Кроме того, он мало что мог добавить, ибо ее широкое платье, сшитое из грубой серой ткани, висело на ней, как мешок.
Он приготовился к тому, что она окажется некрасивой, даже молил об этом, но чтобы она была еще и слабоумной в придачу, это уж слишком! Он изучал ее широко посаженные глаза цвета янтаря.
– Вы умеете разговаривать, госпожа? Я Квинтин Блэкхорн. Ваш отец и мой вместе воевали против французов в прошлых компаниях.
Ее язык прилип к небу, когда, она смотрела на холодного прекрасного незнакомца. Он груб, несмотря на его ослепительную внешность. Но она знала, что Клод наблюдает за ней с хищным выражением лица, готовая наброситься на нее за малейший промах.
– Я… я Мадлен Мари Дево, мистер Блэкхорн. Мой отец никогда не упоминал мне о семье Блэкхорн.
– Конечно, нет. Отцы не говорят со своими детьми о той отвратительной войне против папистов, – упрекнула ее Клод.
– У вас есть познания в арифметике? – спросил Квинтин, игнорируя Клод.
Мадлен вздернула подбородок. Тетя Изольда позаботилась о том, чтобы она получила хорошее светское образование.
– Да, я знаю арифметику, умею читать, даже писать красивым почерком. Я читала классику на латыни и…
– Ну, довольно хвастаться, – прервала ее Клод. – Самое главное, что ты можешь читать Библию и знаешь катехизис.
– Да, конечно, тетя Клод, – сказала Мадлен, пытаясь не проявить гнева.
Она изучала точеные черты Блэкхорна, которые не выдавали ничего, кроме пугающего темно-зеленого цвета его глаз. «По крайней мере, мое любопытство насчет цвета его глаз удовлетворено». Он кивнул.
– Она подойдет. Подготовьте ее к путешествию через две недели. – С этим резким заявлением он повернулся и взмахнул своей шляпой. – С вашего разрешения, леди, я должна немедленно ехать в Чарлстон.
Когда Мадлен стояла у окна, наблюдая, как он удаляется, дрожь, вызванная каким-то странным предчувствием, пробежала вдоль ее позвоночника.
– Что он имел в виду? – спросила она Клод.
– Завтра приезжает твой отец. Он все тебе объяснит, – только и ответила старая дева.
– Он кто? – Мадлен уронила ложку, которая со стуком упала в тарелку, забрызгав белую скатерть супом. Клод начала было отчитывать ее, но умолкла, когда Теодор рассмеялся.
– Он будет твоим мужем. Чертовски жаль, что я не застал молокососа Роберта. Не видел его уже много лет. Все уже решено теперь, когда он увидел тебя. Это было его единственным условием брака.
– Он вел себя так, словно изучал мула, а не разговаривал со своей нареченной! Отец, почему ты не сказал мне?
Теодор проглотил суп, он был безвкусный, в нем не хватало приправы. Про себя он отругал Клод за скряжничество, желая поскорее отделаться от нее и дочери, доставляющей беспокойство.
– А? Он тебе не понравился? Я слышал, все женщины в Чарлстоне сходят по нему с ума.
– Дело не в его внешности, отец. Он вполне… красив. – Она покраснела, осознав, что чуть не сказала «прекрасен»! – Он был груб со мной и казался ужасно недовольным всем.
– Мистер Блэкхорн не был бы недоволен, если бы ты хотя бы отдаленно выглядела как леди, – сердито возразила Клод.
– Но ведь это вы, тетя, послали меня выбивать ковер в полуденную жару!
– Только потому, что ты восстаешь против всех моих попыток привить тебе благочестивые манеры.
– Ну, хватит! – Теодор бросил на ощетинившихся женщин подавляющий взгляд. – Я не потерплю перебранки за столом. Это расстраивает пищеварение, – сказал он, потирая свое выпирающее брюшко. – Послушай меня, Мадлен. Ты вернешься со мной, в твой любимый Чарлстон, чтобы приобрести подходящее приданое, потом отправишься в Саванну. Квинтин Блэкхорн – один из богатейших плантаторов и торговцев в Джорджии. Тебе повезло, что ты выходишь за него замуж.
«Но этот холодный надменный мужчина не хочет меня», – молча молила она, поняв, что все уже решено и ее мнение не имеет никакого значения. Она поглядела на хищное лицо и оловянные глаза Клод. «По крайней мере, я избавлюсь от этого проклятого места», – успокоила она себя. Но негромкий назойливый голос внутри нее спросил: «А не избавишься ли ты от одного ада, чтобы попасть в другой?»
Глаза, холодные и зеленые, как Атлантика в декабре, вспыхнув в ее сознании, привели ее в трепет.
