Возможно ли нам получить от вас...
- Мёртвых не бывает.
Ученый тихо вздохнул.
- Ах, вот как... понятно. Может быть, я недостаточно ясно выразился. Нам бы хотелось...
- Тела-дома могут умирать. Мы - нет.
- Да, именно это я и имел в виду. - Айзенштадт предпринял еще одну попытку. - Нам бы очень хотелось изучить один из ваших домов-тел. Если бы вы могли указать на один из тех, которыми вы не пользуетесь, и позволить нам...
- Вы можете взять для изучения трутня.
Учёный был вынужден снова замолчать на полуслове.
- Трутень, вы говорите? А что это такое?
- Тело-дом, выросшее из подвергнутого стери... лизации семени для того, чтобы им пользовался... кто захочет.
На какой-то момент мне показалось, что Айзенштадта захватили врасплох.
- Что вы имеете в виду, говоря «кто захочет»? У вас что, у всех есть тела-дома?
И снова вместо ответа тишина.
- Они говорили, что их тела-дома могут умирать, - тихо напомнила Каландра. Может быть, выращивание запасных домов-тел - их способ обретения бессмертия?
Ответом был раздражённый взгляд Айзенштадта.
- Давайте оставим метафизику в стороне! - рявкнул он, но за резкостью таилась плохо скрытая неуверенность. - Хорошо, гремучник, мы поняли. Вы можете указать нам на один из таких трутней?
Небольшая пауза. Затем, как всегда в унисон, Эдамс и Загора подняли руки и указали.
- Там, - шептали они. - Две тысячи четыреста... восемьдесят семь высот.
- Каких высот? - не понимал Айзенштадт. - Ваших, наших? Вы имеете в виду эти горы?
- Доктор, - воскликнул один из техников, прежде чем Искатели успели ответить. - У Эдамса отказывает сердце!
- Эдамс! Прервите контакт!
Лишь спустя секунду я понял, что это прокричал я. Искаженное судорогой лицо Эдамса, внезапно напрягшееся тело - все это буквально вопило о том, что его жизнь в смертельной опасности. Я шагнул к нему...
И меня тут же остановила рука Айзенштадта.
- Доктор...
- Давайте обождем, что предпримут гремучники! - взволнованно воскликнул он. - Отпустят ли они его или нет.
Я в ужасе уставился на него.
- А если нет?
Его взгляд по-прежнему был прикован к Эдамсу.
- Нам необходимо выяснить, что значит для гремучников человеческая жизнь. Лучшего момента для этого не найдешь.
И всё потому, что Эдамс был халлоа. Религиозный фанатик... почему бы им, в таком случае, не воспользоваться? Я до боли сжал зубы и снова повернулся к Искателям. Состояние Эдамса быстро ухудшалось, приближаясь к критическому.
- Гремучник! - заорал я. - Ты убиваешь его! Отпусти его!
Секунды тянулись, как часы, но ничего не происходило. Потом ощущение чужого присутствия внезапно покинуло и Загору, и Эдамса. Загора сразу как-то обмякла, с трудом дыша, её губы вяло шевелились...
А Эдамс без чувств упал на пол.
Врач из команды Айзенштадта был молодой и проворный и, в отличие от большинства тех, которых мне доводилось знать, не только не скрывал, но, казалось, даже готов был выставить напоказ недостатки в своей профессиональной компетентности.
- Если говорить начистоту, - произнес он, качая головой, - я не могу сказать вам, что с ним приключилось.
Айзенштадт вспыхнул.
- И, следовательно, ничего не можете сделать?
- Отнюдь, - засуетился врач, смущенный явным недовольством босса. - Я не знаю, что произошло, но это не значит, что я не могу лечить. - Он склонился над своим дисплеем. - Вот этот, например, - он обнаруживает слабые сердечные сокращения - мы уже снимаем этот симптом. - Он перешел к другому дисплею. - Сердечная травма. Вероятно, потребуется замена некоторых мышц сердца или их восстановление, но на данный момент его состояние стабильно. То же самое и с другими перенесенными им недугами.
Айзенштадт кивнул.
- А что с женщиной?
Врач пожал плечами.
- Небольшая сердечная травма в результате стресса, небольшие поражения нервной системы. Хотя особой опасности нет.
- Почему нет? Потому что она моложе?
- Большей частью, поэтому, - согласился врач. - Но, кроме того, мистер Эдамс имеет особую предрасположенность к сердечным заболеваниям, обусловленную... в общем, семена упали на благодатную почву.
- То есть, вы хотите сказать, что уже имелись какие-то достаточно серьезные причины, а данный стресс лишь приблизил кризис? - осведомился Айзенштадт.
- Именно.
Я почувствовал, что врачу очень хотелось бы узнать от Айзенштадта, что это за стресс.
