Феликс переворачивает газету, снова складывает ее пополам, кладет на пол рядом с подставкой и принимается за левый полуботинок фирмы «Нью и Лингвуд».
— Да, но за хеджирование надо платить, — отзывается Бернар, — а мы все время говорили, что сделка совершается при самых благоприятных обстоятельствах, и поэтому…
Шерман пытается представить себе собеседника, этого Бернара, как он там сидит в конторе наверху модернового здания, какие любят строить французы, а в окно видны мириады крохотных автомобилей, которые роятся на улице, далеко внизу… внизу… Взгляд Шермана упал на газету, лежащую внизу на полу.
Волоски на его руках встали дыбом, На верхней половине третьей страницы в «Сити лайт» заголовок
МАТЬ ОТЛИЧНИКА УЧЕБЫ:
БЫЛ СОВЕРШЕН НАЕЗД
И БЕГСТВО С МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ,
А ПОЛИЦИЯ БЕЗДЕЙСТВУЕТ
Над заголовком, на черном белыми буквами, помельче:
«Между тем жертва лежит при смерти». И под заголовком, тоже на черном: "Только для «Сити лайт». И еще ниже подпись: Питер Фэллоу. Дальше идет колонка с текстом, и в нее заверстан портрет, голова и плечи улыбающегося черного паренька, пристойно одетого в темный пиджак, белую рубашку, полосатый галстук. С улыбкой на худом юном лице…
— По-моему, единственно разумный шаг — выяснить, до какой отметки он будет падать, — говорит Бернар.
— Да ну, на мой взгляд, ты преувеличиваешь… Э-э-э… преувеличиваешь… — То самое лицо!… То самое, худое юное лицо, но при рубашке и галстуке. Молодой джентльмен! — …э-э-э… трудности.
— Надеюсь, — отвечает Бернар. — Но в любом случае худа не будет немного повременить.
— Повременить? — Йо! Помощь не нужна? Испуганное, слабое лицо. Никакой не бандит. Повременить, говорит Бернар? — Я не совсем понимаю, Бернар. Ведь все уже договорено! — Не надо бы возражать так горячо, но Шерман ничего не может поделать, перед ним на полу лежат слова:
* * *
Едва сдерживая слезы, вдова из Бронкса рассказала вчера сотруднику «Сити лайт», что ее отличника-сына сбил на большой скорости роскошный автомобиль-седан, и обвинила полицию и районную прокуратуру Бронкса в преступном непринятии мер.
Миссис Энни Лэмб, служащая в городском Бюро регистрации браков, говорит, что се сын Генри, 18 лет, который на следующей неделе должен был получить аттестат с отличием об окончании школы третьей ступени имени полковника Джейкоба Руперта, успел сообщить ей часть регистрационного номера автомашины и марки — «мерседес-бенц», — прежде чем впасть в беспамятство. «Но человек из районной прокуратуры сказал, что эти сведения бесполезны, — рассказывает она, — поскольку не имеется других свидетелей, кроме самого пострадавшего».
Врачи в клинике Линкольна высказывают сомнение в том, что пациента удастся вывести из комы, и характеризуют его состояние как «крайне тяжелое».
Лэмб и его мать живут в муниципальных домах имени Эдгара Аллана По — микрорайоне Бронкса. «Образцовый юноша», по отзывам соседей и учителей, он внесен в списки выпускников, рекомендованных для поступления этой осенью в колледж.
Учитель Лэмба, преподающий продвинутый курс литературы и сочинения, Зейн Дж. Рифкинд заявил сотруднику «Сити лайт»:
«Это — трагедия. Генри принадлежит к той наилучшей части моих учеников, которые проявляют способность преодолевать многочисленные преграды, воздвигаемые средой Южного Бронкса на их жизненном пути, и сосредоточивать усилия на учении, на своих возможностях, на своем будущем. Остается только гадать, чего бы он добился, став студентом колледжа».
Миссис Лэмб рассказывает. В минувший вторник под вечер сын вышел из дому купить продуктов. При переходе через Брукнеровский бульвар его сбил «мерседес-бенц», в котором ехали мужчина и женщина, оба белые. Автомобиль не остановился. Население в районе Брукнеровского бульвара в подавляющем большинстве черное и испаноязычное.
Лэмб кое-как добрался до клиники, где ему наложили гипс на переломанное запястье и отправили домой. Утром он пожаловался на сильную головную боль и дурноту. В приемном покое потерял сознание. Было диагностировано сотрясение мозга.
