Поднялся и
Манефон.
Когда Милон пригнулся, собираясь поднырнуть под ветви, те,
показалось, чутко вздрогнули. Найла вдруг пронзило ощущение немой
угрозы. Шевеление напоминало жадное желание голодного животного. Найл
невольно остановился и крикнул:
- Эгей, осторожнее там!
Но не успел договорить, как дерево захлопнулось, будто ловушка
тарантула-затворника. Милон пронзительно вскрикнул; голос донесся уже
из-под ветвей, сомкнувшихся, словно кулак.
Найл вскинул жнец, собираясь пальнуть, но вовремя сдержался. В этой
трепещущей груде листьев, притиснутых к стволу, невозможно было
различить, где находится Милон. Однако истошное "Помогите!" вывело его
из оцепенения. Нацелясь на макушку дерева, Найл нажал на спуск и плавно
повел стволом из стороны в сторону. Дерево зашипело рассерженной змеей,
посыпались отрезанные ветки, обдавая на лету брызгами сока. Но нижние
сучья, похоже, продолжали упорствовать. Более того, они сжали ствол с
такой силой, что некоторые даже затрещали. Дерево стало заваливаться.
Найл отпрыгнул, и тут крики неожиданно смолкли.
Один из сучьев ударил с такой силой, что сшиб Найла с ног. Дерево
рухнуло в нескольких метрах.
Отгибать ветви было неимоверно трудно, все равно что разжимать
намертво стиснутый кулак. Однако здоровяк Манефон совладал-таки с одной
из них и крикнул:
- Я его вижу! Жнец сюда!
Найл подал оружие. Манефон, примерившись, аккуратно отрезал кусок
двухметровой длины. Ветви внезапно разжались. Разметав их в стороны,
Симеон вызволил Милона. Лицо у юноши было синюшное, одежда набрякла
кровью.
Склонясь над неподвижным телом, Симеон разорвал на нем тунику и
приник ухом к его груди.
- Дышит. Принесите кто-нибудь воды. - Подоспел со своей флягой
Доггинз. Симеон плеснул пригоршню воды Милону на лицо, другой стер у
него кровь со лба. Найл со злостью смахнул слепня, пытавшегося
пристроиться у Милона на груди. Насекомое отлетело в сторону. Милон
открыл глаза и попытался повернуть голову.
- Как ты?
Милон попытался ответить, но язык плохо повиновался. Слепень опять
попробовал пристроиться и шлепнулся оземь от удара ручищи Манефона;
секунда, и он хрупнул у него под ногой'/воздух наполнился специфическим
запахом.
Они освободили Милона от туники и омыли ему тело Холодной водой:
выяснилось, что кожа у бедняги сплошь усеяна язвочками и царапинами.
Создавалось впечатление, что кожа проколота тысячей шипов. Помимо этого,
у него из обеих ноздрей шла кровь. Когда Симеон взялся ощупывать ему
конечности, выясняя, нет ли переломов, Милон, стиснув зубы, судорожно
всосал воздух и лишился чувств.
Симеон поглядел сверху вниз на раздувшуюся лодыжку.
- Переломов, по-видимому, нет. Но ходить он не сможет несколько дней.
Доггинз досадливо застонал.
- Что же теперь делать?
- Есть только два пути. Или соорудить носилки и отнести его назад,
или оставить здесь. Милон открыл глаза.
- Идите дальше, - заплетающимся языком пролепетал он.
Товарищи переглянулись меж собой.
- Придется мне остаться с ним, - сказал Симеон. - В одиночку ему
здесь не продержаться.
Милон попытался приподняться на одном локте.
- Ничего, продержусь. Ничего мне не сделается. В конце концов, я сам
во всем виноват...
- Да уж точно, дурня ты кусок,- сердито сверкнул на него глазами
Доггинз.
- Нет, это моя оплошность, - вмешался Найл. - Меня пытались
предупредить. - Товарищи недоуменно посмотрели на него. - За несколько
минут до того, как он сунулся под дерево, начала щипаться трубка, - он
вынул се из кармана. - А я не догадался.
- Предупредить, говоришь? - Симеон непонимающе поглядел на цилиндр. -
А ей-то откуда может быть известно? Это же всего-навсего механизм.
- Да, но способный читать мысли,- Найл скинул трубку обратно в
карман.- Так вот, не сообразил вовремя. Мне надо было догадаться еще
тогда, когда мы возились с тем розовым цветком, вторым по счету. Он
действовал на порядок проворнее, чем первый. Это потому, что мы
находимся ближе к центру силы. Поэтому дереву не приходится дурманить
добычу газом, ему сподручнее брать свое за счет быстроты. Оно действует
скоростью.
- Если действительно так, - заметил Доггинз, - то чем ближе мы
подходим к центру, тем для нас опаснее.
