- А теперь ступай. Мой главный
советник будет тебя сопровождать.
- Спасибо.
Найл повернулся и вышел из залы Хозяина. Уже наполовину спустившись
по скату, запоздало спохватился: надо было хотя бы поклониться или
сказать что-нибудь благодарственное...
Дневной свет показался таким ослепительным, что Найл невольно
зажмурился. Стоя в нерешительности, он почувствовал, как кто-то коснулся
плеча. Над ним горой возвышался жук, вопросительно поглядывая. Жук
энергично шевелил передними лапами, сипло поцвиркивая. Найл в ответ
спровоцировал мысль:
- Я не могу разобрать вашего языка. Будь добр, изъясняйся мыслями.
Жук поглядел непроницаемо черными глазами-плошками и опять зашевелил
лапами, на этот раз медленно, аккуратно; выражаться ментальными
импульсами он, очевидно, не привык. Найл покачал головой и лишь повторил
ментальное послание. В конце концов, жук просто указал Найлу, чтобы шел
следом, и они вместе двинулись к площади.
Толпа уже разбрелась, только стайка ребятишек стояла и глазела, как
Уллик с Милоном скатывают полотнища шаров. Перед залом собраний стояла
наготове повозка с четверкой гужевых при оглоблях. Жук подал знак
садиться. Найл не успел толком пристроиться, как гужевые тронулись.
- Эй, стой, сто-ой!- по ступеням зала собраний, размахивая руками,
несся Доггинз. Гужевые мужики замерли.
- В чем дело?
Вид у Доггинза был усталый и встревоженный. Жук, повернувшись к
Доггинзу, заговорил с ним на знакомом им двоим языке. Доггинз на глазах
бледнел.
- Он говорит, ты собираешься к Повелителю.
- Верно говорит.
Доггинз сделался мрачнее тучи.
- Это Хозяин тебе велел?
- Нет, я сам решил.
- Что-о? Ты с ума сошел?
Доггинза прервал жук. Найл сидел и смотрел, как они оживленно
жестикулируют. Доггинз повернулся к Найлу, раздраженно качая головой.
- Можно подумать, тут какая-то разница! - он изо всех сил пытался
сдержаться. - Он, видите ли, отправляется с тобой заявить, что ты под
опекой Хозяина! Можно подумать Повелителя это остановит! Он уже раз
пытался тебя прикончить прямо перед Хозяином!
Найл ласково положил руку Доггинзу на плечо.
- Ты не переживай. Если меня убьют, Хозяин обещал раздать жнецы,
чтобы вы смогли поквитаться. Доггинз вытаращился от удивления.
- Прямо так и сказал?
- Да, именно так.
- Все равно это блажь. Почему ты едешь в одиночку?
- Всю эту кашу заварил я. Так что теперь мое дело ее расхлебывать.
- Тогда и я с тобой, - Доггинз начал решительно забираться в повозку.
Найл удержал его за плечи.
- Не надо. Я должен ехать один.
Доггинз впился глаза в глаза, словно пытаясь выведать, что у товарища
на уме. Наконец, выговорил:
- Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь.
- Думаю, да. (Очень не хотелось, чтобы Доггинз различил проблеск
неуверенности во взгляде). - Мне пора. Я думаю, Хозяин отменит собрание
Совета. Но все равно попытайся вызволить из-под ареста Гастура с
Космином. А пока что, до встречи.
Наклонясь вперед, он подал знак ведущему гужевому. Повозка пошла
рысцой. Когда свернули на главную улицу, Найл увидел, что по траве,
окликая, бежит Дона. Найл решил не останавливаться: боязнь брала при
мысли, что придется объясняться еще раз.
Жук шествовал чуть сзади широкой, неспешной поступью, ему не стоило
труда держаться вровень с гужевыми. Через десять минут они миновали
окраины и выехали на открытую местность. Сияло ясное, погожее утро. Лицо
овевал приятный ветерок, а воздух исполнен был запаха надвигающейся
осени. С той поры как Найл проходил этой дорогой последний раз, листья
заметно пожелтели. Тенистой была лесная дорога, бегущий вдоль нее ручей
обольстительно играл переливчатым светом. Звук воды действовал
успокаивающе, убаюкивал тревогу.
Припоминая недавнюю аудиенцию с Хозяином, Найл разом и удивился и
смешался: невероятно, как можно было держаться с такой фамильярностью?
Попробовав воссоздать свое умственное состояние во время диалога, Найл
понял, что слова его были основаны на глубоком убеждении. Но что было
толку?
Одно оставалось ясно: несмотря на силу и смекалистость, жукам не
хватало проницательности разглядеть человеческую тягу к свободе. Жуки не
были такими безжалостными, как пауки, но вместе с тем обращались со
своими слугами-людьми как с детьми малыми. До них, похоже, никогда не
доходило, что человеку претит быть слугой, неважно как обходительно с
ним обращаются. Уже одним этим неведением они растили семена
восстания...
Через милю должны были начаться пригороды паучьего городища. По обе
стороны дороги тянулись возделанные поля и огороды. На одном из участков
группа мужчин дружно окучивала картофель под надзором надсмотрщицы. Под
светом спелого солнца картина казалась идиллической. Найл поймал себя на
том, что размышляет над основным парадоксом человеческой натуры. Тяготея
к свободе, люди вместе с тем тянутся к уюту и безопасности, и два эти
довлеющих стремления никак, похоже, не уживаются одно с другим. Эта
мысль ввергла в растерянность и тревогу.
Тут гужевые достигли вершины холма, опоясывающего паучий город извне,
и Найл снова ощутил невольный трепет, глядя вниз на гигантское скопище
человеческих жилищ. Казалось поистине невероятным, что этот огромный
город был некогда населен тысячами вольных людей, ничем не подотчетных
ни жукам, ни паукам.
Теперь гужевые шли вниз бодрой рысцой; в потоке теплого воздуха мягко
колыхались над головой пустые паучьи тенета. Когда повозка погромыхивала
по широкому проезду (на дальнем конце поблескивала река), Найл
попробовал подсчитать, сколько же времени минуло с тех пор, как он
впервые увидел город пауков. Вчера в это же время они пробирались через
болота Дельты. За день до этого они с Доггинзом возвращались с берега
могучей реки; днем раньше они... Закончив подсчет, Найл с изумлением
обнаружил, что с той поры, как впервые сошел в гавани, прошло каких-то
две недели. А прибавить еще каких-нибудь три дня - жив был отец, а семья
обитала в пещере. Уму не постижимо: всего-то за семнадцать дней на долю
Найла событий выпало больше, чем у большинства людей за всю жизнь.
Ответ на беспокоящий вопрос пришел как раз в тот момент, когда
въезжали в квартал рабов. Вот почему свобода влечет людей больше, чем
стремление к безопасности и уюту. Потому, что она подразумевает
определенное богатство мироощущения, а это, в свою очередь, открывает
границы познания собственных возможностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62