И вот уже в который раз Серый убеждался, что его друг – абсолютно невозможный человек. И если бы он не был его другом, он бы его когда-нибудь убил, наверное. Может, даже сейчас. И что только он рядом с этим авантюристом все еще делает?..
– ...как я уже упомянула, погода в тот вечер была по-настоящему ненастная – дождь лил, как из ведра, ветер ломал ветки деревьев, а гром гремел, ну буквально не переставая. Так что с незнакомки вода стекала не то, что ручьями – водопадами. Но добрые король и королева приказали выдать ей новое платье, она обсохла и согрелась у камина и подкрепилась, перестала дрожать, и как раз, тогда, когда крестные матери стали преподносить новорожденной дары, выяснилось, что она все-таки не немая. Когда оставалось сказать свое пожелание только мне, она подошла к колыбельке и промолвила, и зловещий грозовой раскат подчеркнул ее слова:
– Когда тебе исполнится шестнадцать лет, в тебя влюбится самый прекрасный принц в округе!
Увы, только тогда мы обратили на нее внимание по-настоящему. Ей самой было едва ли больше этих шестнадцати лет – и она была феей. Да-да, молодые люди, феи тоже бывают молодыми, и даже маленькими, и не надо на меня так смотреть, хотя, честно-то говоря, в свои шестьсот сорок я уж сама стала об этом забывать, – и тетушка Баунти смущенно хихикнула.
– А вам больше трехсот пятидесяти не дашь, – подоспел с комплиментом Волк.
– Но пока я не вижу ничего плохого, и даже эта пришелица оказалась совсем не злой колдуньей, как говорил Орландо, а такой же доброй феей, как и вы, – в недоумении взглянул на волшебницу царевич. – Как же случилось, что все закончилось вот так – столетним сном и колючками?
Фея откинулась на спинку вафельного кресла и улыбнулась – снисходительно и грустно:
– Ах, молодость, молодость... Когда она вообще видит что-нибудь плохое?.. Ну, а если я скажу, что приблизительно за год до шестнадцатилетия Оливии Орландо – ему тогда было семнадцать лет – уже начал чувствовать действие заклинания? И что отказался жениться на девушке, которая считалась до этого его невестой, и в которую он был влюблен самым немагическим манером? И что бедняжка – единственная наследница престола Зиккуры – ушла после этого в монастырь? И что влюбленный в Оливию Орландо убил на дуэли другого принца, которого Оливия полюбила в пятнадцать лет, и который предложил ей руку и сердце за три дня до ее шестнадцатого дня рождения?
Иван стыдливо потупился.
– Я же не знал, что все так обернулось... Я думал, что любовь презирает все преграды и препятствия... Что возвышеннее и чище чувства не может быть...
– Амалия, бедная девочка, юная фея, тоже так думала. И я с вами с обоими согласна. Настоящая любовь – да. Но не наведенная колдовством. Колдовство и любовь – две вещи несовместные. И этот печальный пример – лишний раз тому подтверждение, – безнадежно развела руками старая фея.
– Ну а где же во всем в этом колючки и всеобщая спячка? – прервал реминисценции тетушки Баунти Волк, заинтригованный рассказом помимо воли.
– Но ведь оставалось еще одно, последнее пожелание – мое, – продолжила волшебница, слегка нахмурившись от подобной бесцеремонности. – Я предвидела, что возможно, случится что-либо подобное, и, поскольку чужое пожелание я ни отменить, ни исправить не могла, я предложила этот выход. Десятка за два лет, которые бы прошли со дня маленького магического происшествия с веретеном, в то время, как Оливия бы спала, действие заклинания на бедного Орландо, смягченное волшебным лесом, ослабло бы настолько, что он смог бы успокоиться и завести нормальную королевскую семью – он ведь тоже единственный наследник короны – и проявлялось бы, скорее всего, только иногда в тревожных снах. А через сто лет, к тому времени, когда его жизненный путь уже прервался бы, появился бы новый принц, который и смог бы пройти через лес в замок и разбудить Оливию поцелуем – это просто ключ к заклинанию, – и, перехватив непонимающий взгляд отрока Сергия, старушка поспешно добавила: – Нет-нет. Любовь тут не предусмотрена.
Любые чувства между ними были бы сугубо на их совести, – и лукаво улыбнулась.
– Но тут пришли мы, и все испортили, – угрюмо подытожил царевич.
– Увы, – улетучилась улыбка. – Теперь, даже если вынести Орландо из замка, он не проснется, пока не разбудят Оливию.
– И – "опять – двадцать пять", – подытожил Серый.
– Если не учитывать того, что два престола уже сейчас остались без наследников, – уточнила фея. – А это – смена династий, гражданская война, голод, мор... Ну, вы же образованные мальчики, должны знать...