Найл пожал плечами, но ничего не сказал.
Вес сидели в угрюмом молчании, наблюдая, как Симеон обрабатывает раны
Милона. Едва он успевал их помыть, как те снова начинали сочиться
кровью. Сам Милон наблюдал за этой процедурой со странноватой
отрешенностью.
- Оно, наверно, впрыснуло, какую-нибудь отраву или наркотик. Я
почему-то ничего не чувствую.
Через несколько минут он снова потерял сознание. Симеон все, что
годилось для перевязки, извел, чтобы остановить кровотечение. Через
минуту повязки уже набрякли.
- Боюсь, он прав, - удрученно сказал Симеон. - Дерево, должно быть,
впрыснуло что-нибудь, от чего перестала свертываться кровь. Чего
доброго, еще час, и он истечет на нет.
- Чем можно ему помочь? - требовательно спросил Доггинз.
- Грязь бы помогла. И листья куста сувы.
- Как они выглядят?
- Продолговатые такие, посередине лиловая ягода наподобие
виноградины.
- Мне кажется, я что-то такое видел возле тропы, на полпути сюда, -
припомнил Манефон.- Темно-зеленые листья, вроде плюща.
- Совершенно верно.
- Схожу надергаю.
- Ради Бога, осторожнее. Не хватает нам еще одной потери.
Когда Манефон удалился, они попробовали замесить раствор в
парусиновом ведре, засыпая в воду почву. Результат получился никудышный,
грунт был до странности сухим и сыпучим.
- Там возле куста с розовым цветком, судя по звуку, должен был
протекать ручей,- заметил Найл.
Симеон с тихим отчаяньем оглядел повязки, сквозь которые капля за
каплей точилась кровь.
- Ладно, попробуй.
В одной руке Найл нес жнец, в другой парусиновое ведро. Двигался он с
большой осторожностью и сделал порядочный крюк, избегая встречи с
розовым цветком. Неподалеку находился околок с гадючьими ивами. Лишь
удостоверившись, что с ветвей свисает серый мох, Найл решился
протолкнуться через них. На той стороне действительно оказался ручей.
Пологие берега покрывала изумрудно зеленая трава и меленькие цветки. С
шелестом раздвигая стебли так. что обнажалась почва, Найл спускался к
воде. Цветки прятались стебельками в грунт, оставляя снаружи лишь
кончики головок. Найл ступал осмотрительно, стараясь без толку не давить
растения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Манефон.
Когда Милон пригнулся, собираясь поднырнуть под ветви, те,
показалось, чутко вздрогнули. Найла вдруг пронзило ощущение немой
угрозы. Шевеление напоминало жадное желание голодного животного. Найл
невольно остановился и крикнул:
- Эгей, осторожнее там!
Но не успел договорить, как дерево захлопнулось, будто ловушка
тарантула-затворника. Милон пронзительно вскрикнул; голос донесся уже
из-под ветвей, сомкнувшихся, словно кулак.
Найл вскинул жнец, собираясь пальнуть, но вовремя сдержался. В этой
трепещущей груде листьев, притиснутых к стволу, невозможно было
различить, где находится Милон. Однако истошное "Помогите!" вывело его
из оцепенения. Нацелясь на макушку дерева, Найл нажал на спуск и плавно
повел стволом из стороны в сторону. Дерево зашипело рассерженной змеей,
посыпались отрезанные ветки, обдавая на лету брызгами сока. Но нижние
сучья, похоже, продолжали упорствовать. Более того, они сжали ствол с
такой силой, что некоторые даже затрещали. Дерево стало заваливаться.
Найл отпрыгнул, и тут крики неожиданно смолкли.
Один из сучьев ударил с такой силой, что сшиб Найла с ног. Дерево
рухнуло в нескольких метрах.
Отгибать ветви было неимоверно трудно, все равно что разжимать
намертво стиснутый кулак. Однако здоровяк Манефон совладал-таки с одной
из них и крикнул:
- Я его вижу! Жнец сюда!
Найл подал оружие. Манефон, примерившись, аккуратно отрезал кусок
двухметровой длины. Ветви внезапно разжались. Разметав их в стороны,
Симеон вызволил Милона. Лицо у юноши было синюшное, одежда набрякла
кровью.
Склонясь над неподвижным телом, Симеон разорвал на нем тунику и
приник ухом к его груди.
- Дышит. Принесите кто-нибудь воды. - Подоспел со своей флягой
Доггинз. Симеон плеснул пригоршню воды Милону на лицо, другой стер у
него кровь со лба. Найл со злостью смахнул слепня, пытавшегося
пристроиться у Милона на груди. Насекомое отлетело в сторону. Милон
открыл глаза и попытался повернуть голову.
- Как ты?
