Но он понимал, что женщина заблуждается. - О, я понимаю, - сказала она, и ее янтарного цвета глаза сверкнули в лучах восходящего солнца. - Вы думаете, что я прочитала о серийном убийце и, поскольку мне больше нечего делать, взяла и притащилась сюда с дикой историей о священнике, чтобы всех тут взбудоражить, верно? Чтобы привлечь к себе внимание и получить «пятнадцать минут или секунд славы»?
Бенц ничего не ответил.
- О, дайте мне шанс. Спросите у меня, кто мог это сделать? Ну, давайте же!
- Госпожа Бенчет...
- Не надо относиться ко мне снисходительно, хорошо? И называйте меня Оливия. Давайте проясним ситуацию. Я понимаю, что мой рассказ кажется чудовищным, и, поверьте мне, это так и было, но я была свидетельницей убийства. Будто я сама находилась в той крошечной ванной.
- Ванной? - снова вмешался Монтойя.
- Именно там все и произошло. Священник, человек, обязанный посвятить свою жизнь служению богу, убил женщину, которую сам приковал к раковине.
Монтойя изогнул бровь.
- Значит, госпожа Бенчет... Оливия... вы сможете опознать убийцу?
- Нет. - Она покачала головой и прикусила губу. - Он был в маске, такой, как у лыжников. Она полностью скрывала ему голову.
- Значит, теперь у нас священник в маске, - повторил Бенц.
- Да! - Ее глаза сердито сверкнули.
- И это убийство, которое вы наблюдали, хотя вас там не было, произошло в ванной?
- Я сказала вам, что женщина была прикована к раковине и... - Она вздрогнула. - Господи, это было ужасно. Пламя проникало внутрь через вентиляцию, а ему, казалось, не было до этого никакого дела; такое впечатление, что он рассчитывал на этот пожар, но этого было недостаточно.
- Недостаточно? - спросил Бенц, с ужасом ожидая продолжения.
- Нет. У него был меч, - прошептала она, заметно дрожа и зажмуриваясь, словно пытаясь отгородиться от этого воспоминания. - Он нанес три удара по ее склоненной голове.
- Господи! - пробормотал Монтойя.
На глаза Оливии Бенчет навернулись слезы, и она несколько раз моргнула. Либо она была чертовски хорошей актрисой, либо действительно верила в свои собственные заблуждения.
- Это... это было ужасно. Ужасно.
Бенц бросил взгляд на Монтойю, протягивая Оливии упаковку платков. Она вытащила несколько штук и со смущенным видом вытерла глаза.
- Извините.
- Не беспокойтесь, все в порядке, - ответил Бенц. Он точно не знал, что происходит, но так или иначе Оливия Бенчет, несомненно, была на грани нервного срыва. Он решил действовать в соответствии с правилами и официально зафиксировать ее показания. На всякий случай. Ненормальная или нет, но она была напугана до смерти. - Давайте начнем сначала. Если с вами все в порядке, я запишу ваши показания на пленку.
- Пожалуйста... прекрасно... как угодно. - Она махнула пальцами, словно ей было все равно, что он делает, затем глотнула кофе. Бенц же тем временем нашел свой магнитофон, вставил в него чистую кассету и нажал кнопку записи.
- Двадцать второе ноября, беседа с Оливией Бенчет. Со свидетельницей находятся детективы Рик Бенц и Рубен Монтойя. - Повернув микрофон так, чтобы ей было легко говорить в него, он произнес: - А теперь, мисс Бенчет, назовите свое имя по буквам и сообщите ваш адрес...
Пока крутилась пленка, а он делал пометки, Оливия держала в руках стаканчик кофе и говорила мягким и более спокойным голосом. Она рассказала, что живет за пределами города на реке, сообщила ему свой адрес и номер телефона, а также название магазина, в котором работает, «Третий глаз», - неподалеку от Джексон-сквер. В Луизиану она переехала несколько месяцев назад, чтобы позаботиться о больной бабушке, а до этого жила в Тусоне.
Отвечая на вопросы Бенца, она повторила большую часть того, что уже рассказала. Детектив делал небрежные пометки, слушая, как она объясняет свое «видение», посетившее ее лишь несколько часов назад, ее уверения в том, что она «видела» священника, приковавшего цепью обнаженную женщину к раковине в дымной комнате, и что женщина не раз просила пощады.
Голос Оливии перешел в тихий шепот, почти в бормотание, словно она пребывала в трансе и отрешилась от маленького кабинета Бенца с кучами папок, переполненной мусорной корзиной и погибающим бостонским папоротником, который застилал пол засохшими листьями.
