в лесу между
Гейтхаузом и Лоджией блеснул огонек. И больше не появлялся.
Рикс наблюдал несколько минут. Тьма была полной. Показалось или нет?
Боже, подумал он. Думать о том, что видел свет в темном лесу после
полуночи! Это старейший штамп из книг ужасов! На этом месте, хотя бы в его
собственных книгах, тупой и наивный герой идет туда, чтобы посмотреть, и
превращается в ходячий гамбургер. Но здесь была настоящая жизнь, а Рикс не
был героем. Он знал, что ни один местный вор не осмелится ходить по
Эшерленду в темноте. Во всем округе не найдется ни одного человека,
ступившего бы в поместье ночью. Не говоря уж о всякого рода историях о
Страшиле, черной пантере, ведьмах, живущих на одном из озер, и других
тварях, рыщущих по соседству.
Конечно, ничего там не было. Ничего, кроме заброшенного зоопарка
Эрика.
И все же, видел он свет или нет?
Если свет и был, то сейчас его определенно нет. Если какой-то дурак и
свалился в пустую яму для аллигатора, то он останется там до утра со
сломанной ногой.
Рикс продолжил чтение, но то и дело поглядывал в темноту.
Там была Лоджия. Зло, поджидающее того, кто вставит ключ и снова
запустит ее механизм. Она ждет Кэт? Или Буна?
Десять миллиардов долларов, подумал он, и погрузился в жизнь Норы
Сент-Клер-Эшер.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. РЕЙВЕН
12
Ей и раньше доводилось ездить по крутым дорогам, но сейчас она бы
предпочла оказаться на любой другой из них. Узкая проселочная дорога, по
которой она ползла вверх на желтом "Фольксвагене", была так обильно усеяна
мелкими камнями и грязными лужицами, что она опасалась за сохранность шин
своего автомобиля. Она проделала вверх по склону на первой передаче уже
более мили, и ей казалось, что она чувствует, как дымится трансмиссия. С
того момента, когда она покинула дом Перри у подножия Бриатопа и сорок
минут тряслась по дороге, она не встретила ни одной живой души и видела
лишь несколько домишек, едва заметных в густом лесу.
Клинт Перри сказал ей, что надо искать дощатый дом с красными
ставнями и двумя большими дубами, раскинувшими ветви над крышей. Он
предупредил ее, чтобы она не съезжала на обочину, так как выбраться из нее
будет трудно. Застрянешь там, сказал он, и не вылезешь до следующего года.
Нет, ей определенно не хотелось задерживаться на Бриатопе дольше, чем
необходимо. Она была окружена лесом, гуще которого она никогда не видела,
и хотя было почти десять часов утра, но даже яркий солнечный свет не мог
проникнуть сквозь густую листву. Было тихо, не считая редких криков птиц.
Ветер, ночью такой яростный, что она то и дело просыпалась, стих до едва
слышного шепота. С деревьев слетали желтые и красные листья, устилая
дорогу пестрым ковром.
"Фольксваген" задергался по серии скрытых лужицами рытвин. Только бы
эти чертова подвеска выдержала, подумала она. Она проехала мимо ветхого
домика с дымящейся трубой и увидела большого рыжего пса, сидящего перед
домом на солнце. Пес навострил уши на шум машины, поленился даже тявкнуть.
Он проводил машину глазами, а его язык свисал вниз, как розовый галстук.
Дорога пошла вверх еще круче. Она перегружала мотор, но если
переключить на вторую передачу, он не вытянет. Не рассчитан на такое,
мрачно подумала она.
Затем на повороте она чуть не переехала старика в лохмотьях, который
медленно переходил дорогу, опираясь на сучковатую палку.
На мгновение ей показалось, что она собьет его. Она уже слышала хруст
его костей. Она ударила по тормозам, и машина остановилась так резко, что
ее бросило на руль.
Старик продолжал свой путь. Его обувь, старые ярко-оранжевые рыбацкие
ботинки, шаркала по опавшим листьям. Он был истощен, его голова согнулась
словно бы под весом длинной седой бороды, а плечи поникли. Палкой он
аккуратно нащупывал дорогу.
Она высунула голову в окно.
- Извините, - сказала она, но он не остановился. - Мистер! Простите!
Наконец старик остановился, хотя и не смотрел в ее сторону. Очевидно,
он ждал, что она скажет.
- Я ищу дом Тарпов. - Она говорила с южным акцентом, все еще
сохранившем налет шотландско-ирландского говора. - Это далеко?
Он поднял голову, прислушиваясь, а затем, не проронив ни слова,
перешел дорогу и начал уходить в лес.
- Эй! - крикнула она, но лес уже сомкнулся за его спиной, как
многоцветная дверь. "Какие здесь все гостеприимные", - пробормотала она и
поехала вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130