Милон попытался ответить, но язык плохо повиновался. Слепень опять
попробовал пристроиться и шлепнулся оземь от удара ручищи Манефона;
секунда, и он хрупнул у него под ногой'/воздух наполнился специфическим
запахом.
Они освободили Милона от туники и омыли ему тело Холодной водой:
выяснилось, что кожа у бедняги сплошь усеяна язвочками и царапинами.
Создавалось впечатление, что кожа проколота тысячей шипов. Помимо этого,
у него из обеих ноздрей шла кровь. Когда Симеон взялся ощупывать ему
конечности, выясняя, нет ли переломов, Милон, стиснув зубы, судорожно
всосал воздух и лишился чувств.
Симеон поглядел сверху вниз на раздувшуюся лодыжку.
- Переломов, по-видимому, нет. Но ходить он не сможет несколько дней.
Доггинз досадливо застонал.
- Что же теперь делать?
- Есть только два пути. Или соорудить носилки и отнести его назад,
или оставить здесь. Милон открыл глаза.
- Идите дальше, - заплетающимся языком пролепетал он.
Товарищи переглянулись меж собой.
- Придется мне остаться с ним, - сказал Симеон. - В одиночку ему
здесь не продержаться.
Милон попытался приподняться на одном локте.
- Ничего, продержусь. Ничего мне не сделается. В конце концов, я сам
во всем виноват...
- Да уж точно, дурня ты кусок,- сердито сверкнул на него глазами
Доггинз.
- Нет, это моя оплошность, - вмешался Найл. - Меня пытались
предупредить. - Товарищи недоуменно посмотрели на него. - За несколько
минут до того, как он сунулся под дерево, начала щипаться трубка, - он
вынул се из кармана. - А я не догадался.
- Предупредить, говоришь? - Симеон непонимающе поглядел на цилиндр. -
А ей-то откуда может быть известно? Это же всего-навсего механизм.
- Да, но способный читать мысли,- Найл скинул трубку обратно в
карман.- Так вот, не сообразил вовремя. Мне надо было догадаться еще
тогда, когда мы возились с тем розовым цветком, вторым по счету. Он
действовал на порядок проворнее, чем первый. Это потому, что мы
находимся ближе к центру силы. Поэтому дереву не приходится дурманить
добычу газом, ему сподручнее брать свое за счет быстроты. Оно действует
скоростью.
- Если действительно так, - заметил Доггинз, - то чем ближе мы
подходим к центру, тем для нас опаснее.
Найл пожал плечами, но ничего не сказал.
Вес сидели в угрюмом молчании, наблюдая, как Симеон обрабатывает раны
Милона. Едва он успевал их помыть, как те снова начинали сочиться
кровью. Сам Милон наблюдал за этой процедурой со странноватой
отрешенностью.
- Оно, наверно, впрыснуло, какую-нибудь отраву или наркотик. Я
почему-то ничего не чувствую.
Через несколько минут он снова потерял сознание. Симеон все, что
годилось для перевязки, извел, чтобы остановить кровотечение. Через
минуту повязки уже набрякли.
- Боюсь, он прав, - удрученно сказал Симеон. - Дерево, должно быть,
впрыснуло что-нибудь, от чего перестала свертываться кровь. Чего
доброго, еще час, и он истечет на нет.
- Чем можно ему помочь? - требовательно спросил Доггинз.
- Грязь бы помогла. И листья куста сувы.
- Как они выглядят?
- Продолговатые такие, посередине лиловая ягода наподобие
виноградины.
- Мне кажется, я что-то такое видел возле тропы, на полпути сюда, -
припомнил Манефон.- Темно-зеленые листья, вроде плюща.
- Совершенно верно.
- Схожу надергаю.
- Ради Бога, осторожнее. Не хватает нам еще одной потери.
Когда Манефон удалился, они попробовали замесить раствор в
парусиновом ведре, засыпая в воду почву. Результат получился никудышный,
грунт был до странности сухим и сыпучим.
- Там возле куста с розовым цветком, судя по звуку, должен был
протекать ручей,- заметил Найл.
Симеон с тихим отчаяньем оглядел повязки, сквозь которые капля за
каплей точилась кровь.
- Ладно, попробуй.
В одной руке Найл нес жнец, в другой парусиновое ведро. Двигался он с
большой осторожностью и сделал порядочный крюк, избегая встречи с
розовым цветком. Неподалеку находился околок с гадючьими ивами. Лишь
удостоверившись, что с ветвей свисает серый мох, Найл решился
протолкнуться через них. На той стороне действительно оказался ручей.
Пологие берега покрывала изумрудно зеленая трава и меленькие цветки. С
шелестом раздвигая стебли так. что обнажалась почва, Найл спускался к
воде. Цветки прятались стебельками в грунт, оставляя снаружи лишь
кончики головок. Найл ступал осмотрительно, стараясь без толку не давить
растения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62