– Что мы наделали... – схватился за голову царевич. – Что мы натворили...
Серый пару секунд раздумывал о том, не стоит ли напомнить Иванушке о том, что это, вообще-то ОН наделал, и ОН натворил, но пожалел его, и не стал.
– Если бы мы только могли догадываться... – продолжал убиваться Иван. – Это только я виноват. И ничего нельзя теперь поделать... Или можно?
Он кинулся на колени перед старой феей, схватил ее пухлую морщинистую ручку и умоляюще заглянул ей в глаза.
– Или можно? Тетушка Баунти, молю вас, откройте нам всю правду. Есть ли на свете средство, что могло бы все исправить? Чтобы помочь если не Оливии, то Орландо? Я по глазам вашим вижу – есть. Вы только скажите нам – мы из-под земли его достанем, весь свет обойдем, мы жизни не пожалеем...
– Ну, что ж... Если вы настаиваете... Только нелегкое это дело... И даже если завершится все у вас успешно, но вернетесь вы позднее, чем через три месяца, от сегодняшнего дня считая...
– ...Иван, ты дурак! – в который раз за долгий жаркий июньский день разнеслось по ясному небу.
В ответ раздавалось обиженное молчание.
– Нет, я не против этих злосчастных престолонаследников, у которых неразборчивый подход к выбору гостей вылился в государственную трагедию. Я им сочувствую. С каждым могло случиться. Но я тебя просто не понимаю. Буквально еще день назад кто мне все уши прожужжал, что у него лучший друг в осаде? Кто торопился в этот Дарессалями...
– Шатт-Аль-Шейх.
– ...какая разница...
– В географическом положении, во-пер...
– Я ГОВОРЮ – КАКАЯ РАЗНИЦА, потому, что конь, без которого судьба Кевина Фрэнка и его супружницы, возьми шантоньцы город, тоже будет не из завидных – в этом Шаль-От-Шейхе, а твое яблоко – в Стелле! Ну-ка, что ты теперь расскажешь про географическое положение, а? Как ты думаешь, сколько они смогут продержаться на одних воронах и собаках? Ты сам пообещал им, что вернешься скоро, никто тебя за язык не тянул.
На покрасневшей физиономии Иванушки отразились следы внутренней борьбы. Без правил. С применением всех видов оружия. Массового поражения.
– Сергий, ну помню я все это, и не думай, что это решение далось мне так просто. Но если бы Кевин Франк был на моем месте, он бы поступил точно так же, и когда я расскажу ему, он все поймет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
– ...как я уже упомянула, погода в тот вечер была по-настоящему ненастная – дождь лил, как из ведра, ветер ломал ветки деревьев, а гром гремел, ну буквально не переставая. Так что с незнакомки вода стекала не то, что ручьями – водопадами. Но добрые король и королева приказали выдать ей новое платье, она обсохла и согрелась у камина и подкрепилась, перестала дрожать, и как раз, тогда, когда крестные матери стали преподносить новорожденной дары, выяснилось, что она все-таки не немая. Когда оставалось сказать свое пожелание только мне, она подошла к колыбельке и промолвила, и зловещий грозовой раскат подчеркнул ее слова:
– Когда тебе исполнится шестнадцать лет, в тебя влюбится самый прекрасный принц в округе!
Увы, только тогда мы обратили на нее внимание по-настоящему. Ей самой было едва ли больше этих шестнадцати лет – и она была феей. Да-да, молодые люди, феи тоже бывают молодыми, и даже маленькими, и не надо на меня так смотреть, хотя, честно-то говоря, в свои шестьсот сорок я уж сама стала об этом забывать, – и тетушка Баунти смущенно хихикнула.
– А вам больше трехсот пятидесяти не дашь, – подоспел с комплиментом Волк.
– Но пока я не вижу ничего плохого, и даже эта пришелица оказалась совсем не злой колдуньей, как говорил Орландо, а такой же доброй феей, как и вы, – в недоумении взглянул на волшебницу царевич. – Как же случилось, что все закончилось вот так – столетним сном и колючками?
Фея откинулась на спинку вафельного кресла и улыбнулась – снисходительно и грустно:
– Ах, молодость, молодость... Когда она вообще видит что-нибудь плохое?.. Ну, а если я скажу, что приблизительно за год до шестнадцатилетия Оливии Орландо – ему тогда было семнадцать лет – уже начал чувствовать действие заклинания? И что отказался жениться на девушке, которая считалась до этого его невестой, и в которую он был влюблен самым немагическим манером? И что бедняжка – единственная наследница престола Зиккуры – ушла после этого в монастырь? И что влюбленный в Оливию Орландо убил на дуэли другого принца, которого Оливия полюбила в пятнадцать лет, и который предложил ей руку и сердце за три дня до ее шестнадцатого дня рождения?
