Но бедная девушка была спасена оставшимся пожеланием последней доброй феи, обещающим ее пробуждение от поцелуя доблестного принца. В положенный срок скорбное пророчество сбылось – принцесса заснула, весь замок погрузился в беспробудную дрему вместе с нею, а покой несладким сном уснувших крисанцев стали охранять непроходимые дебри самых колючих трав, кустарников и деревьев, какие только бывают на белом свете – ученые-ботаники из соседних стран немало пополнили свои гербарии, не уставая благословлять добрую фею.
Конечно, только те, которые возвращались из этих джунглей.
И вот, не вынеся нечеловеческих страданий, презрев увещевания всех, кто любил его, Орландо решил бросить на весы удачи все, включая свою опостылевшую без любимой жизнь, и с огнем и мечом отправиться в эти богомерзкие джунгли.
Ему удалось пробиться вглубь метров на пятнадцать. Потом чудовищный лес, как бы вдруг опомнившись, набросился на него и стал терзать шипами и колючками сталь доспехов как беззащитную плоть. До последнего прорываясь только вперед, принц споткнулся обо что-то и упал...
После этого Орландо ничего вспомнить не сумел. И как оказался он здесь, в тени и прохладе настоящего мирного леса, живой – объяснить не мог...
А принц действительно был прекрасен, с неожиданной завистью подметил
Иванушка. Даже глубокие кровоточащие царапины от шипов колдовской флоры не могли испортить совершенной красоты его бледного благородного лица со следами перенесенных физических и нравственных мучений. И он так убивался по этой Оливии! Вот это пророчество! Вот это любовь!.. Как в "Приключениях лукоморских витязей", страницы с 456 по 789, где королевич Елисей...
Утром, едва встало солнце, кряхтя и охая под тяжестью трех человек, ковер-самолет поднялся в воздух и направился к замку королей Крисаны, который сверху теперь был похож всего-навсего на одну из живописных рощ, в изобилии окружавших его прежде. За год, прошедший со времени печального события, колючки времени зря не теряли.
– Вон, вон – видите, из кроны этого чудовищного репейника торчит башенка? Там была спальня принцессы Оливии. Садимся на балкон! – уже через десять минут заводил ковер на посадку Орландо.
– На балкон! – возопил ковер. – Да вы видите этот так называемый балкон?! Его носовым платком прикрыть можно! Куда, по вашему мнению, тут опускаться мне?!
– Ковер, милый, придумай что-нибудь!!! – взмолился принц. – Я должен попасть туда! Я обязан увидеть ее! Хотя бы раз – обнять прекрасную Оливию – и умереть!.. Жизнь без нее пуста, как высохший колодец, как сердце палача, как...
Серого передернуло. Еще один поэт! Надо срочно что-то делать.
– Слушай, ковер, а, может, ты в воздухе повисишь, не опускаясь, пока мы на балкон спрыгнем, и подождешь нас?
– Подожду. Если кто-то один на мне останется. Иначе не могу. Так устроен. Извиняйте.
– Ладушки, – согласился Серый. – Тогда я...
Но поймав на себе умоляющий взгляд Иванушки, закончил:
– ...останусь. Целуйтесь там без меня.
– О, Иван, Сергий – я до гроба буду вашим должником – вы возвращаете мне жизнь! – воспрянул Орландо, и надежда с новой силой вспыхнула в его взоре. – Любовь моя, я иду к тебе! Оливия!
И наследники престолов исчезли в дверях.
Сергий остался один, растянулся на ковре, подложив под голову мешок с продуктами, закинул ногу на ногу и стал ждать.
"Минут десять-двадцать... нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора – на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей... Тоже мне... Ум, честь и совесть... Нашелся на мою голову... Принципиальный... А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные... Или гуся с гречневой кашей... Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь – дикие люди... А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде..." – захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом – утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив – Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит, и он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они – или эта злополучная принцесса...
Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало – придет царевич, захочет попить, а ему не хватит – отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался уснуть – ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.
Но ему не удалось даже задремать.
– Блямс! – осыпалось где-то совсем рядом стекло.
И то ли послышалось, то ли почудилось:
– Сергий...
То ли шепот, то ли стон...
Волка как пружиной подбросило:
– Иван?.. Иван!.. Иван...
Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.
Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в своей памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру – "Погнали отсюда!", свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.
Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.
– Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! – Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глазом не моргнул.
– Ты что, разыгрывать меня вздумал? Да, Иванушка? Ха-ха, я попался. Иван, вставай! Я тебе поверил! Да вставай же!.. Что же это с ним... Что у них там случилось?!.. Иван! Дурацкие твои шутки! Ну, сейчас ты у меня вскочишь... Королевич Елисей – болван, придурок, валенок лукоморский!.. Иван!.. Спит... Ах, чтоб провалился этот Орландо со своей зазнобой... Не хотел ведь я тебя туда пускать... Как чуял ведь...
