.. ...Нечто тихое, покорное, дрожащее, закутанное в непроницаемое расшитое золотыми цветами покрывало, так безмолвно следующее за ним, что временами в его голову закрадывались сомнения, а есть ли там, под всей этой парчой, бархатом и шелком, человек...
ОНА в числе прочих подошла его поздравить.
ОНА поцеловала его по-сестрински в щечку и пожелала долгих и счастливых лет в браке.
ОНА подарила ему рубаху, которую она собственноручно вышила лукоморскими красными петухами и желтыми стеллийскими квадратными волнами.
И единственным, о чем он теперь мечтал, была та часть свадебного пира, где гости кричат "Горько!", а жених напивается так, как будто не будет завтрашнего дня...
И вот, наконец-то, свадебное застолье.
Неизвестный доброжелатель подсунул царевичу вместо горькой водки сладкую наливку, и поэтому неопытный Иванушка только тогда понял, что перебрал, когда, в очередной раз, продрав глаза и потряся какой-то чужой и непослушной головой, обнаружил себя в незнакомой, сильно натопленной полутемной комнате с бескрайней кроватью с горой разнокалиберных подушек посредине и охапками цветов на полу.
Могильной плитой склепа захлопнулась за спиной дверь.
От этого жуткого звука он чуть не протрезвел, обернулся и оказался лицом к... к тому месту, где под слоем всей этой не менее пыльной, чем его фамильные одеяния, роскоши должно было быть лицо, кажется, какой-то лесогорской царевны.
Его жены.
Неверной левой рукой Иванушка попытался найти край покрывала, чтобы выпустить все еще боящуюся проронить хотя бы слово девушку на волю, но, не найдя, стал тянуть его в одну сторону, в другую, вперед, назад, пока, наконец, случайно не задел золотую диадему на макушке неподвижной, как испуганное изваяние, фигуры.
Покрывало спало, и перед его пьяными очами предстала ухмыляющаяся волчья морда.
Дало ли о себе знать длительное нервное истощение, была ли это поздняя стадия безумия или ранняя – белой горячки, Иванушка так и не понял.
Не издав более ни звука, он медленно закатил очи, выронил из правой руки едва початый штоф с наливкой и кулем обрушился на пол.
Когда через несколько минут Иван осторожно пришел в себя, он уже лежал на кровати без сапог, а на него с издевательской улыбочкой поглядывал сидящий рядом с невидимыми под сарафаном поджатыми по-сулеймански ногами, Волк.
– Т-ты... что тут делаешь? – сделал попытку приподняться Иванушка. – Как ты тут оказался?.. И где моя нев... жена?.. Что ты с ней сделал?
– Что-что... – пожал плечами Волк. – Убил по дороге и закопал в лесу. Что же еще-то?
– ЧТО???!!!.. – царевича словно катапультой подбросило. – Да что ты такое!.. Да как ты!.. Да...
– Да дурак ты, Иванушка, – снисходительно махнул рукой Волк, невзначай сбивая уже почти поднявшегося было на локте Ивана обратно.
– Это почему это я – дурак? – нетрезво нахмурился царевич. – Хотя, да... Ты это уже говорил... И, скорее всего, ты прав... Ты знаешь, что со мной произошло, после того, как мы расстались?.. Хочешь, расскажу? Вот, слушай...
И тут какая-то мысль заскочила невесть откуда в его голову, и Иванушка осекся, помолчал, обдумывая ее, и, наконец, задумчиво проговорил:
– А послушай, Сергий... Я тут немножко перебрал... кажется... чуть-чуть... на свадьбе... Слушай, у меня же сегодня свадьба была с какой-то этой... как ее... не помню... А, вспомнил! Царевной. Так вот, ты, случайно, не моя галлюцинация?..
– Не твоя, – хмыкнул Волк.
– А чья? – не унимался Иван.
– Сама по себе.
– А-а... – больше Иван не нашелся, что сказать, но другу не поверил. Несмотря на его уверение, он молчаливо пришел к выводу, что незаметно спятил на почве всего, чего можно было и нельзя, и сейчас разговаривает сам с собой.
– А послушай, Сергий, ты ведь тогда прав был... Она меня действительно не любила... Они с моим братом поженились недавно... Такой счастливой я ее никогда не видел... Даже когда коня подменил... Как она хотела... Понимаешь, Сергий, я ради нее сделал то, на что считал себя не способным!.. Я обманул Кевина Франка!.. Но, впрочем, это оказалось все напрасно. Калиф Шатт-аль-Шейха тоже жулик и обманщик еще тот... Как я... И с этого коня краска смылась за несколько дождливых дней... А потом...
– Ахмет не обманщик, – вдруг нарушила молчание галлюцинация. – Это я обратно поменял коней. В ночь перед тем, как вы поскакали в Мюхенвальд. Кевин Франк получил настоящего коня.
– ЧТО???!!! – Иванушка снова почти вскочил с кровати. – ЭТО ПРАВДА???!!! Какой ты молодец!!! Спасибо!!!
И, на мгновение позабыв, что перед ним плод его залитой алкоголем фантазии, кинулся обнять старого друга.
