Да, но он чувствовал вожделение, этот сильный первобытный голод, который даже сейчас бушевал у него в крови. Неистовое. Темное. Желание.
Он не может быть слабым. Он глубоко вдохнул. Подготовился. Высоко поднял свою плеть, затем сделал резкое движение.
Удар!
Кожаные пальцы вонзились ему в плечо, и он напрягся.
Боль, восхитительная боль пронзила его. Кровь быстрее побежала по венам. В паху стало жарко. Он отвел кнут и снова сделал резкое движение.
Удар!
Маленькие острые камешки причиняли боль, подобную укусу сотни ос. Он с шумом втянул воздух. Почувствовал, как выступает кровь. Достаточно, чтобы смыть его грехи.
Он снова резко взмахнул рукой.
Удар!
Его напряженный член начал пульсировать. Болезненно. И это доставляло удовольствие.
Он подумал о той женщине. О том, как ее светлые кудри ниспадали на гладкую белую шею. Сесилия. Шлюха. Дочь Сатаны. Она была так прекрасна... ее тело совершенно... гладкая шея словно призывала к себе... его меч или рот? Он вообразил, как взбирается на нее, пока она стоит на коленях. Ее тело дрожит, губы молят о прощении, а его зубы впиваются ей в шею, в то время как он входит в ее жаркую, влажную плоть. Даже сейчас он представлял, как свисают ее тяжелые груди, розовые соски почти касаются пола. Как бы ему хотелось погладить их руками, сжать их, услышать ее крик, когда он войдет в нее еще глубже.
Грешник! Осквернитель! Ты хочешь ее, и поэтому ты слаб!
Он резко взмахнул кнутом. Удар!
Боль пронзила его плоть. Он вдохнул сквозь зубы. Еще! Кожаные пальцы засвистели в воздухе. Удар!
Его тело дернулось.
Да! Эта шлюха заслуживала смерти.
Он отвел руку. Напрягся. Взмахнул рукой.
Удар!
Слезы заструились у него из глаз, когда он ощутил, как священный свет омывает его. Он будет бороться со своей похотью, своей слабостью и продолжит убивать, Дабы очистить землю от шлюх сатаны.
Такова божья воля.
Глава 8
Оливия услышала скрип шин и, выглянув в окно, выходящее на дорожку, увидела, как из патрульной машины вылезает Рик Бенц. Даже рядом с поросшими мхом дубами он казался здоровяком - мускулистый, даже коренастый, с глубоко посаженными глазами и лицом человека, много повидавшего в жизни. На нем была куртка, свободная в талии, но плотно сидящая в плечах, слаксы, белая рубашка. И наплечная кобура. Она мельком увидела гладкую кожу и рукоятку пистолета.
Некоторые женщины сочли бы его красивым, - неохотно подумала она. Квадратная челюсть и густые каштановые волосы придавали ему определенную привлекательность. Его грубоватое, морщинистое лицо вызывало интерес, а небольшая седина у висков отнюдь не отталкивала. Но помимо оружия именно блеск в суровых глазах и манера сжимать челюсти - не терпящая компромиссов решительность - напомнили ей, что он полицейский.
И неприступный.
Нельзя сказать, что Оливия присматривалась. Но она заметила, что у него нет обручального кольца, и она где-то читала, что он разведен и его бывшая жена умерла.
Она дала зарок не связываться с мужчинами после того, последнего, с которым она едва не пошла к алтарю. Кроме того, Бенц не был мужчиной ее типа.
Она открыла дверь раньше, чем он успел постучать, и Хайри С, выскочив из кухни, принялся лаять как бешеный.
- Прекрати! - приказала Оливия, и пес на этот раз действительно умолк. Оливия встретилась взглядом с Бенцем. - Вы нашли ее, да?
- Мы кое-кого нашли.
О господи. В глубине души у нее теплилась слабая надежда, что она ошиблась. Что, как и думал этот детектив, ей просто приснился кошмарный сон. Но теперь даже малейшая надежда была потеряна.
- Это женщина, о которой я вам говорила. Та, в огне.
- Я бы хотел поговорить с вами о ней.
Наконец-то.
- Входите. - Она открыла дверь шире, и пес пулей выбежал на улицу.
- Спасибо. - Держа руки в карманах слаксов, он вошел в дом и увидел книжный шкаф, растения в горшках, бугорчатый диван и стулья. - Мы должны заново уточнить кое-что из того, что вы рассказывали раньше.
- Хорошо. Большая часть дня у меня свободна, затем около четырех мне нужно встретиться со своим преподавателем.
- В пятницу так поздно? - На тесной кухне с низкими потолками и пожелтевшими сосновыми стенами Бенц, с его ростом около шести футов и трех дюймов, казался еще больше. Пригнувшись, он миновал свисающий с потолка масляный фонарь, прибор, который бабушка Джин отказывалась заменить лишь из-за того, что боялась отключения электричества. Чиа в своей клетке издала пронзительный звук, переходя с одного конца жердочки на другой и осторожно наблюдая за незваным гостем.
- Ш-ш, Чиа! - велела Оливия. - Еще одна сирота моей бабушки. Чиа не любит, когда ее не замечают. Она обязательно должна высказаться.
- Типично женская черта.
- Что? - Глаза Оливии сузились.
- Эта была шутка, - объяснил он.
- Неудачная.
- Согласен. Значит, вы должны встретиться со своим преподавателем.
- Да. С доктором Лидсом в Тулейнском университете.
Оливия внезапно почувствовала, что атмосфера на кухне вдруг стала холоднее, будто она включила кондиционер. Чувство юмора Бенца словно испарилось. Его стальные глаза блеснули.
- Вы его знаете? - спросила она.
- Мы встречались. - Из кармана Бенц достал тот же самый маленький магнитофон. - Это не должно занять много времени. - Он поставил магнитофон на кухонный стол, где пытался цвести кактус благодарения. В маленький микрофон он произнес, что продолжает беседу, назвал число и время и, произнеся по буквам имя Оливии, добавил, что находится с ней в ее доме. Но за стол он не сел, а прислонился к нему бедром.
- Вы сказали, что недавно снова приехали в Луизиану. Когда именно? Летом этого года?
- Да. Я приехала в конце июля, когда заболела моя бабушка. - Она показала на одну из фотографий в рамках, висящих на стене возле заднего крыльца. - Вот мы на фотографии. Ее сделали давно. - На снимке бабушка с седыми волосами, заплетенными в косу, держала босую Оливию на руках. В то время ей было около пяти лет. На ней были шорты с рваными краями и футболка. Девочка в восторге запрокинула голову. Солнечный свет струился сквозь деревья и пятнами падал на сухую траву. На заднем плане - живая изгородь с розовыми цветами, единственным темным местом на фотографии была едва заметная тень в самом низу.
Бенц тоже ее заметил.
- Кто делал снимок?
Оливия напряглась.
- Мой отец. Это был один из редких случаев, когда он соизволил прийти.
- Он вас не растил? - спросил Бенц. Она перевела дух.
- Отец? Он вовсе не был образцовым отцом вроде Уорда Кливера. Его часто не было рядом. В основном меня растила бабушка Джин. - Она не любила говорить о своей семье. Даже слово «дисфункциональная» не подходило для ее описания. - О... извините... не хотите ли кофе или... или, господи, у меня, кажется, больше ничего нет.
- Лишь в том случае, если и вы его хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116