- ...убедившись, что по радио передают нужную ему музыку, какой-то гимн, он взял меч, - сказала она, снова повторив, что он нанес три удара. - Я почувствовала, что он спешит, вероятно, из-за пожара или боязни быть пойманным, но, закончив свое дело, он залез в карман, вытащил что-то вроде ожерелья и повесил его на головку душа. Радио играло какую-то странную музыку, а дым был таким густым, что я почти ничего не видела, но мне кажется, он снял с себя облачение и оставил его там.
- Получается, он был голым? - вмешался Монтойя. Он стоял, прислонившись к дверной коробке, сложив на груди руки и совершенно забыв, что в одной из них стакан кофе. - Может, вы заметили что-нибудь особенное, например татуировки, родинки, родимые пятна.
- Он не был голым. На нем было что-то вроде костюма для подводного плавания или плотно облегающего костюма велосипедистов. Одежда была совершенно черной.
- И лыжная маска закрывала всю его голову.
- А перчатки? - спросил Монтойя.
- Да. - На ее лице дрогнул мускул, и она посмотрела в открытое окно. - Мне кажется... у меня такое странное ощущение... что он каким-то образом знал или чувствовал, что я наблюдаю за ним.
Глава 4
Чокнутая. Самая что ни на есть ненормальная. Ему очень не хотелось так о ней думать, потому что она казалась такой убежденной в том, что видела, но Бенц решил, что Монтойя прав. Какой бы интригующей ни была Оливия Бенчет, она явно не дружила с головой. Красивая - с растрепанными русыми волосами и полными губами, - но сумасшедшая. Сидя напротив него, то маленькая и беззащитная, то сердитая и грубая, но всегда воодушевленная, она отчаянно пыталась заставить его поверить в свой рассказ.
Пока он не верил.
- Этот священник-убийца. Как он узнал, что вы наблюдаете за ним? Он вас видел? - спросил Рубен.
- Не знаю. Я не могу этого объяснить, но клянусь, он смотрел на меня.
Монтойя не отступался.
- Как он мог вас видеть? Ведь вас там не было, верно? Вы находились в доме своей бабушки... это был смутный сон.
- Был дым, но я видела сквозь него. Мне казалось, что я смотрю через стекло или прозрачный пластик, окно, может быть... - Сокрушенно вздохнув, она поставила недопитый стакан кофе на стол, затем убрала непослушные волосы с глаз. - Я понимаю, что вы не хотите верить мне, и было бы проще, если бы я исчезла, но я знаю, что это случилось. - Она устремила взгляд на Бенца. - Я готова поклясться жизнью.
Бенц опустил взгляд на лежащий перед ним блокнот. Из внешнего офиса до него доносились звонки телефонов, гул голосов и щелчки клавиатуры, и ему казалось, что он попусту тратит время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Бенц ничего не ответил.
- О, дайте мне шанс. Спросите у меня, кто мог это сделать? Ну, давайте же!
- Госпожа Бенчет...
- Не надо относиться ко мне снисходительно, хорошо? И называйте меня Оливия. Давайте проясним ситуацию. Я понимаю, что мой рассказ кажется чудовищным, и, поверьте мне, это так и было, но я была свидетельницей убийства. Будто я сама находилась в той крошечной ванной.
- Ванной? - снова вмешался Монтойя.
- Именно там все и произошло. Священник, человек, обязанный посвятить свою жизнь служению богу, убил женщину, которую сам приковал к раковине.
Монтойя изогнул бровь.
- Значит, госпожа Бенчет... Оливия... вы сможете опознать убийцу?
- Нет. - Она покачала головой и прикусила губу. - Он был в маске, такой, как у лыжников. Она полностью скрывала ему голову.
- Значит, теперь у нас священник в маске, - повторил Бенц.
- Да! - Ее глаза сердито сверкнули.
- И это убийство, которое вы наблюдали, хотя вас там не было, произошло в ванной?
- Я сказала вам, что женщина была прикована к раковине и... - Она вздрогнула. - Господи, это было ужасно. Пламя проникало внутрь через вентиляцию, а ему, казалось, не было до этого никакого дела; такое впечатление, что он рассчитывал на этот пожар, но этого было недостаточно.
- Недостаточно? - спросил Бенц, с ужасом ожидая продолжения.
- Нет. У него был меч, - прошептала она, заметно дрожа и зажмуриваясь, словно пытаясь отгородиться от этого воспоминания. - Он нанес три удара по ее склоненной голове.
- Господи! - пробормотал Монтойя.
На глаза Оливии Бенчет навернулись слезы, и она несколько раз моргнула. Либо она была чертовски хорошей актрисой, либо действительно верила в свои собственные заблуждения.
- Это... это было ужасно. Ужасно.
Бенц бросил взгляд на Монтойю, протягивая Оливии упаковку платков. Она вытащила несколько штук и со смущенным видом вытерла глаза.
- Извините.