К безграничному изумлению царевича руки его сомкнулись на живом теплом теле.
И тут же от неожиданности разжались.
– Так ты... ты... настоящий?..
– Иванко. Твоя сообразительность и быстрота твоей реакции когда-нибудь сведет меня в могилу, – с мрачной уверенностью сообщил ошеломленному царевичу Волк.
– Так значит... значит... ты действительно... ты на самом деле... убил... ее... царевну... ЗАЧЕМ???!!!..
– Иванушка, милый, ну нельзя быть таким... сам знаешь, кем, – устало-сочувственно улыбаясь, произнес Волк, демонстративно-кокетливо оглаживая парчовый, шитый золотой и серебряной нитью и жемчугом, фамильный сарафан лесогорской царской семьи. – Ну, как невозможно понять, что царевна Серафима – ЭТО Я?
– ЧТО??!!!..
– Да, Иванко. Я – не Серый. На самом деле. Я – Серафима Лесогорская. А Ярославна – моя троюродная бабушка. Я у нее в гостях была. Меня к ней отец отправил, чтобы от вредного влияния братьев хоть на лето избавить, чтобы я хоть на девушку была похожа. Хоть с первого взгляда. А Волк – это прозванье отца Ярославны. И мне оно всегда нравилось. То есть, я не самозванка какая... А потом я и... Это... Отдохнула у нее... Так получилось... Пока отец не видит... А то бы он мне устроил... Что я столько времени опять... Ну, что ты на это скажешь? Что ты молчишь? Ну, скажи же что-нибудь!.. – голос Серафимы неожиданно зазвенел и сорвался, как растянутая на разрыв струна.
– Я... Ты... Ты хочешь сказать, что ты... все это время... и я не знал... и не догадывался... а ты... ты надо мной смеялся... смеялась... наверное... вот, скажет, простофиля... Ты это специально... Чтобы издеваться... И что я женился... а ты все это время знал, что ты... знала... что я... И сейчас... Ты специально согласилась выйти за меня, чтобы лишний раз поиздеваться? Это твоя шутка такая, да? Ха-ха. Посмейтесь над Иваном – он дурак!..
Замолчав вдруг, Иванушка обнаружил, что царевна лежит, уткнувшись лицом в подушки, и если бы он не знал, что Серафима еще и Серый, он бы мог подумать, что она плачет.
И тут, выступивший из алкогольного тумана, как скала во время отлива, мозг царевича начал работать... вспоминать... анализировать... понимать... понимать... понимать...
Иванушка молча сидел на кровати, обняв колени, рядом с тихо вздрагивающей Серафимой, пока она не затихла и, похоже, не заснула, и не знал, что делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
ОНА в числе прочих подошла его поздравить.
ОНА поцеловала его по-сестрински в щечку и пожелала долгих и счастливых лет в браке.
ОНА подарила ему рубаху, которую она собственноручно вышила лукоморскими красными петухами и желтыми стеллийскими квадратными волнами.
И единственным, о чем он теперь мечтал, была та часть свадебного пира, где гости кричат "Горько!", а жених напивается так, как будто не будет завтрашнего дня...
И вот, наконец-то, свадебное застолье.
Неизвестный доброжелатель подсунул царевичу вместо горькой водки сладкую наливку, и поэтому неопытный Иванушка только тогда понял, что перебрал, когда, в очередной раз, продрав глаза и потряся какой-то чужой и непослушной головой, обнаружил себя в незнакомой, сильно натопленной полутемной комнате с бескрайней кроватью с горой разнокалиберных подушек посредине и охапками цветов на полу.
Могильной плитой склепа захлопнулась за спиной дверь.
От этого жуткого звука он чуть не протрезвел, обернулся и оказался лицом к... к тому месту, где под слоем всей этой не менее пыльной, чем его фамильные одеяния, роскоши должно было быть лицо, кажется, какой-то лесогорской царевны.
Его жены.
Неверной левой рукой Иванушка попытался найти край покрывала, чтобы выпустить все еще боящуюся проронить хотя бы слово девушку на волю, но, не найдя, стал тянуть его в одну сторону, в другую, вперед, назад, пока, наконец, случайно не задел золотую диадему на макушке неподвижной, как испуганное изваяние, фигуры.
Покрывало спало, и перед его пьяными очами предстала ухмыляющаяся волчья морда.
Дало ли о себе знать длительное нервное истощение, была ли это поздняя стадия безумия или ранняя – белой горячки, Иванушка так и не понял.
Не издав более ни звука, он медленно закатил очи, выронил из правой руки едва початый штоф с наливкой и кулем обрушился на пол.
Когда через несколько минут Иван осторожно пришел в себя, он уже лежал на кровати без сапог, а на него с издевательской улыбочкой поглядывал сидящий рядом с невидимыми под сарафаном поджатыми по-сулеймански ногами, Волк.
– Т-ты... что тут делаешь? – сделал попытку приподняться Иванушка. – Как ты тут оказался?.. И где моя нев... жена?.. Что ты с ней сделал?