- Скажите, а в случае, если такому стрессу будет подвергнут абсолютно здоровый нормальный человек, сможет ли он перенести нагрузку без последствий? - спросил Айзенштадт, игнорируя любознательность эскулапа. Последний сморщил лоб.
- Вряд ли я могу это утверждать, доктор. На основании лишь двух случаев трудно составить объективную картину. В такой же степени можно утверждать, что у мисс Загоры от природы большая сопротивляемость подобным воздействиям.
Айзенштадт подумал несколько секунд.
- Ладно, - медленно произнес он. - После того, как мы собственными глазами увидели, какие последствия может иметь такого рода стресс... можно ли будет в будущем каким-то образом предупредить такое разрушительное его воздействие на других людей?
Врач пожал плечами.
- Если результаты стресса останутся без изменений, то несомненно. И опять я вынужден предостеречь вас, что, пронаблюдав эти два случая, я не могу гарантировать, что кто-нибудь следующий станет проявлять совершенно иные симптомы.
Губы Айзенштадта искривились.
- Мне кажется, что именно над этим нам еще предстоит попыхтеть. Когда можно будет побеседовать с мисс Загорой?
Врач нажал на кнопку, вызывая информацию на дисплей.
- Дайте ей еще пять минут, - произнес он. - Отсутствие угрозы для жизни не означает, что эта травма - пустяк. Кроме того, чем больше времени вы дадите нам, чтобы вывести из неё все профилактические препараты, а также те, которые облегчают диагностику, тем легче с ней вам будет общаться.
- Благодарю вас, - кивнул Айзенштадт.
Мы вышли из этого помещения. Каландра, как обычно, в сопровождении двух лиц из службы безопасности ожидала нас в холле. Даже не удостоив её взглядом, Айзенштадт взял её за руку и повел нас обоих куда-то вниз, как оказалось вскоре, в пустой зал для совещаний.
- Ждите снаружи, - коротко приказал он двум сопровождавшим Каландру. Пропустив нас вперед, он запер двери.
С минуту он просто глядел на нас, и на его лице сменилась целая палитра эмоций, зачастую взаимоисключающих.
- Ну, что скажете? - наконец, мрачновато спросил он. - Давайте послушаем ваши мнения.
Не «ваши рапорты», а «ваши мнения», - отметил я. Мнения, воплощающие всю сомнительную субъективность наших талантов. И все же он спросил, и даже этот его раздраженный, замешанный на недоверии и скептицизме интерес был уже шагом вперёд.
- И Эдамс, и Загора находились в контакте с сотней или больше гремучников, - заговорил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
- Мёртвых не бывает.
Ученый тихо вздохнул.
- Ах, вот как... понятно. Может быть, я недостаточно ясно выразился. Нам бы хотелось...
- Тела-дома могут умирать. Мы - нет.
- Да, именно это я и имел в виду. - Айзенштадт предпринял еще одну попытку. - Нам бы очень хотелось изучить один из ваших домов-тел. Если бы вы могли указать на один из тех, которыми вы не пользуетесь, и позволить нам...
- Вы можете взять для изучения трутня.
Учёный был вынужден снова замолчать на полуслове.
- Трутень, вы говорите? А что это такое?
- Тело-дом, выросшее из подвергнутого стери... лизации семени для того, чтобы им пользовался... кто захочет.
На какой-то момент мне показалось, что Айзенштадта захватили врасплох.
- Что вы имеете в виду, говоря «кто захочет»? У вас что, у всех есть тела-дома?
И снова вместо ответа тишина.
- Они говорили, что их тела-дома могут умирать, - тихо напомнила Каландра. Может быть, выращивание запасных домов-тел - их способ обретения бессмертия?
Ответом был раздражённый взгляд Айзенштадта.
- Давайте оставим метафизику в стороне! - рявкнул он, но за резкостью таилась плохо скрытая неуверенность. - Хорошо, гремучник, мы поняли. Вы можете указать нам на один из таких трутней?
Небольшая пауза. Затем, как всегда в унисон, Эдамс и Загора подняли руки и указали.
- Там, - шептали они. - Две тысячи четыреста... восемьдесят семь высот.
- Каких высот? - не понимал Айзенштадт. - Ваших, наших? Вы имеете в виду эти горы?
- Доктор, - воскликнул один из техников, прежде чем Искатели успели ответить. - У Эдамса отказывает сердце!
- Эдамс! Прервите контакт!
Лишь спустя секунду я понял, что это прокричал я. Искаженное судорогой лицо Эдамса, внезапно напрягшееся тело - все это буквально вопило о том, что его жизнь в смертельной опасности. Я шагнул к нему...
И меня тут же остановила рука Айзенштадта.
- Доктор...
- Давайте обождем, что предпримут гремучники! - взволнованно воскликнул он. - Отпустят ли они его или нет.
Я в ужасе уставился на него.
- А если нет?
Его взгляд по-прежнему был прикован к Эдамсу.
- Нам необходимо выяснить, что значит для гремучников человеческая жизнь. Лучшего момента для этого не найдешь.