Милтон Лубелл, представитель прокурора Бронкса Эйба Вейсса, сообщил, что следователи и помощник прокурора сняли показания у миссис Лэмб и что «идет расследование», но в штате Нью-Йорк зарегистрировано две с половиной тысячи «мерседесов-бенц» с регистрационным знаком, начинающимся с буквы R, на которую показала миссис Лэмб. Она сказала также, что, по словам ее сына, вторая буква была Е, F, В, Р или R. «Даже если допустить, что второй в знаке действительно была одна из этих букв, все равно, — сказал Лубелл, — это дает нам примерно 500 машин»…
* * *
«R!» …"Мерседес-бенц"!.. На весь белый свет! У Шермана началась трясучка подложечной. На регистрационном знаке его машины буквы: RFH. Охваченный мучительной жаждой узнать приговор судьбы, он читает дальше:
* * *
…и мы не знаем, как выглядел тот, кто сидел за рулем, и нет свидетелей происшествия, так что…
* * *
Дальше — на другой стороне сложенного газетного листа. Голова у Шермана в огне. Ему нестерпимо хочется наклониться и перевернуть газету — и нестерпимо хочется никогда не узнать, что там написано дальше. А голос Бернара Леви все бубнит и бубнит из-за океана, отражаясь от спутника связи:
— …говорили о девяноста шести, если вы это имеете в виду. Но теперь девяносто шесть начинает выглядеть дороговато, поскольку…
Дороговато? Девяносто шесть? Ни слова о втором парне, о въезде на шоссе, о перегороженной мостовой, о попытке ограбления. Но ведь цена уже согласована! К чему же снова об этом? А вдруг?.. Вдруг и не было попытки ограбления! Он же заплатил за них в среднем по девяносто четыре. Вся маржа — два пункта! Понижение немыслимо! И этот славный парнишка — при смерти! А машина — моя. Надо сосредоточиться… на «Жискаре». Не хватало бы только провалить сделку после всех затраченных усилий…
Газета лежит на полу и шипит, как на раскаленной сковороде.
— Бернар… — у Шермана пересохло во рту. — Слушайте… Бернар…
Может быть, если снять ногу с подставки…
— Феликс. Феликс!
Феликс не слышит. Он надраивает полуботинок «Нью и Лингвуд», и в такт с руками ходит вверх-вниз его правильно-круглая коричневая плешь.
— Феликс!
— Алло! Шерман! Я не расслышал, что вы сказали?
В ушах у Шермана — голос французского бублика, его контрагента, который сидит на облигациях золотого займа в 300 миллионов, а перед глазами — коричневая плешь чернокожего чистильщика, который сидит над своей подставкой и не отпускает его левую ногу.
— Простите, Бернар… Одну секунду… Феликс!
— Вы сказали: Феликс?
— Да нет, Бернар!.. Я просто на одну секунду… Феликс!
Феликс перестает орудовать щетками и поднимает на него глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
— Да, но за хеджирование надо платить, — отзывается Бернар, — а мы все время говорили, что сделка совершается при самых благоприятных обстоятельствах, и поэтому…
Шерман пытается представить себе собеседника, этого Бернара, как он там сидит в конторе наверху модернового здания, какие любят строить французы, а в окно видны мириады крохотных автомобилей, которые роятся на улице, далеко внизу… внизу… Взгляд Шермана упал на газету, лежащую внизу на полу.
Волоски на его руках встали дыбом, На верхней половине третьей страницы в «Сити лайт» заголовок
МАТЬ ОТЛИЧНИКА УЧЕБЫ:
БЫЛ СОВЕРШЕН НАЕЗД
И БЕГСТВО С МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ,
А ПОЛИЦИЯ БЕЗДЕЙСТВУЕТ
Над заголовком, на черном белыми буквами, помельче:
«Между тем жертва лежит при смерти». И под заголовком, тоже на черном: "Только для «Сити лайт». И еще ниже подпись: Питер Фэллоу. Дальше идет колонка с текстом, и в нее заверстан портрет, голова и плечи улыбающегося черного паренька, пристойно одетого в темный пиджак, белую рубашку, полосатый галстук. С улыбкой на худом юном лице…
— По-моему, единственно разумный шаг — выяснить, до какой отметки он будет падать, — говорит Бернар.
— Да ну, на мой взгляд, ты преувеличиваешь… Э-э-э… преувеличиваешь… — То самое лицо!… То самое, худое юное лицо, но при рубашке и галстуке. Молодой джентльмен! — …э-э-э… трудности.
— Надеюсь, — отвечает Бернар. — Но в любом случае худа не будет немного повременить.
— Повременить? — Йо! Помощь не нужна? Испуганное, слабое лицо. Никакой не бандит. Повременить, говорит Бернар? — Я не совсем понимаю, Бернар. Ведь все уже договорено! — Не надо бы возражать так горячо, но Шерман ничего не может поделать, перед ним на полу лежат слова:
* * *
Едва сдерживая слезы, вдова из Бронкса рассказала вчера сотруднику «Сити лайт», что ее отличника-сына сбил на большой скорости роскошный автомобиль-седан, и обвинила полицию и районную прокуратуру Бронкса в преступном непринятии мер.