Иван стыдливо потупился.
– Я же не знал, что все так обернулось... Я думал, что любовь презирает все преграды и препятствия... Что возвышеннее и чище чувства не может быть...
– Амалия, бедная девочка, юная фея, тоже так думала. И я с вами с обоими согласна. Настоящая любовь – да. Но не наведенная колдовством. Колдовство и любовь – две вещи несовместные. И этот печальный пример – лишний раз тому подтверждение, – безнадежно развела руками старая фея.
– Ну а где же во всем в этом колючки и всеобщая спячка? – прервал реминисценции тетушки Баунти Волк, заинтригованный рассказом помимо воли.
– Но ведь оставалось еще одно, последнее пожелание – мое, – продолжила волшебница, слегка нахмурившись от подобной бесцеремонности. – Я предвидела, что возможно, случится что-либо подобное, и, поскольку чужое пожелание я ни отменить, ни исправить не могла, я предложила этот выход. Десятка за два лет, которые бы прошли со дня маленького магического происшествия с веретеном, в то время, как Оливия бы спала, действие заклинания на бедного Орландо, смягченное волшебным лесом, ослабло бы настолько, что он смог бы успокоиться и завести нормальную королевскую семью – он ведь тоже единственный наследник короны – и проявлялось бы, скорее всего, только иногда в тревожных снах. А через сто лет, к тому времени, когда его жизненный путь уже прервался бы, появился бы новый принц, который и смог бы пройти через лес в замок и разбудить Оливию поцелуем – это просто ключ к заклинанию, – и, перехватив непонимающий взгляд отрока Сергия, старушка поспешно добавила: – Нет-нет. Любовь тут не предусмотрена.
Любые чувства между ними были бы сугубо на их совести, – и лукаво улыбнулась.
– Но тут пришли мы, и все испортили, – угрюмо подытожил царевич.
– Увы, – улетучилась улыбка. – Теперь, даже если вынести Орландо из замка, он не проснется, пока не разбудят Оливию.
– И – "опять – двадцать пять", – подытожил Серый.
– Если не учитывать того, что два престола уже сейчас остались без наследников, – уточнила фея. – А это – смена династий, гражданская война, голод, мор... Ну, вы же образованные мальчики, должны знать...
– Что мы наделали... – схватился за голову царевич. – Что мы натворили...
Серый пару секунд раздумывал о том, не стоит ли напомнить Иванушке о том, что это, вообще-то ОН наделал, и ОН натворил, но пожалел его, и не стал.
– Если бы мы только могли догадываться... – продолжал убиваться Иван. – Это только я виноват. И ничего нельзя теперь поделать... Или можно?
Он кинулся на колени перед старой феей, схватил ее пухлую морщинистую ручку и умоляюще заглянул ей в глаза.
– Или можно? Тетушка Баунти, молю вас, откройте нам всю правду. Есть ли на свете средство, что могло бы все исправить? Чтобы помочь если не Оливии, то Орландо? Я по глазам вашим вижу – есть. Вы только скажите нам – мы из-под земли его достанем, весь свет обойдем, мы жизни не пожалеем...
– Ну, что ж... Если вы настаиваете... Только нелегкое это дело... И даже если завершится все у вас успешно, но вернетесь вы позднее, чем через три месяца, от сегодняшнего дня считая...
– ...Иван, ты дурак! – в который раз за долгий жаркий июньский день разнеслось по ясному небу.
В ответ раздавалось обиженное молчание.
– Нет, я не против этих злосчастных престолонаследников, у которых неразборчивый подход к выбору гостей вылился в государственную трагедию. Я им сочувствую. С каждым могло случиться. Но я тебя просто не понимаю. Буквально еще день назад кто мне все уши прожужжал, что у него лучший друг в осаде? Кто торопился в этот Дарессалями...
– Шатт-Аль-Шейх.
– ...какая разница...
– В географическом положении, во-пер...
– Я ГОВОРЮ – КАКАЯ РАЗНИЦА, потому, что конь, без которого судьба Кевина Фрэнка и его супружницы, возьми шантоньцы город, тоже будет не из завидных – в этом Шаль-От-Шейхе, а твое яблоко – в Стелле! Ну-ка, что ты теперь расскажешь про географическое положение, а? Как ты думаешь, сколько они смогут продержаться на одних воронах и собаках? Ты сам пообещал им, что вернешься скоро, никто тебя за язык не тянул.
На покрасневшей физиономии Иванушки отразились следы внутренней борьбы. Без правил. С применением всех видов оружия. Массового поражения.
– Сергий, ну помню я все это, и не думай, что это решение далось мне так просто. Но если бы Кевин Франк был на моем месте, он бы поступил точно так же, и когда я расскажу ему, он все поймет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221