Май 1780 года
Лондон
– Ты позоришь имя Карузерсов! Молодая, незамужняя девушка, вращающаяся в этом скандальном кругу. У Лорда Дарта самая ужасная репутация в Лондоне. Ты думаешь, кто-нибудь из подобных ему попросит твоей руки? – Глаза матери Барбары сверкали, словно голубые огни, когда она гневно смотрела на свою непокорную дочь, которая оставалась совершенно невозмутимой, напустив на себя скучающий вид. Ее лицо было зеркальным отражением лица ее матери двадцать лет назад – безупречный овал с аристократическими изящными чертами, но, при всей их красоте, излучающими странную силу.
С полнейшим безразличием Барбара поправила локоны своего белого парика и расправила атласные розовые юбки, повернувшись к матери, вдовствующей баронессе Рушкрофт.
– Я поняла, откуда дует ветер. Лорд Дарт, этот ужасный негодяй, оказывает знаки внимания мне вместо тебя.
Марианна сделала быстрый шаг вперед, затем взяла себя в руки.
– Дарт вдвое старше тебя. Это неподходящая партия.
– Для меня или для тебя? Каждый от Лондона до Бата знает, что ты была его любовницей до тех пор, пока не наскучила ему.
На этот раз Марианна сделала последний шаг и влепила Барбаре пощечину.
– Ты никогда больше не повторишь этого, – сказала она угрожающе низким голосом – Никогда! – Она резко повернулась, придавая равновесие кринолинам своего голубого платья со шлейфом, прежде чем протянуть руку к стопке бумаг, которые лежали на стоящем позади нее столике в стиле королевы Анны.
– Сколько, по-твоему, я буду продолжать оплачивать вот это? – Она швырнула счета в Барбару.
Словно огромные снежные хлопья, они разлетелись вокруг девушки, падая на персидский ковер. Барбара коснулась одной бумажки носком своей изящной туфельки.
– Просто последние несколько недель мне не везет в игре в вист, вот и все. Скоро фортуна снова будет ко мне благосклонна.
– Ты каждый месяц тратишь больше положенной тебе суммы. Твой отец проиграл добрую часть нашего состояния. Я не стану спокойно наблюдать, как ты расправляешься с тем, что от него осталось!
– По этой причине ты так скорбишь о потере Дартa? Он был щедрым покровителем, да, мама? Но он никогда не женится на тебе. В этом я абсолютно уверена.
– Ни один джентльмен не женится и на тебе, если ты будешь продолжать в этом духе. Ты дочь барона! Ты должна выгодно выйти замуж. Учитывая твою страсть к светским развлечениям, советую тебе внять моему предостережению. – Марианна остановилась и многозначительно взглянула на Барбару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Он приготовился к тому, что она окажется некрасивой, даже молил об этом, но чтобы она была еще и слабоумной в придачу, это уж слишком! Он изучал ее широко посаженные глаза цвета янтаря.
– Вы умеете разговаривать, госпожа? Я Квинтин Блэкхорн. Ваш отец и мой вместе воевали против французов в прошлых компаниях.
Ее язык прилип к небу, когда, она смотрела на холодного прекрасного незнакомца. Он груб, несмотря на его ослепительную внешность. Но она знала, что Клод наблюдает за ней с хищным выражением лица, готовая наброситься на нее за малейший промах.
– Я… я Мадлен Мари Дево, мистер Блэкхорн. Мой отец никогда не упоминал мне о семье Блэкхорн.
– Конечно, нет. Отцы не говорят со своими детьми о той отвратительной войне против папистов, – упрекнула ее Клод.
– У вас есть познания в арифметике? – спросил Квинтин, игнорируя Клод.
Мадлен вздернула подбородок. Тетя Изольда позаботилась о том, чтобы она получила хорошее светское образование.
– Да, я знаю арифметику, умею читать, даже писать красивым почерком. Я читала классику на латыни и…
– Ну, довольно хвастаться, – прервала ее Клод. – Самое главное, что ты можешь читать Библию и знаешь катехизис.
– Да, конечно, тетя Клод, – сказала Мадлен, пытаясь не проявить гнева.
Она изучала точеные черты Блэкхорна, которые не выдавали ничего, кроме пугающего темно-зеленого цвета его глаз. «По крайней мере, мое любопытство насчет цвета его глаз удовлетворено». Он кивнул.
– Она подойдет. Подготовьте ее к путешествию через две недели. – С этим резким заявлением он повернулся и взмахнул своей шляпой. – С вашего разрешения, леди, я должна немедленно ехать в Чарлстон.
Когда Мадлен стояла у окна, наблюдая, как он удаляется, дрожь, вызванная каким-то странным предчувствием, пробежала вдоль ее позвоночника.
– Что он имел в виду? – спросила она Клод.
– Завтра приезжает твой отец. Он все тебе объяснит, – только и ответила старая дева.
– Он кто? – Мадлен уронила ложку, которая со стуком упала в тарелку, забрызгав белую скатерть супом. Клод начала было отчитывать ее, но умолкла, когда Теодор рассмеялся.