– Что-что... – пожал плечами Волк. – Убил по дороге и закопал в лесу. Что же еще-то?
– ЧТО???!!!.. – царевича словно катапультой подбросило. – Да что ты такое!.. Да как ты!.. Да...
– Да дурак ты, Иванушка, – снисходительно махнул рукой Волк, невзначай сбивая уже почти поднявшегося было на локте Ивана обратно.
– Это почему это я – дурак? – нетрезво нахмурился царевич. – Хотя, да... Ты это уже говорил... И, скорее всего, ты прав... Ты знаешь, что со мной произошло, после того, как мы расстались?.. Хочешь, расскажу? Вот, слушай...
И тут какая-то мысль заскочила невесть откуда в его голову, и Иванушка осекся, помолчал, обдумывая ее, и, наконец, задумчиво проговорил:
– А послушай, Сергий... Я тут немножко перебрал... кажется... чуть-чуть... на свадьбе... Слушай, у меня же сегодня свадьба была с какой-то этой... как ее... не помню... А, вспомнил! Царевной. Так вот, ты, случайно, не моя галлюцинация?..
– Не твоя, – хмыкнул Волк.
– А чья? – не унимался Иван.
– Сама по себе.
– А-а... – больше Иван не нашелся, что сказать, но другу не поверил. Несмотря на его уверение, он молчаливо пришел к выводу, что незаметно спятил на почве всего, чего можно было и нельзя, и сейчас разговаривает сам с собой.
– А послушай, Сергий, ты ведь тогда прав был... Она меня действительно не любила... Они с моим братом поженились недавно... Такой счастливой я ее никогда не видел... Даже когда коня подменил... Как она хотела... Понимаешь, Сергий, я ради нее сделал то, на что считал себя не способным!.. Я обманул Кевина Франка!.. Но, впрочем, это оказалось все напрасно. Калиф Шатт-аль-Шейха тоже жулик и обманщик еще тот... Как я... И с этого коня краска смылась за несколько дождливых дней... А потом...
– Ахмет не обманщик, – вдруг нарушила молчание галлюцинация. – Это я обратно поменял коней. В ночь перед тем, как вы поскакали в Мюхенвальд. Кевин Франк получил настоящего коня.
– ЧТО???!!! – Иванушка снова почти вскочил с кровати. – ЭТО ПРАВДА???!!! Какой ты молодец!!! Спасибо!!!
И, на мгновение позабыв, что перед ним плод его залитой алкоголем фантазии, кинулся обнять старого друга.
К безграничному изумлению царевича руки его сомкнулись на живом теплом теле.
И тут же от неожиданности разжались.
– Так ты... ты... настоящий?..
– Иванко. Твоя сообразительность и быстрота твоей реакции когда-нибудь сведет меня в могилу, – с мрачной уверенностью сообщил ошеломленному царевичу Волк.
– Так значит... значит... ты действительно... ты на самом деле... убил... ее... царевну... ЗАЧЕМ???!!!..
– Иванушка, милый, ну нельзя быть таким... сам знаешь, кем, – устало-сочувственно улыбаясь, произнес Волк, демонстративно-кокетливо оглаживая парчовый, шитый золотой и серебряной нитью и жемчугом, фамильный сарафан лесогорской царской семьи. – Ну, как невозможно понять, что царевна Серафима – ЭТО Я?
– ЧТО??!!!..
– Да, Иванко. Я – не Серый. На самом деле. Я – Серафима Лесогорская. А Ярославна – моя троюродная бабушка. Я у нее в гостях была. Меня к ней отец отправил, чтобы от вредного влияния братьев хоть на лето избавить, чтобы я хоть на девушку была похожа. Хоть с первого взгляда. А Волк – это прозванье отца Ярославны. И мне оно всегда нравилось. То есть, я не самозванка какая... А потом я и... Это... Отдохнула у нее... Так получилось... Пока отец не видит... А то бы он мне устроил... Что я столько времени опять... Ну, что ты на это скажешь? Что ты молчишь? Ну, скажи же что-нибудь!.. – голос Серафимы неожиданно зазвенел и сорвался, как растянутая на разрыв струна.
– Я... Ты... Ты хочешь сказать, что ты... все это время... и я не знал... и не догадывался... а ты... ты надо мной смеялся... смеялась... наверное... вот, скажет, простофиля... Ты это специально... Чтобы издеваться... И что я женился... а ты все это время знал, что ты... знала... что я... И сейчас... Ты специально согласилась выйти за меня, чтобы лишний раз поиздеваться? Это твоя шутка такая, да? Ха-ха. Посмейтесь над Иваном – он дурак!..
Замолчав вдруг, Иванушка обнаружил, что царевна лежит, уткнувшись лицом в подушки, и если бы он не знал, что Серафима еще и Серый, он бы мог подумать, что она плачет.
И тут, выступивший из алкогольного тумана, как скала во время отлива, мозг царевича начал работать... вспоминать... анализировать... понимать... понимать... понимать...
Иванушка молча сидел на кровати, обняв колени, рядом с тихо вздрагивающей Серафимой, пока она не затихла и, похоже, не заснула, и не знал, что делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221