Миссис Энни Лэмб, служащая в городском Бюро регистрации браков, говорит, что се сын Генри, 18 лет, который на следующей неделе должен был получить аттестат с отличием об окончании школы третьей ступени имени полковника Джейкоба Руперта, успел сообщить ей часть регистрационного номера автомашины и марки — «мерседес-бенц», — прежде чем впасть в беспамятство. «Но человек из районной прокуратуры сказал, что эти сведения бесполезны, — рассказывает она, — поскольку не имеется других свидетелей, кроме самого пострадавшего».
Врачи в клинике Линкольна высказывают сомнение в том, что пациента удастся вывести из комы, и характеризуют его состояние как «крайне тяжелое».
Лэмб и его мать живут в муниципальных домах имени Эдгара Аллана По — микрорайоне Бронкса. «Образцовый юноша», по отзывам соседей и учителей, он внесен в списки выпускников, рекомендованных для поступления этой осенью в колледж.
Учитель Лэмба, преподающий продвинутый курс литературы и сочинения, Зейн Дж. Рифкинд заявил сотруднику «Сити лайт»:
«Это — трагедия. Генри принадлежит к той наилучшей части моих учеников, которые проявляют способность преодолевать многочисленные преграды, воздвигаемые средой Южного Бронкса на их жизненном пути, и сосредоточивать усилия на учении, на своих возможностях, на своем будущем. Остается только гадать, чего бы он добился, став студентом колледжа».
Миссис Лэмб рассказывает. В минувший вторник под вечер сын вышел из дому купить продуктов. При переходе через Брукнеровский бульвар его сбил «мерседес-бенц», в котором ехали мужчина и женщина, оба белые. Автомобиль не остановился. Население в районе Брукнеровского бульвара в подавляющем большинстве черное и испаноязычное.
Лэмб кое-как добрался до клиники, где ему наложили гипс на переломанное запястье и отправили домой. Утром он пожаловался на сильную головную боль и дурноту. В приемном покое потерял сознание. Было диагностировано сотрясение мозга.
Милтон Лубелл, представитель прокурора Бронкса Эйба Вейсса, сообщил, что следователи и помощник прокурора сняли показания у миссис Лэмб и что «идет расследование», но в штате Нью-Йорк зарегистрировано две с половиной тысячи «мерседесов-бенц» с регистрационным знаком, начинающимся с буквы R, на которую показала миссис Лэмб. Она сказала также, что, по словам ее сына, вторая буква была Е, F, В, Р или R. «Даже если допустить, что второй в знаке действительно была одна из этих букв, все равно, — сказал Лубелл, — это дает нам примерно 500 машин»…
* * *
«R!» …"Мерседес-бенц"!.. На весь белый свет! У Шермана началась трясучка подложечной. На регистрационном знаке его машины буквы: RFH. Охваченный мучительной жаждой узнать приговор судьбы, он читает дальше:
* * *
…и мы не знаем, как выглядел тот, кто сидел за рулем, и нет свидетелей происшествия, так что…
* * *
Дальше — на другой стороне сложенного газетного листа. Голова у Шермана в огне. Ему нестерпимо хочется наклониться и перевернуть газету — и нестерпимо хочется никогда не узнать, что там написано дальше. А голос Бернара Леви все бубнит и бубнит из-за океана, отражаясь от спутника связи:
— …говорили о девяноста шести, если вы это имеете в виду. Но теперь девяносто шесть начинает выглядеть дороговато, поскольку…
Дороговато? Девяносто шесть? Ни слова о втором парне, о въезде на шоссе, о перегороженной мостовой, о попытке ограбления. Но ведь цена уже согласована! К чему же снова об этом? А вдруг?.. Вдруг и не было попытки ограбления! Он же заплатил за них в среднем по девяносто четыре. Вся маржа — два пункта! Понижение немыслимо! И этот славный парнишка — при смерти! А машина — моя. Надо сосредоточиться… на «Жискаре». Не хватало бы только провалить сделку после всех затраченных усилий…
Газета лежит на полу и шипит, как на раскаленной сковороде.
— Бернар… — у Шермана пересохло во рту. — Слушайте… Бернар…
Может быть, если снять ногу с подставки…
— Феликс. Феликс!
Феликс не слышит. Он надраивает полуботинок «Нью и Лингвуд», и в такт с руками ходит вверх-вниз его правильно-круглая коричневая плешь.
— Феликс!
— Алло! Шерман! Я не расслышал, что вы сказали?
В ушах у Шермана — голос французского бублика, его контрагента, который сидит на облигациях золотого займа в 300 миллионов, а перед глазами — коричневая плешь чернокожего чистильщика, который сидит над своей подставкой и не отпускает его левую ногу.
— Простите, Бернар… Одну секунду… Феликс!
— Вы сказали: Феликс?
— Да нет, Бернар!.. Я просто на одну секунду… Феликс!
Феликс перестает орудовать щетками и поднимает на него глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213