– Он будет твоим мужем. Чертовски жаль, что я не застал молокососа Роберта. Не видел его уже много лет. Все уже решено теперь, когда он увидел тебя. Это было его единственным условием брака.
– Он вел себя так, словно изучал мула, а не разговаривал со своей нареченной! Отец, почему ты не сказал мне?
Теодор проглотил суп, он был безвкусный, в нем не хватало приправы. Про себя он отругал Клод за скряжничество, желая поскорее отделаться от нее и дочери, доставляющей беспокойство.
– А? Он тебе не понравился? Я слышал, все женщины в Чарлстоне сходят по нему с ума.
– Дело не в его внешности, отец. Он вполне… красив. – Она покраснела, осознав, что чуть не сказала «прекрасен»! – Он был груб со мной и казался ужасно недовольным всем.
– Мистер Блэкхорн не был бы недоволен, если бы ты хотя бы отдаленно выглядела как леди, – сердито возразила Клод.
– Но ведь это вы, тетя, послали меня выбивать ковер в полуденную жару!
– Только потому, что ты восстаешь против всех моих попыток привить тебе благочестивые манеры.
– Ну, хватит! – Теодор бросил на ощетинившихся женщин подавляющий взгляд. – Я не потерплю перебранки за столом. Это расстраивает пищеварение, – сказал он, потирая свое выпирающее брюшко. – Послушай меня, Мадлен. Ты вернешься со мной, в твой любимый Чарлстон, чтобы приобрести подходящее приданое, потом отправишься в Саванну. Квинтин Блэкхорн – один из богатейших плантаторов и торговцев в Джорджии. Тебе повезло, что ты выходишь за него замуж.
«Но этот холодный надменный мужчина не хочет меня», – молча молила она, поняв, что все уже решено и ее мнение не имеет никакого значения. Она поглядела на хищное лицо и оловянные глаза Клод. «По крайней мере, я избавлюсь от этого проклятого места», – успокоила она себя. Но негромкий назойливый голос внутри нее спросил: «А не избавишься ли ты от одного ада, чтобы попасть в другой?»
Глаза, холодные и зеленые, как Атлантика в декабре, вспыхнув в ее сознании, привели ее в трепет.
Май 1780 года
Лондон
– Ты позоришь имя Карузерсов! Молодая, незамужняя девушка, вращающаяся в этом скандальном кругу. У Лорда Дарта самая ужасная репутация в Лондоне. Ты думаешь, кто-нибудь из подобных ему попросит твоей руки? – Глаза матери Барбары сверкали, словно голубые огни, когда она гневно смотрела на свою непокорную дочь, которая оставалась совершенно невозмутимой, напустив на себя скучающий вид. Ее лицо было зеркальным отражением лица ее матери двадцать лет назад – безупречный овал с аристократическими изящными чертами, но, при всей их красоте, излучающими странную силу.
С полнейшим безразличием Барбара поправила локоны своего белого парика и расправила атласные розовые юбки, повернувшись к матери, вдовствующей баронессе Рушкрофт.
– Я поняла, откуда дует ветер. Лорд Дарт, этот ужасный негодяй, оказывает знаки внимания мне вместо тебя.
Марианна сделала быстрый шаг вперед, затем взяла себя в руки.
– Дарт вдвое старше тебя. Это неподходящая партия.
– Для меня или для тебя? Каждый от Лондона до Бата знает, что ты была его любовницей до тех пор, пока не наскучила ему.
На этот раз Марианна сделала последний шаг и влепила Барбаре пощечину.
– Ты никогда больше не повторишь этого, – сказала она угрожающе низким голосом – Никогда! – Она резко повернулась, придавая равновесие кринолинам своего голубого платья со шлейфом, прежде чем протянуть руку к стопке бумаг, которые лежали на стоящем позади нее столике в стиле королевы Анны.
– Сколько, по-твоему, я буду продолжать оплачивать вот это? – Она швырнула счета в Барбару.
Словно огромные снежные хлопья, они разлетелись вокруг девушки, падая на персидский ковер. Барбара коснулась одной бумажки носком своей изящной туфельки.
– Просто последние несколько недель мне не везет в игре в вист, вот и все. Скоро фортуна снова будет ко мне благосклонна.
– Ты каждый месяц тратишь больше положенной тебе суммы. Твой отец проиграл добрую часть нашего состояния. Я не стану спокойно наблюдать, как ты расправляешься с тем, что от него осталось!
– По этой причине ты так скорбишь о потере Дартa? Он был щедрым покровителем, да, мама? Но он никогда не женится на тебе. В этом я абсолютно уверена.
– Ни один джентльмен не женится и на тебе, если ты будешь продолжать в этом духе. Ты дочь барона! Ты должна выгодно выйти замуж. Учитывая твою страсть к светским развлечениям, советую тебе внять моему предостережению. – Марианна остановилась и многозначительно взглянула на Барбару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109