..
– Да. Исключительно.
– А знаешь ли ты, боярыня Елена, что слова твои натолкнули меня на одну мысль... В смысле, идею... Правда, она у меня и раньше была... Но сейчас, кажется, из этого может получиться целый план... Только это – секрет!..
– Идею?.. План?.. Секрет?..
– Вот именно. Слушай сюда...
* * *
К вечеру следующего дня путешественники уже изнывали от жары.
Открывающийся взорам разморенной компании пейзаж безапелляционно наводил на мысль, что мир – это не блин, не шар и не тарелка, как считали некоторые лишенные воображения географы и астрономы, а большой желто-белый бутерброд: снизу – раскаленный янтарный песок, сверху – выбеленное беспощадным солнцем небо, и ничего более во всем мире.
– Это был первый теплый день? – задумчиво сбрасывая бурку за буркой с Масдая и меланхолично наблюдая за тем, как они планируют на стаю диких верблюдов, спросил Волк.
– Нет. Последний холодный, – удовлетворенно отозвался ковер.
Но, так или иначе, перемена в погоде пришла слишком поздно.
Иванушка успел заболеть.
Он упорно не хотел признаваться в этом и мужественно терпел и бодрился, но когда в сорокаградусное пекло вечером он рассеянно пожаловался на холод, Серый заподозрил неладное. Утром же, когда ночная прохлада не успела еще раствориться под напором обжигающих лучей раскаленного шатт-аль-шейхского солнца, а царевич уже вяло удивлялся, откуда в такую рань такая жара, худшие опасения Волка подтвердились.
Он осторожно приложился губами к огнедышащему лбу друга и констатировал факт:
– В горах ты простудился, обморозился и, скорее всего, у тебя даже пропадет голос.
– Это был твой прощальный поцелуй? – слабо попытался пошутить Иванушка.
– Не говори глупости. Сейчас мы применим мое кольцо, и через пятнадцать минут ты про свою болячку и думать забудешь. А температуру все нормальные люди меряют только губами. Рука обманет, а губы – самое то. Народная мудрость. Куда там, говоришь, нужно руки приложить?..
Но кольцо не помогало.
Сколько Серый ни старался, ни концентрировался, пыхтя и прищуриваясь – ответного импульса от инготского артефакта он не ощущал.
– Тьфу ты, чтоб тебя... – после пятнадцатой попытки со злостью стряхнул он бессильное кольцо с пальца и стал снова привязывать на кожаный шнурок.
– А что это у тебя такое оригинальное? – заинтересованно протянула руку Елена. – Можно посмотреть? Это старинной работы?..
– Это мое, – хмуро буркнул Волк, надевая шнурок себе на шею, как будто это объясняло все. – Ты людей лечить умеешь?
– Вообще-то, я царевна, – презрительно фыркнула Елена, пряча руку за спину.
– Понятно, – кивнул Серый. – Значит, никакой пользы от тебя быть не может.
– Сергий!.. – укоризненно вздохнул Иванушка и закашлялся, – Твой утилитарный подход... предпосылка твоей концепции...
– Чего это он? – испуганным шепотом спросила стеллийка, на всякий случай отодвигаясь от больного подальше.
– Бредить начал, – озабоченно отозвался Волк, забыв на время их распри. – Скорее бы лекаря найти какого-нибудь... Да где же его тут, в пустыне, возьмешь...
– До Шатт-аль-Шейха полтора дня полета осталось, – вмешался примолкший было Масдай. – А быстрого лету – день. Если погода не испортится, ночью там будем. Остановимся в караван-сарае...
– Чево-о?.. В каком еще таком сарае?!.. Че уж сразу не в коровнике-то? – возмутился Волк.
– Это у сулейманов так постоялые дворы называются, – прокашлял со своего ложа царевич.
– А ничего ты не путаешь? – с подозрением переспросил Сергий.
– Я по географии и страноведению в школе одни пятерки получал, – не преминул скромно заметить тот.
– Хотя, лучше было бы, конечно, днем отдыхать, а ночью лететь, – продолжил развивать свою мысль ковер. – Мне-то все равно, а вам, людям, легче было бы...
– Так-то оно так, конечно, – вздохнул Серый, – Да только пораньше надо в город-то попасть. Плохо ведь Иванушке-то нашему!
– Мне не плохо, мне вполне хо... нор.. в смысле, бывает и хуже...
– Молчи, тебя не спрашивают.
Если бы у Масдая была голова, он бы ей решительно покачал.
– Раньше – никак. Если только по дороге бедуины попадутся, у них может быть знахарь какой-нибудь, и если...
– Какие бабуины? – опять не понял Сергий.
– Бедуины, я говорю!.. И если...
– Я буду смотреть вниз, – робко вызвалась добровольцем Елена, чувствовавшая себя каким-то непонятным образом виноватой в нездоровье царевича. – И если увижу каких-нибудь обезьян – сразу крикну. Хотя как они будут лечить царевича Иона, я...