И всё потому, что Эдамс был халлоа. Религиозный фанатик... почему бы им, в таком случае, не воспользоваться? Я до боли сжал зубы и снова повернулся к Искателям. Состояние Эдамса быстро ухудшалось, приближаясь к критическому.
- Гремучник! - заорал я. - Ты убиваешь его! Отпусти его!
Секунды тянулись, как часы, но ничего не происходило. Потом ощущение чужого присутствия внезапно покинуло и Загору, и Эдамса. Загора сразу как-то обмякла, с трудом дыша, её губы вяло шевелились...
А Эдамс без чувств упал на пол.
Врач из команды Айзенштадта был молодой и проворный и, в отличие от большинства тех, которых мне доводилось знать, не только не скрывал, но, казалось, даже готов был выставить напоказ недостатки в своей профессиональной компетентности.
- Если говорить начистоту, - произнес он, качая головой, - я не могу сказать вам, что с ним приключилось.
Айзенштадт вспыхнул.
- И, следовательно, ничего не можете сделать?
- Отнюдь, - засуетился врач, смущенный явным недовольством босса. - Я не знаю, что произошло, но это не значит, что я не могу лечить. - Он склонился над своим дисплеем. - Вот этот, например, - он обнаруживает слабые сердечные сокращения - мы уже снимаем этот симптом. - Он перешел к другому дисплею. - Сердечная травма. Вероятно, потребуется замена некоторых мышц сердца или их восстановление, но на данный момент его состояние стабильно. То же самое и с другими перенесенными им недугами.
Айзенштадт кивнул.
- А что с женщиной?
Врач пожал плечами.
- Небольшая сердечная травма в результате стресса, небольшие поражения нервной системы. Хотя особой опасности нет.
- Почему нет? Потому что она моложе?
- Большей частью, поэтому, - согласился врач. - Но, кроме того, мистер Эдамс имеет особую предрасположенность к сердечным заболеваниям, обусловленную... в общем, семена упали на благодатную почву.
- То есть, вы хотите сказать, что уже имелись какие-то достаточно серьезные причины, а данный стресс лишь приблизил кризис? - осведомился Айзенштадт.
- Именно.
Я почувствовал, что врачу очень хотелось бы узнать от Айзенштадта, что это за стресс.
- Скажите, а в случае, если такому стрессу будет подвергнут абсолютно здоровый нормальный человек, сможет ли он перенести нагрузку без последствий? - спросил Айзенштадт, игнорируя любознательность эскулапа. Последний сморщил лоб.
- Вряд ли я могу это утверждать, доктор. На основании лишь двух случаев трудно составить объективную картину. В такой же степени можно утверждать, что у мисс Загоры от природы большая сопротивляемость подобным воздействиям.
Айзенштадт подумал несколько секунд.
- Ладно, - медленно произнес он. - После того, как мы собственными глазами увидели, какие последствия может иметь такого рода стресс... можно ли будет в будущем каким-то образом предупредить такое разрушительное его воздействие на других людей?
Врач пожал плечами.
- Если результаты стресса останутся без изменений, то несомненно. И опять я вынужден предостеречь вас, что, пронаблюдав эти два случая, я не могу гарантировать, что кто-нибудь следующий станет проявлять совершенно иные симптомы.
Губы Айзенштадта искривились.
- Мне кажется, что именно над этим нам еще предстоит попыхтеть. Когда можно будет побеседовать с мисс Загорой?
Врач нажал на кнопку, вызывая информацию на дисплей.
- Дайте ей еще пять минут, - произнес он. - Отсутствие угрозы для жизни не означает, что эта травма - пустяк. Кроме того, чем больше времени вы дадите нам, чтобы вывести из неё все профилактические препараты, а также те, которые облегчают диагностику, тем легче с ней вам будет общаться.
- Благодарю вас, - кивнул Айзенштадт.
Мы вышли из этого помещения. Каландра, как обычно, в сопровождении двух лиц из службы безопасности ожидала нас в холле. Даже не удостоив её взглядом, Айзенштадт взял её за руку и повел нас обоих куда-то вниз, как оказалось вскоре, в пустой зал для совещаний.
- Ждите снаружи, - коротко приказал он двум сопровождавшим Каландру. Пропустив нас вперед, он запер двери.
С минуту он просто глядел на нас, и на его лице сменилась целая палитра эмоций, зачастую взаимоисключающих.
- Ну, что скажете? - наконец, мрачновато спросил он. - Давайте послушаем ваши мнения.
Не «ваши рапорты», а «ваши мнения», - отметил я. Мнения, воплощающие всю сомнительную субъективность наших талантов. И все же он спросил, и даже этот его раздраженный, замешанный на недоверии и скептицизме интерес был уже шагом вперёд.
- И Эдамс, и Загора находились в контакте с сотней или больше гремучников, - заговорил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109