– Ты кормишь моего сына уже почти год… – Он провел языком по одному соску, и она издала тихий, бессвязный крик.
– Джеймс уже почти отнят от груди, – выдохнула она.
– Тогда, пожалуйста, позволь мне убедиться, как он наслаждался, – прошептал Квинтин хрипло, опуская голову, чтобы обвести языком один розовый сосок, затем начал посасывать, двигаясь от одной груди к другой. Она выгибалась навстречу его ненасытным губам, а ее пальцы вонзались ему в плечи. – Мой сын счастливчик, – сказал он, покрывая поцелуями ее ключицу и шею, затем встретился с ее ртом.
Их губы соприкасались и ласкали друг друга, языки переплетались, когда они упали на землю и покатились по мягкой, мшистой траве. Ее губы оставили его рот и двинулись вниз к его груди, где она спрятала лицо в густых черных волосах. Когда она стала лизать и покусывать его соски, он простонал:
– Женщина, что ты делаешь?
– Проверяю, нет ли здесь цыплячьего жира, – ответила она, садясь и стаскивая с него рейтузы. Спустив их на бедра, она остановилась, чтобы погладить его распухший фаллос, который освободился из своего тюремного заключения.
Квинт озорно приподнял одну бровь.
– Ну, разве ты не собираешься проверить здесь на предмет цыплячьего жира?
Приняв вызов, она попробовала его на вкус, сделав несколько быстрых, скользящих движений языком, затем взяла его пульсирующую плоть в рот, пока он не выгнулся навстречу ей и не застонал.
– Мадлен, о, моя любимая. Мадлен, да, да. – Когда он уже не мог вынести этой изысканной пытки, не выплеснув семени, он приподнял ее, сбросил рейтузы, затем поднял ее на руки и вошел в искрящуюся воду пруда. – Мне нужно охладиться.
Квинтин опустил ее в воду и, когда их скользкие тела прильнули друг к другу, она обвила его руками и ногами, но он не погрузился в нее. Вместо этого он лег на воду, давая ей возможность полулежать у него на груди, и поплыл через пруд.
– Давай двигаться медленно и наслаждаться этим, – прошептал он.
– Как в первый раз, – пробормотала она ему на ухо. – Для меня это было так прекрасно, Квинт.
– Пока я не испортил все на следующее утро. На этот раз, обещаю, я сделаю все безупречно, Мадлен.
– Все и так безупречно, Квинт, – сказала она, покусывая мочку его уха и соблазнительно потираясь о него своим телом.
Он увеличил скорость их скольжения по поверхности пруда/ Она усмехнулась и продолжила свое обольщение, пока он не достиг мелководья и не подхватил ее на руки. Выйдя из воды, он опустился на колени и положил ее на одеяло. Его руки следовали по дорожкам, проложенным блестящими каплями, любовно обводя ее грудь, живот, бедра.
– Ты так совершенно сложена, так изысканно прекрасна… я люблю тебя.
– И я люблю тебя, – эхом отозвалась она, притягивая его вниз, чтобы разделить глубокий, страстный поцелуй.
Квинт, наконец, оторвался от ее рта и стал осыпать нежными, дразнящими поцелуями ее тело, словно осушай его после купания в пруду. Он задержался на груди и некоторое время с наслаждением упивался этим, затем двинулся к пупку и исследовал его углубление до тех пор, пока она не начала извиваться и вонзаться ногтями ему в спину. Раздвинув ее ноги и опустив голову ниже, он почувствовал, как она застыла в ожидании, но как только его рот нашел бархатистую влажность ее женственности, она изогнулась в неконтролируемом порыве страсти.
– Медленно, нежно, любовь моя, – пробормотал он тихо, затем продолжил свой изысканный, мучительный культ, пока ее голова не стала метаться из стороны в сторону и она не застонала от наслаждения.
«Я тону, тону в водовороте такого невероятного…» Все мысли улетучились, когда она достигла болезненно сладостной, неуловимой вершины и осталась там, удерживаемая в этом очаровательном плену его искусными ласками.
Когда Квинт почувствовал, что ее тело уносится в вихре неконтролируемой страсти, и услышал, как она выкрикнула его имя в агонии освобождения, он поднял голову и накрыл ее своим телом, погружаясь в глубины жгучего великолепия, которое сжимало и затягивало его.
Стиснув зубы, он сдержался, чтобы не присоединиться к ее кульминации и продолжил движения глубоко внутри нее длинными, медленными, скользящими погружениями, от которых у них обоих перехватило дыхание… Когда он ощутил, что она снова поднимается на другой, еще более высокий уровень блаженства, он позволил своему телу выйти из-под контроля и отдался во власть безумной страсти, двигаясь настойчивее и быстрее до тех пор, пока они оба не взмокли от пота и едва не задохнулись.
Мадлен почувствовала последнее конвульсивное вздрагивание его плоти, когда закачалась на краю желанной пропасти и снова провалилась в водоворот сплошного ослепляющего экстаза, на этот раз забирая и его с собой. Он приподнялся над ней на руках и наблюдал за ее лицом, затем хрипло выдохнул:
– Посмотри на меня, Мадлен.
Она открыла глаза и встретилась с его взглядом, когда он выплескивал семя глубоко внутрь ее тела, а затем медленно опустился на нее и лежал, тяжело дыша, в то время как она гладила руками мускулы его спины и плеч.
Когда Квинт обнял ее и перекатил на себя, Мадлен легонько укусила его за плечо.
– Теперь нам обоим снова нужно искупаться. – Она замолчала и, слизнув капельку пота с маленького углубления под кадыком, усмехнулась.
– Но вначале мы могли бы съесть еще немного цыпленка, приготовленного Делфиной. Я всегда любила соленое.
Он разразился хохотом, притянул ее ближе для долгого, глубокого поцелуя.
– Никогда не меняйся, Мадлен. Будь всегда сама собой, для меня.
– Скакать без седла? Плавать обнаженной? Работать в коровнике? – Вызывающе спросила она.
– Можешь даже сажать рис и торговать с мускогами, я не возражаю. Только прости мне все мои жестокости и никогда не переставай любить меня.
– Мы оба жертвы, Квинт, но прошлое есть прошлое. Теперь у нас только будущее. Война закончилась, и мы сможем строить нашу жизнь в мире.
Озорная улыбка заиграла у него на губах:
– Американцы победили. Означает ли это, что теперь ты изменишь свои политические убеждения?
– Когда дело касается любви к тебе, Квинтин Блэкхорн, у меня нет политических убеждений.
Глава двадцать пятая
Дев остановился на берегу реки, чтобы дать Смутьяну напиться. Он спешился, опустился на колени и окунул голову в прохладную воду. Несколько мускогов, которые были с ним, одетые лишь в набедренные повязки, погрузились в воду.
– Он переправился здесь меньше чем день назад, – сказал Кабаний Клык Деву. Поднявшись и стряхнув воду с волос, он проследовал за своим кузеном к узкому повороту маленькой извилистой речушки. – Взгляни на следы копыт.
– Подкованные лошади и нагруженные мулы. Без сомнения, это Мак-Гилви. – Дев опустился на колени и стал внимательно разглядывать мягкую землю, где переправился караван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109