– Бедуины!.. – раздраженно повторил Масдай.
– Я и говорю, обе...
– Кочевники, невежи! Кочевники! Люди такие!..
– А откуда ты-то все это знаешь? – подивился Иван.
– Ну, это же моя родина... – снисходительно хмыкнул ковер. – Я тут все барханы как свои три тысячи кистей когда-то знал. Даже если триста лет пролетаешь по заграницам – дом не забудешь никогда... Помнится, однажды, когда я был еще маленьким ковриком, попали мы с моим хозяином в самый свирепый самум – только саксаул с тамариском, выдранные с корнем, над барханами вились, как тысяча шайтанов ... – углубился он в ностальгические воспоминания, плавно набирая высоту.
– Кто-кто-куда? – переспросил у Иванушки настороженным шепотом, не желая выдавать свое дальнейшее невежество перед Масдаем и, что самое главное, перед Еленой Прекрасной, Волк.
– Самум – это кирпич такой из навоза с соломой, саксаул – старожил, значит; тамариск – это такое мифическое животное, превращающее взглядом в камень, а шайтан – это местный трактир... Полностью называется – "кафе-шайтан"... В нем аборигены кофе пьют... Это такой чай, только противный... – прерывистым хриплым шепотом, но от этого не менее авторитетно пояснил Иванушка – скромный знаток всемирной географии и страноведения.
Серый замолчал, переваривая и переводя на простой лукоморский услышанное, сосредоточенно поджав губы, потом почесал в затылке и пробормотал:
– Ну и чудные у них тут творились дела триста лет назад...
Следующие три дня пролетели для Серого как одно, большое, как глоток рыбьего жира, мгновение. Поиск среди ночи постоялого двора в славной столице сулейманского государства, розыск самого лучшего лекаря для слегшего пластом в беспамятстве Ивана, поход с Еленой Прекрасной по базарам и лавкам (это потом долго снилось ему отдельным кошмаром в самых страшных снах), работа над деталями своего хитрого плана...
Впрочем, начнем по порядку.
По дороге в Сулейманию, после того важного разговора с Еленой, Волк не одну ночь провел, ворочаясь с боку на бок и думая думу одну – как встретиться с калифом Сулеймании Ахметом Гийядином Амн-аль-Хасом. На этом строились все его измышления. На это была направлена вся сила его изворотливого и изобретательного ума.
Прийти во дворец на аудиенцию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
– Да. Исключительно.
– А знаешь ли ты, боярыня Елена, что слова твои натолкнули меня на одну мысль... В смысле, идею... Правда, она у меня и раньше была... Но сейчас, кажется, из этого может получиться целый план... Только это – секрет!..
– Идею?.. План?.. Секрет?..
– Вот именно. Слушай сюда...
* * *
К вечеру следующего дня путешественники уже изнывали от жары.
Открывающийся взорам разморенной компании пейзаж безапелляционно наводил на мысль, что мир – это не блин, не шар и не тарелка, как считали некоторые лишенные воображения географы и астрономы, а большой желто-белый бутерброд: снизу – раскаленный янтарный песок, сверху – выбеленное беспощадным солнцем небо, и ничего более во всем мире.
– Это был первый теплый день? – задумчиво сбрасывая бурку за буркой с Масдая и меланхолично наблюдая за тем, как они планируют на стаю диких верблюдов, спросил Волк.
– Нет. Последний холодный, – удовлетворенно отозвался ковер.
Но, так или иначе, перемена в погоде пришла слишком поздно.
Иванушка успел заболеть.
Он упорно не хотел признаваться в этом и мужественно терпел и бодрился, но когда в сорокаградусное пекло вечером он рассеянно пожаловался на холод, Серый заподозрил неладное. Утром же, когда ночная прохлада не успела еще раствориться под напором обжигающих лучей раскаленного шатт-аль-шейхского солнца, а царевич уже вяло удивлялся, откуда в такую рань такая жара, худшие опасения Волка подтвердились.
Он осторожно приложился губами к огнедышащему лбу друга и констатировал факт:
– В горах ты простудился, обморозился и, скорее всего, у тебя даже пропадет голос.
– Это был твой прощальный поцелуй? – слабо попытался пошутить Иванушка.
– Не говори глупости. Сейчас мы применим мое кольцо, и через пятнадцать минут ты про свою болячку и думать забудешь. А температуру все нормальные люди меряют только губами. Рука обманет, а губы – самое то. Народная мудрость. Куда там, говоришь, нужно руки приложить?..
Но кольцо не помогало.
Сколько Серый ни старался, ни концентрировался, пыхтя и прищуриваясь – ответного импульса от инготского артефакта он не ощущал.
– Тьфу ты, чтоб тебя... – после пятнадцатой попытки со злостью стряхнул он бессильное кольцо с пальца и стал снова привязывать на кожаный шнурок.