- Не беспокойтесь, все в порядке, - ответил Бенц. Он точно не знал, что происходит, но так или иначе Оливия Бенчет, несомненно, была на грани нервного срыва. Он решил действовать в соответствии с правилами и официально зафиксировать ее показания. На всякий случай. Ненормальная или нет, но она была напугана до смерти. - Давайте начнем сначала. Если с вами все в порядке, я запишу ваши показания на пленку.
- Пожалуйста... прекрасно... как угодно. - Она махнула пальцами, словно ей было все равно, что он делает, затем глотнула кофе. Бенц же тем временем нашел свой магнитофон, вставил в него чистую кассету и нажал кнопку записи.
- Двадцать второе ноября, беседа с Оливией Бенчет. Со свидетельницей находятся детективы Рик Бенц и Рубен Монтойя. - Повернув микрофон так, чтобы ей было легко говорить в него, он произнес: - А теперь, мисс Бенчет, назовите свое имя по буквам и сообщите ваш адрес...
Пока крутилась пленка, а он делал пометки, Оливия держала в руках стаканчик кофе и говорила мягким и более спокойным голосом. Она рассказала, что живет за пределами города на реке, сообщила ему свой адрес и номер телефона, а также название магазина, в котором работает, «Третий глаз», - неподалеку от Джексон-сквер. В Луизиану она переехала несколько месяцев назад, чтобы позаботиться о больной бабушке, а до этого жила в Тусоне.
Отвечая на вопросы Бенца, она повторила большую часть того, что уже рассказала. Детектив делал небрежные пометки, слушая, как она объясняет свое «видение», посетившее ее лишь несколько часов назад, ее уверения в том, что она «видела» священника, приковавшего цепью обнаженную женщину к раковине в дымной комнате, и что женщина не раз просила пощады.
Голос Оливии перешел в тихий шепот, почти в бормотание, словно она пребывала в трансе и отрешилась от маленького кабинета Бенца с кучами папок, переполненной мусорной корзиной и погибающим бостонским папоротником, который застилал пол засохшими листьями.
- ...убедившись, что по радио передают нужную ему музыку, какой-то гимн, он взял меч, - сказала она, снова повторив, что он нанес три удара. - Я почувствовала, что он спешит, вероятно, из-за пожара или боязни быть пойманным, но, закончив свое дело, он залез в карман, вытащил что-то вроде ожерелья и повесил его на головку душа. Радио играло какую-то странную музыку, а дым был таким густым, что я почти ничего не видела, но мне кажется, он снял с себя облачение и оставил его там.
- Получается, он был голым? - вмешался Монтойя. Он стоял, прислонившись к дверной коробке, сложив на груди руки и совершенно забыв, что в одной из них стакан кофе. - Может, вы заметили что-нибудь особенное, например татуировки, родинки, родимые пятна.
- Он не был голым. На нем было что-то вроде костюма для подводного плавания или плотно облегающего костюма велосипедистов. Одежда была совершенно черной.
- И лыжная маска закрывала всю его голову.
- А перчатки? - спросил Монтойя.
- Да. - На ее лице дрогнул мускул, и она посмотрела в открытое окно. - Мне кажется... у меня такое странное ощущение... что он каким-то образом знал или чувствовал, что я наблюдаю за ним.
Глава 4
Чокнутая. Самая что ни на есть ненормальная. Ему очень не хотелось так о ней думать, потому что она казалась такой убежденной в том, что видела, но Бенц решил, что Монтойя прав. Какой бы интригующей ни была Оливия Бенчет, она явно не дружила с головой. Красивая - с растрепанными русыми волосами и полными губами, - но сумасшедшая. Сидя напротив него, то маленькая и беззащитная, то сердитая и грубая, но всегда воодушевленная, она отчаянно пыталась заставить его поверить в свой рассказ.
Пока он не верил.
- Этот священник-убийца. Как он узнал, что вы наблюдаете за ним? Он вас видел? - спросил Рубен.
- Не знаю. Я не могу этого объяснить, но клянусь, он смотрел на меня.
Монтойя не отступался.
- Как он мог вас видеть? Ведь вас там не было, верно? Вы находились в доме своей бабушки... это был смутный сон.
- Был дым, но я видела сквозь него. Мне казалось, что я смотрю через стекло или прозрачный пластик, окно, может быть... - Сокрушенно вздохнув, она поставила недопитый стакан кофе на стол, затем убрала непослушные волосы с глаз. - Я понимаю, что вы не хотите верить мне, и было бы проще, если бы я исчезла, но я знаю, что это случилось. - Она устремила взгляд на Бенца. - Я готова поклясться жизнью.
Бенц опустил взгляд на лежащий перед ним блокнот. Из внешнего офиса до него доносились звонки телефонов, гул голосов и щелчки клавиатуры, и ему казалось, что он попусту тратит время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116