– Куда летим-то, достопочтенный? – не выдержал ковер. – Определитесь сразу, а то потом ведь порешите, что не туда летели, а кому в такую даль везти вас обратно, а? Мне ведь уже не триста лет, не половичок уж поди.
– Чево? – недопонял Серый, некстати отвлеченный от своих горестных мыслей.
– Садиться где будем, говорю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
Конечно, только те, которые возвращались из этих джунглей.
И вот, не вынеся нечеловеческих страданий, презрев увещевания всех, кто любил его, Орландо решил бросить на весы удачи все, включая свою опостылевшую без любимой жизнь, и с огнем и мечом отправиться в эти богомерзкие джунгли.
Ему удалось пробиться вглубь метров на пятнадцать. Потом чудовищный лес, как бы вдруг опомнившись, набросился на него и стал терзать шипами и колючками сталь доспехов как беззащитную плоть. До последнего прорываясь только вперед, принц споткнулся обо что-то и упал...
После этого Орландо ничего вспомнить не сумел. И как оказался он здесь, в тени и прохладе настоящего мирного леса, живой – объяснить не мог...
А принц действительно был прекрасен, с неожиданной завистью подметил
Иванушка. Даже глубокие кровоточащие царапины от шипов колдовской флоры не могли испортить совершенной красоты его бледного благородного лица со следами перенесенных физических и нравственных мучений. И он так убивался по этой Оливии! Вот это пророчество! Вот это любовь!.. Как в "Приключениях лукоморских витязей", страницы с 456 по 789, где королевич Елисей...
Утром, едва встало солнце, кряхтя и охая под тяжестью трех человек, ковер-самолет поднялся в воздух и направился к замку королей Крисаны, который сверху теперь был похож всего-навсего на одну из живописных рощ, в изобилии окружавших его прежде. За год, прошедший со времени печального события, колючки времени зря не теряли.
– Вон, вон – видите, из кроны этого чудовищного репейника торчит башенка? Там была спальня принцессы Оливии. Садимся на балкон! – уже через десять минут заводил ковер на посадку Орландо.
– На балкон! – возопил ковер. – Да вы видите этот так называемый балкон?! Его носовым платком прикрыть можно! Куда, по вашему мнению, тут опускаться мне?!
– Ковер, милый, придумай что-нибудь!!! – взмолился принц. – Я должен попасть туда! Я обязан увидеть ее! Хотя бы раз – обнять прекрасную Оливию – и умереть!.. Жизнь без нее пуста, как высохший колодец, как сердце палача, как...
Серого передернуло. Еще один поэт! Надо срочно что-то делать.
– Слушай, ковер, а, может, ты в воздухе повисишь, не опускаясь, пока мы на балкон спрыгнем, и подождешь нас?
– Подожду. Если кто-то один на мне останется. Иначе не могу. Так устроен. Извиняйте.
– Ладушки, – согласился Серый. – Тогда я...
Но поймав на себе умоляющий взгляд Иванушки, закончил:
– ...останусь. Целуйтесь там без меня.
– О, Иван, Сергий – я до гроба буду вашим должником – вы возвращаете мне жизнь! – воспрянул Орландо, и надежда с новой силой вспыхнула в его взоре. – Любовь моя, я иду к тебе! Оливия!
И наследники престолов исчезли в дверях.
Сергий остался один, растянулся на ковре, подложив под голову мешок с продуктами, закинул ногу на ногу и стал ждать.
"Минут десять-двадцать... нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора – на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей... Тоже мне... Ум, честь и совесть... Нашелся на мою голову... Принципиальный... А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные... Или гуся с гречневой кашей... Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь – дикие люди... А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде..." – захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом – утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив – Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит, и он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они – или эта злополучная принцесса...
Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало – придет царевич, захочет попить, а ему не хватит – отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался уснуть – ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.
Но ему не удалось даже задремать.
– Блямс! – осыпалось где-то совсем рядом стекло.
И то ли послышалось, то ли почудилось:
– Сергий...
То ли шепот, то ли стон...
Волка как пружиной подбросило:
– Иван?.. Иван!.. Иван...
Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.
Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в своей памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру – "Погнали отсюда!", свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.
Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.
– Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! – Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глазом не моргнул.
– Ты что, разыгрывать меня вздумал? Да, Иванушка? Ха-ха, я попался. Иван, вставай! Я тебе поверил! Да вставай же!.. Что же это с ним... Что у них там случилось?!.. Иван! Дурацкие твои шутки! Ну, сейчас ты у меня вскочишь... Королевич Елисей – болван, придурок, валенок лукоморский!.. Иван!.. Спит... Ах, чтоб провалился этот Орландо со своей зазнобой... Не хотел ведь я тебя туда пускать... Как чуял ведь...
– Куда летим-то, достопочтенный? – не выдержал ковер. – Определитесь сразу, а то потом ведь порешите, что не туда летели, а кому в такую даль везти вас обратно, а? Мне ведь уже не триста лет, не половичок уж поди.
– Чево? – недопонял Серый, некстати отвлеченный от своих горестных мыслей.
– Садиться где будем, говорю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221