– А что это у тебя такое оригинальное? – заинтересованно протянула руку Елена. – Можно посмотреть? Это старинной работы?..
– Это мое, – хмуро буркнул Волк, надевая шнурок себе на шею, как будто это объясняло все. – Ты людей лечить умеешь?
– Вообще-то, я царевна, – презрительно фыркнула Елена, пряча руку за спину.
– Понятно, – кивнул Серый. – Значит, никакой пользы от тебя быть не может.
– Сергий!.. – укоризненно вздохнул Иванушка и закашлялся, – Твой утилитарный подход... предпосылка твоей концепции...
– Чего это он? – испуганным шепотом спросила стеллийка, на всякий случай отодвигаясь от больного подальше.
– Бредить начал, – озабоченно отозвался Волк, забыв на время их распри. – Скорее бы лекаря найти какого-нибудь... Да где же его тут, в пустыне, возьмешь...
– До Шатт-аль-Шейха полтора дня полета осталось, – вмешался примолкший было Масдай. – А быстрого лету – день. Если погода не испортится, ночью там будем. Остановимся в караван-сарае...
– Чево-о?.. В каком еще таком сарае?!.. Че уж сразу не в коровнике-то? – возмутился Волк.
– Это у сулейманов так постоялые дворы называются, – прокашлял со своего ложа царевич.
– А ничего ты не путаешь? – с подозрением переспросил Сергий.
– Я по географии и страноведению в школе одни пятерки получал, – не преминул скромно заметить тот.
– Хотя, лучше было бы, конечно, днем отдыхать, а ночью лететь, – продолжил развивать свою мысль ковер. – Мне-то все равно, а вам, людям, легче было бы...
– Так-то оно так, конечно, – вздохнул Серый, – Да только пораньше надо в город-то попасть. Плохо ведь Иванушке-то нашему!
– Мне не плохо, мне вполне хо... нор.. в смысле, бывает и хуже...
– Молчи, тебя не спрашивают.
Если бы у Масдая была голова, он бы ей решительно покачал.
– Раньше – никак. Если только по дороге бедуины попадутся, у них может быть знахарь какой-нибудь, и если...
– Какие бабуины? – опять не понял Сергий.
– Бедуины, я говорю!.. И если...
– Я буду смотреть вниз, – робко вызвалась добровольцем Елена, чувствовавшая себя каким-то непонятным образом виноватой в нездоровье царевича. – И если увижу каких-нибудь обезьян – сразу крикну. Хотя как они будут лечить царевича Иона, я...
– Бедуины!.. – раздраженно повторил Масдай.
– Я и говорю, обе...
– Кочевники, невежи! Кочевники! Люди такие!..
– А откуда ты-то все это знаешь? – подивился Иван.
– Ну, это же моя родина... – снисходительно хмыкнул ковер. – Я тут все барханы как свои три тысячи кистей когда-то знал. Даже если триста лет пролетаешь по заграницам – дом не забудешь никогда... Помнится, однажды, когда я был еще маленьким ковриком, попали мы с моим хозяином в самый свирепый самум – только саксаул с тамариском, выдранные с корнем, над барханами вились, как тысяча шайтанов ... – углубился он в ностальгические воспоминания, плавно набирая высоту.
– Кто-кто-куда? – переспросил у Иванушки настороженным шепотом, не желая выдавать свое дальнейшее невежество перед Масдаем и, что самое главное, перед Еленой Прекрасной, Волк.
– Самум – это кирпич такой из навоза с соломой, саксаул – старожил, значит; тамариск – это такое мифическое животное, превращающее взглядом в камень, а шайтан – это местный трактир... Полностью называется – "кафе-шайтан"... В нем аборигены кофе пьют... Это такой чай, только противный... – прерывистым хриплым шепотом, но от этого не менее авторитетно пояснил Иванушка – скромный знаток всемирной географии и страноведения.
Серый замолчал, переваривая и переводя на простой лукоморский услышанное, сосредоточенно поджав губы, потом почесал в затылке и пробормотал:
– Ну и чудные у них тут творились дела триста лет назад...
Следующие три дня пролетели для Серого как одно, большое, как глоток рыбьего жира, мгновение. Поиск среди ночи постоялого двора в славной столице сулейманского государства, розыск самого лучшего лекаря для слегшего пластом в беспамятстве Ивана, поход с Еленой Прекрасной по базарам и лавкам (это потом долго снилось ему отдельным кошмаром в самых страшных снах), работа над деталями своего хитрого плана...
Впрочем, начнем по порядку.
По дороге в Сулейманию, после того важного разговора с Еленой, Волк не одну ночь провел, ворочаясь с боку на бок и думая думу одну – как встретиться с калифом Сулеймании Ахметом Гийядином Амн-аль-Хасом. На этом строились все его измышления. На это была направлена вся сила его изворотливого и изобретательного ума.
Прийти во дворец на аудиенцию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221